Дневник призрака - Ирина Лобусова

— Насколько я понял, брат Игоря химик. Кажется, у него химическое образование, а ювелиром он стал ради заработка. Так что там он вполне уместен. Как я понял, Виктор Барг курирует отделы, управляет работой лаборатории.

— Просто невероятно, — вырвалось у Зины. Она сразу же подумала о двух вещах. Во-первых, о том, что не знала, что по образованию Виктор химик. Выходит, она так мало знала о нем… Это вызвало у Зины глубокую, затаенную печаль. И второе… Как мог Бершадов поручить двум Баргам работу на таких секретных объектах, если их сестра Лора — немецкая шпионка, агент вермахта! И Бершадов это отлично знает. Что за игра?

Зина уже не сомневалась, что здесь идет действительно какая-то коварная, изощренная игра, выстроенная Бершадовым. Но пока она не могла проследить за ходом его мыслей.

Ясно было только одно: вряд ли утечка информации шла через Виктора Барга к Лоре, это было бы слишком примитивно и просто. Подходящим кажется другой вариант: через Виктора сам Бершадов мог следить за Лорой.

Зина тяжело вздохнула — как же все сложно! Ну просто невероятно разобраться во всех этих хитросплетениях, созданных изворотливым умом Бершадова! Для нее это слишком сложно. Лучше переключиться на Виктора Барга. Теперь Зина имела полное право следить за ним.

Виктор Барг… Так вот на какую должность он поступил! Он стал подручным убийц, которые изготавливали яды и медицинские снадобья, чтобы отбирать людские жизни. Невозможно даже представить, сколько людей погибло при медицинских опытах НКВД! И Виктор Барг теперь был частью этого ужасающего организма по истреблению живых людей. Зине стало страшно.

Но еще больше ей стало страшно, когда она вспомнила, что и сама является частью этой структуры. А значит, она в чем-то похожа на него. Недаром ее сердце так тянулось к нему. Видать, чувствовало заранее, какие они одинаковые чудовища…

— Ты выглядишь расстроенной, — Кирилл прервал поток ее мыслей. — Почему тебя так сильно расстроил мой рассказ?

— Потому, что мне страшно, что на свете существуют такие лаборатории для убийства людей, — покривила душой Зина.

— Но ведь там не только яды изучают, — пожал плечами Матвеев, — а и лекарства тоже. Солдат спасать. Раненых…

— Раненых солдат? Значит, СССР готовится к войне? — Зина быстро взглянула на него. — С кем? С Германией?

— Этого я не сказал. Не выдумывай, — Матвеев сразу отвел глаза.

— Ну да, готовится, — сама ответила на свой вопрос Крестовская, тут же вспомнив о книге.

— Нам лучше не обсуждать эту тему, — голос Матвеева дрогнул, — и у стен есть уши.

— Тебе-то чего бояться? — натянуто улыбнулась Зина. — Ты же не попадал в застенки НКВД!

— Перестань, — Кирилл избегал на нее смотреть.

И Зине вдруг подумалось, что в этом отражена вся его сущность! Трусливо отводить глаза, избегать ее взгляда. В глубине души Матвеев был трусом, потому и встречался с двумя женщинами одновременно. А больше всего на свете Зина ненавидела именно таких людей… Что ж, хорошо, что она ясно видит его нутро! Не будет пребывать в розовых иллюзиях. Но все равно это ясное видение в чем-то причиняет сильную боль. Иначе и не скажешь.

— Где находится эта лаборатория в Одессе? — сухо спросила Зина.

— Тебе зачем? — снова перепугался Матвеев.

— Хочу знать. — Она не собиралась уточнять.

— В новых корпусах Селекционного института, за Ивановским мостом, — покорно ответил Кирилл, — это место тщательно прячут. Там отдельный флигель. Даже сотрудники института не знают, что там находится. Флигель стоит в поле, чтобы не доносилось ни звука, — Матвеев запнулся.

— Ни звука, ни крика тех, кого там пускают на опыты, — зло произнесла Зина, и Матвеев ничего не сказал.

— Только, пожалуйста, не вздумай туда лезть! — вдруг взмолился он. — Любую мысль выброси туда поехать. Территория на поле рядом с флигелем заминирована. А охрана такая, что и мышь не проскочит. Расстреляют на месте.

— Я и не собиралась, — сухо ответила Зина, думая, что теперь понятно, почему Виктора Барга возят на машине. На самом деле это не роскошь, не комфорт. Просто он находится под круглосуточным наблюдением. Его стерегут.

Тут же в голову влезла коварная мысль: интересно, как же он с такой охраной встречается с женщиной? Но эта мысль причинила такой приступ боли, что Зина даже болезненно сжалась, словно ее ударили ножом.

— Прежде чем рассказать тебе все это, — продолжал Кирилл, — я и сам навел кое-какие справки. Поинтересовался более глубоко, что это за лаборатория, почему, зачем. Могу рассказать тебе, если хочешь.

— Хочу, — сухо сказала Зина, продолжая думать о чудовищном круговороте судьбы, которая продолжает сталкивать ее с Виктором Баргом. Интересно, зачем?

— Скажи, а Бершадов знает, во что ты суешь свой нос? — неожиданно спросил он.

— А о том, куда ты суешь свой? — в тон ему, по-одесски, отозвалась Крестовская.

— Ну… — смутился Матвеев.

— Конечно знает, — усмехнулась Зина, — он и велел тебе дать мне эту информацию, чтобы у меня было больше фактов по поводу странных смертей, которые я расследую. Какой же все-таки ты трус!

— Ты о чем? — насторожился Кирилл.

— Ты не поймешь, — вздохнула Зина. — Все, проехали. Говори.

Ей не хотелось портить с ним отношения, даже несмотря на явную двойную игру. А почему — и сама не могла объяснить.

Рассказ Кирилла Матвеева не уместился в двух словах. Начал он с того, что как только стал сотрудничать с Бершадовым и с НКВД, о токсикологической лаборатории услышал много различных слухов. В ее недрах еще с 1930-х годов по распоряжению спецслужб велись разработки наиболее смертоносных и неопознаваемых ядов. И очень успешно.

В борьбе за любую власть яды использовались с самых древних времен. И советская страна не стала исключением. Лаборатория по изучению и производству ядов появилась в 1921 году. Создана она была по личному распоряжению Ленина, а курировал работу председатель ОГПУ Менжинский.

До конца тридцатых годов лаборатория и ее многочисленные филиалы не были напрямую связаны со спецслужбами. Формально они находились в ведомстве Всесоюзного института биохимии. Идея создать лабораторию по изучению ядов пришла к Ленину после покушения на него Фанни Каплан. Ему сообщили, что пули были отравлены рицином. Тогда Ленин заинтересовался ядами, а потом решил создать специальные места, где проводилось бы изучение и практические опыты по использованию токсинов и наркотических веществ.

Новые лаборатории ядов появились в 1938 году. Они сразу были включены в состав 4 спецотдела НКВД. Лаврентий Берия не стеснялся в формулировках и изначально поставил вполне конкретную задачу — создать такие яды, которые имитировали бы смерть по естественным причинам. При этом особое внимание уделялось тому, чтобы такой яд невозможно было обнаружить при вскрытии.