Со мной летела бомба - Сергей Майоров

Вместе с облегчением пришла тоска. Сейчас хотелось только одного. Приехать в свою квартиру на улице Свободы, расставить вокруг себя несколько бутылок водки и пить, пить, пить… До тех пор, пока не придет прозрение и успокоение.

У крыльца меня встречали человек семь или восемь. А может, и десять. Или даже двадцать. Их лица мелькали передо мной, меняясь, сыпались вопросы, не требующие ответа… Я видел лишь Ваньку и Верховцева. Я улыбался, и они не могли понять почему. Для них и, как им казалось, для меня случилось страшное. А я улыбаюсь…

Мне оставалось лишь забрать свои вещи из кабинета. Больше меня ничто не связывало с прошлым. Меня ждет любимая мною женщина. Моя жизнь только начинается. Вывернув ящики стола, я выбрасывал записки, адреса, блокноты. Я рвал все в мелкие клочья и опускал в урну.

В сейфе мне попался на глаза компромат на Бигуна. Я замер с ним в руках. Нет… Пока Лешка в клинике, бумаги будут со мной. Остальные дела я передал Верховцеву, личные дела агентов пусть лежат. Там все равно указаны фуфловые имена, фамилии и адреса. Грамотный опер никогда не станет светить свой штат. Даже перед начальством. На стуле со слезами на глазах сидела Аня Топильская. Она молча наблюдала за моими манипуляциями. Может быть, в чем-то я обманул ее ожидания, но уж в этом точно не виноват. Парни нервно курили, а меня прорвало на шутки и метафоры. Я радовался своей свободе и восхвалял славный город Питер, в который рвану сразу же, как получу расчет.

Проводив из Настиной квартиры всех, кто пришел со мной попрощаться, я почувствовал, насколько одинок. Едва захлопнулась дверь за последним, мною овладела горечь от только что утраченного прошлого. Утраченного навсегда. Завтра Новый год, и это угнетало больше всего. Новый год — семейный праздник. Все, кто был сегодня, встретят его со своими близкими. Даже Бурлак, извинившись, сказал, что не сможет ко мне прийти.

Жизнь идет своим чередом, и если из нее кто-то выпадает, то это очень малозначимо для самой Жизни. Не стоит преувеличивать значение для окружающих своей персоны. Жизнь — штука жестокая и беспощадная. Она карает всех, в меньшей или большей степени.

На этом, собственно, и кончается эта история.

Юнг, Табанцев и их люди, я уверен, скоро ответят за все, что совершили. Не могут не ответить, потому что нет ничего дороже человеческой жизни и отношения к ней. И речь не идет о своей жизни. Чужая или собственная, она одна у каждого. И никто не вправе забирать то, что ему не принадлежит. В этом я видел свою работу, в это же свято верю и сейчас.

А девушка… Она обыграла меня. Ольга оказалась умнее, чем я думал. Я наказан за гордыню, поэтому и проиграл овертайм. Упустил шанс, которым мог воспользоваться. Но она приговорила сама себя. Ничто и никогда не проходит для человека безнаказанно. Она обязательно проявит себя потом, и если я не смог ее найти, то это обязательно сделает другой, более удачливый сыщик, опер по призванию, опер от бога. Может, это будет Ваня Бурлак? Очень может быть. Коренева воскреснет в другом месте, я в этом не сомневаюсь. Сколько ни крась свинец позолотой, она обязательно отшелушится.

САМОЛЕТ

Я была потрясена.

Сжимая в руке диктофон, я совершенно выключилась из реальности. Сергей смотрел на меня, и по его покрасневшим глазам было легко понять, как тяжело дался ему этот многочасовой рассказ. Он сумел затянуть меня в него, заставил чувствовать себя участником событий — все это время я словно была рядом с ним. Самолет уже медленно выруливал к стоянке. И снижение, и посадка прошли мимо моего внимания. Если бы не диктофон в руке, если бы не Сергей, сидящий рядом, я бы подумала, что меня, как в фантастическом фильме, на все время полета ввели в сомнамбулический сон.

