Золотой идол Огнебога - Наталья Солнцева

– Э-э-ээй! – крикнул он напоследок. – Лея! Чара!

– Здесь теперь столько всяких следов... – задумчиво произнесла Астра. – Сам черт ногу сломит.

Вьюга, казалось, отрезала их от всех и вся, закружила, запутала, завела в непроходимую чащу, откуда нет возврата.

– Я боюсь, – прошептала Астра, прижимаясь к Карелину.

– Чего? Это же приусадебный парк, хотя и большой.

Она поежилась, ощущая, как тело охватывает неприятная дрожь. Не от холода – от дурных предчувствий. Засунув руку в карман, она нащупала завернутый в шелковую ткань корешок. Альраун с ней, значит, все будет в порядке: он не подведет.

– Не зря история про Ивана Сусанина родилась в костромских лесах. Ладно, пошли, – приободрилась Астра. – А волки тут водятся?

– Нет. Борецкий бы предупредил. Давай, шагай...

Они добрались до грунтовки быстрее, чем ожидали. Все вокруг было белым, мелькающим. Глубокая колея от колес в снегу подтвердила правоту Матвея.

– Через полчаса метель все сровняет. Впрочем, мне картина ясна. Никого мы не догоним!

– Кто собирался догонять? – вскинула брови Астра, с тоской оглянулась. – Шерлок Холмс непременно нанес бы визит соседям и сходил бы в деревню, опросил местных жителей.

– В Англии нет таких зим. В любом случае надо брать машину – «Хаммер» Вишнякова – и осматривать соседний коттедж. Может, там есть сторож, который что-нибудь видел или слышал. Но это потом...

Алина провалилась в какую-то яму и набрала полные сапожки снега, ноги вмиг промокли.

– Ой! – взвизгнула она, хватаясь за руку мужа. – Мне надо переобуться.

– Во что? Мы в лесу, ты не забыла?

Она все-таки села, разулась и вытряхнула из сапог слипшийся снег.

– Ты хочешь, чтобы я заболела?

– Надо было оставаться! – гаркнул Бутылкин.

Он нервничал. Вокруг, куда ни взгляни, – стволы, стволы, сугробы, корявые ветки, еловые лапы в белом мелькании вьюги. Вишнякова нигде нет. Где гарантия, что они его найдут? Сколько можно блуждать по морозу без всякого толку?..

Борецкий ушел вперед, они еле поспевали за ним. Метель слепила, задувала куда только можно. Приходилось идти, отворачиваясь от ветра. Все трое на разные лады звали Вишнякова, кричали до хрипоты, аукали. Бутылкин пару раз попробовал свистнуть, но неудачно.

– Я больше не могу... – простонала Алина, хватая ртом воздух. – Хватит! Идем обратно!

– Возвращайся домой, – повернулся к ней Степан.

– Одна? Ты рехнулся? Я не представляю, куда идти...

Он хотел сказать, «по своим следам», но сообразил, что следов почти не видно. Никаких.

– Где Илья?

Борецкий исчез за белой пеленой, его спина уже не маячила впереди расплывчатым пятном.

– Илья-а-а-ааа!.. – с надрывом закричала Алина. – Илюша-а-а-ааа!..

– Ого-го-го-о-ооо! – вторил ей муж.

Борецкий то ли не слышал, то ли не торопился откликаться.

– Он нас пугает...

– Нашел время. Какие же вы идио-о-оты! – имея в виду не кого-то конкретного, а всех мужчин скопом, взвыла Бутылкина. – В такую погоду поперлись в лес, да еще баб с собой взяли! Ни ума, ни фантазии...

– А что надо было делать? Сидеть и ждать, пока человек замерзнет?

– Кто просил этого Вишнякова догонять грабителей? Герой нашелся! Они же не успели ничего украсть!

– Он-то не знал...

– Спасибо ему большое. Теперь по его милости мы заблудились в лесу.

Степану не хотелось спорить с женой, его самого охватила легкая паника. Черт бы побрал Илью с его дурацкими затеями! Сначала глупый маскарад – какая-то дьявольщина, которая не могла закончиться ничем хорошим. Враки или нет, а от диких языческих штучек нужно держаться подальше. Беду накликать – раз плюнуть. Попробуй из нее выпутаться!

– Я боюсь... – захныкала Алина. – Ты сумеешь найти дорогу до дома?

Бутылкин бросил на нее свирепый взгляд.

– Хватит ныть! Ты же сама навязалась – из-за этих певичек, Леи и Чары. Думала, они меня станут соблазнять, строить глазки и уведут в ледяное царство? Ха-ха-ха! – злорадно засмеялся он. – Где я буду тебе изменять, прямо на снегу, между берез и елок!

Алина размахнулась и ударила его по щеке – неожиданно больно: снежные корки, образовавшиеся на ее варежках, оцарапали ему кожу.

– Дура... – прошипел он. – Бешеная кошка.

Она еще в школе славилась взрывным характером. Годы брака, беременности и роды, забота о детях, хозяйство несколько укротили ее нрав, но в иные минуты домашняя кошечка выпускала коготки.

– Мы возвращаемся. Я больше не намерена здесь мерзнуть из-за чьего-то геройства.

Алина решительно повернулась и заплакала. Вот благодарность за то, что она посвятила себя семье! Пока она, как наседка, высиживает цыплят, ее петушок расправляет хвост перед молоденькими курочками. Степан прав: она самая настоящая дура. Так ей и надо.

Бутылкин зло сплюнул и зашагал, как ему казалось, в сторону главной аллеи. Они сделали круг и оказались на том же месте, где потеряли Борецкого. Алина определила это по множеству следов, почти занесенных снегом.

– Вот, блин...

– Ну и что делать? – ехидно усмехнулась она. – Привел, Сусанин?

Второй круг получился шире, но главная аллея упорно пряталась от разъяренной супружеской четы. Алина упала духом.

– Илья-а-ааа! – в очередной раз крикнул Бутылкин. – Э-ге-ге-гей! Кто-нибу-у-удь!

И – о чудо! – вместе со свистом ветра из чащи донесся голос Борецкого.

Троица вновь воссоединилась. Бутылкины перестали дуться и вернулись к образу любящих мужа и жены: нужно было держать марку. Хотя кто может объяснить, зачем?

Алина уже не капризничала, а, сцепив зубы, шаг за шагом брела по глубокому снегу. Степан заботливо подавал ей руку, подбадривал и даже отпустил пару шуток.

– Я думал, вы вернулись, – объяснил Илья. – И тут слышу – аукаете.

– Веди нас домой, – потребовала Алина. – Мы дороги не знаем.

– Хорошо. Только проверю овраг, здесь рядом.

Спускались в овраг осторожно, но Бутылкин все же поскользнулся и кубарем скатился вниз. Отряхиваясь, он проклинал на все лады глупую вылазку и Вишнякова, который за каким-то чертом потащился в лес.

Заметенная снегом впадина оказалась длинной и местами довольно широкой. Когда «спасатели» совершенно обессилели и не чувствовали от холода ни рук, ни ног, Борецкий наткнулся на странный серый сугроб. То был человек в темном полушубке, присыпанный снегом.

– Егор, ты?