Теперь, когда история закончена, мне не хватало ответов на два вопроса.

— Сергей, что стало с Лешей?

— С Лешкой? — парень потер рукой проступившую за время полета щетину. — Слава богу, мой друг выжил. Но сразу после этого случая уволился из органов. Мне не в чем упрекнуть его.

— Он сказал, кто на него напал в той квартире?

— Он не сказал, — грустно улыбнулся Сергей. — Когда он пришел в себя, он не мог говорить. Поэтому написал. Моей ручкой на своей медицинской карте, едва успев открыть глаза. Одно слово: «Коренева».

— И где он сейчас?

— Никто не знает. Одни говорят, уехал к тетке в деревню, другие — в Питер. Думаю, он даст о себе знать, когда окончательно придет в себя.

Я подумала.

— Послушай, но ты же говорил, что Тен на имя Ольги положил в одном из московских банков крупную сумму денег. Не имело ли смысла предупредить сотрудников банка? Или засаду, скажем, посадить? Ведь Коренева рано или поздно может там объявиться?

Он рассмеялся. В отличие от смеха в самом начале полета, он был усталым и каким-то невеселым. Нет ничего удивительного. Если бы мне вновь пришлось пережить подобные события, кто знает, что было бы со мной?

— После сравнения всех экспертиз дело по факту убийства Тена и Льва Бурлака было возбуждено на основании вновь открывшихся данных. И это дело сейчас пестует следователь прокуратуры Вязьмин, — Сергей повернулся ко мне и заглянул в глаза: — Только после моего ухода кому нужно искать убийц? «Синдром Загорского». На этом погорел я. Загорский не смог найти убийц. Ни один опер не станет копать в том направлении, на котором так закончил свою карьеру Загорский. Авторитет, Таня, великая вещь. А что касается засад… Во-первых, никто не поставит засаду там, где отсутствует хотя бы один процент уверенности в том, что фигурант объявится.

— То есть? — не поняла я.

— Кто сможет с уверенностью сказать, что Коренева знает о своем счете в «Инвестбанке» на улице Светлой? Пятьдесят тысяч долларов — сумма немалая. И, поскольку она до сих пор не тронута, Ольга Михайловна не имеет о ней ни малейшего представления.

Мы попрощались на стоянке такси.

Последнее, что я видела в заднем окне машины, был он, прикуривающий на ветру сигарету.

Мне, как и ему, ничего не дается просто так. Один лишь миг подарила мне судьба. Но уже в следующий — забрала обратно. Но это самый счастливый миг в моей жизни.

Вот и закончилась моя сказка. Мой мужчина, моя несбывшаяся мечта, уезжает к своей чудной девушке Насте. А я вновь остаюсь одна. Один на один со своими мыслями, надеждами и любовью. Этот замечательный человек подарил мне то, что я давно потеряла и не надеялась найти. Он своим рассказом объяснил мне, почему вокруг меня много подонков и так мало настоящих мужчин. Мужчиной можно родиться, но очень трудно быть им всю жизнь. И дело даже не в широких плечах Сергея и не в его уверенном взгляде. Дело не в самоуверенности, а в уверенности в себе. Тяжелее всего оставаться мужчиной после поражения. Когда можешь жить дальше, проиграв, но не сломавшись.

Пережить эту утрату мне поможет лишь одно. Понимание выбора между мечтою и действительностью. Я смотрю на спинку сиденья перед собой и в очередной раз убеждаюсь, что за все в этой жизни нужно платить. Я могу сделать так, что Сергей останется со мной. Я могу увлечь его так, как не сможет увлечь эта призрачная Настя. И он останется, позабыв обо всем. А что потом? Потом, когда он наконец поймет, кто я и что сделала? Что сделает этот мужчина? Тогда он встанет перед выбором: либо сломаться, забыть то, чем он жил все последние месяцы, либо поступить так, как он должен поступить, по моему мнению. Как настоящий мужчина. Надеть на меня наручники и, кусая губы от желания сломать мне шею лично, все же сдержаться и сдать меня правосудию.