Змея за пазухой - Виталий Гладкий

— Так что вас привело ко мне? — спросил режиссер, усевшись на свой «трон» — кресло-вертушку, в котором он утонул.

Похоже, главный режиссер ТЮЗа страдал комплексом Наполеона и был привержен гигантизму. А еще Владлена Константиновича переполняла самоуверенность в непогрешимости собственных суждений, чему Никита сильно обрадовался, — коротышка в желтом пиджаке даже не подумал потребовать от него хоть какой-то документ, пришлось бы врать и изворачиваться. Для него «оттуда» значило больше, чем официальные бумаги.

— Мне нужны некоторые сведения об одном из ваших артистов, — сказал Никита сухим, официальным тоном и назвал имя.

— Георг? — изумился режиссер. — Он что-то натворил? Не может такого быть! Это очень способный актер — талантливый актер! — и весьма приличный молодой человек. Не пьет, не курит, не волочится… м-м-м… за женщинами, наконец, спортсмен. Исключительно порядочная личность! Вот что угодно мне говорите, но я не поверю. Не поверю!

Последняя фраза была сказана с исключительным апломбом; Никита не считал себя большим театралом (да и не был им), но о великом актере и режиссере Станиславском и его знаменитом «Не верю!» был наслышан. Наверное, Владлен Константинович в этот момент воспарил в заоблачные выси, представив на миг, что он театральный мэтр и его суждения — это истина в последней инстанции.

— Не волнуйтесь, — поспешил успокоить его Никита, — ни в чем предосудительном Георг не замешан.

— Тогда я не понимаю причины вашего визита…

— Все очень просто: нам… — Это слово Никита сказал с нажимом. — Нам нужно кое-что проверить. Вы, наверное, знаете о смерти отца Георга?

— О, это был такой человек… — подкатил под лоб глаза режиссер. — Он много помогал нашему театру. Как теперь будет… трудно сказать. Для нас его смерть просто трагедия. Что вы хотите знать?

— Ничего такого, на что у вас не нашлось бы ответа.

— Я весь внимание.

— Мне бы хотелось выяснить, все ли актеры были заняты в спектаклях?.. — Никита назвал, в каких именно, а также дни и часы, когда они шли. — Или, может, кто-нибудь отсутствовал?

Режиссер возмущенно фыркнул:

— Зачем это вам?! Это наши внутренние проблемы, и мы их решаем вполне успешно.

— Надо, Владлен Константинович, надо! — сурово ответил ему Никита голосом всенародного любимца, студента Шурика из кинофильмов Гайдая.

«Доводы» Никиты показались настолько убедительными, что режиссер даже изменился в лице. Похоже, в советские времена ему приходилось встречаться с представителями «конторы глубокого бурения», как тогда втихомолку именовали КГБ, и эти встречи оставили в его памяти неизгладимый след. Видимо, он считал, что и Никита представляет эту «контору», которая поменяла вывеску, но не свою суть.

— Да-да, конечно, конечно… — заторопился Владлен Константинович и начал с лихорадочной быстротой что-то искать в ящиках стола. — У меня все записано… Вот! — Он положил на стол толстую конторскую книгу. — Тэ-экс, посмотрим… — Режиссер полистал страницы и с торжественным видом подсунул книгу поближе к Никите. — Прошу убедиться. Здесь перечень исполнителей и оценки, которые я обычно выставляю актерам по окончании спектакля. Объясняю — от оценок зависят премиальные. Судя по записям, труппа была в полном составе, ни больных, ни отсутствующих по каким-либо иным причинам. Впрочем, я на память не жалуюсь и могу это подтвердить с полной ответственностью.

— А у вас нет второго состава? Ведь на главные роли, насколько мне известно, обычно готовят двух человек. Мало ли что может случиться с ведущим актером…

— Да, это так. Тем не менее в эти дни играл основной состав. По крайней мере, в «Сказе о Даниле-мастере» — точно. Это наша новая постановка, так что, сами понимаете, играли только лучшие.

— И все же, посмотрите… — Никита подсунул режиссеру листок из блокнота, на который он списал из афиш несколько фамилий актеров-мужчин, в том числе и Георга. — Все они были заняты в спектаклях или нет?

Режиссер некоторое время поизучал каракули Никиты (больше из вежливости, нежели по необходимости) и твердо ответил:

— Все.

Никита поднялся.

— Не буду вас больше задерживать, — сказал он официальным тоном. — Благодарю за сотрудничество. До свидания. — И вышел.

Сарафановна сидела на своем «троне» в стеклянной будочке сбоку от входной двери и наблюдала за ними не по-стариковски живыми глазами. Как он не заметил ее, когда вошел? Наверное, она куда-то на минутку отлучилась.

— До свидания, Матильда Ксенофонтовна… — Никита изобразил поклон. — Рад был вас увидеть. Здоровья вам и многая лета.

— Вы бы своих деток привели на спектакль, — сказала старушка. — Уверяю вас, это чудное зрелище. Дети будут в восторге.

— Увы, это невозможно. Не сподобился я завести детей…

— Ах, как печально! Но вы не отчаивайтесь. У вас все еще впереди.

— Ваши бы слова да в небесную канцелярию. Спасибо вам на добром слове. Еще раз — будьте здоровы…

Уже сидя в машине, Никита вдруг почувствовал какое-то беспокойство. Так с ним бывало, когда в разведпоиске его группа оказывалась вблизи стоянки боевиков. Он еще ничего не видел и не слышал, но воздух словно сгущался и начинал давить на легкие, да так, что становилось тяжело дышать. В таких случаях он приказывал всем лечь на землю и замереть — чтобы понять, откуда веет опасностью. И обычно всегда угадывал.

Так было и сейчас. Он застыл в полной неподвижности, стараясь определить, с какой стороны исходит угроза, но старая, испытанная не раз метода оказалась нерезультативной. Город с его шумом и мельтешением людей и машин не позволял сосредоточиться, чтобы вычислить, с какого направления шел угрожающий посыл. Никита не стал задерживаться на стоянке, а дал газу и рванул с места сразу под сто километров в час. Не хватало еще подставиться под выстрел…

«Ну и что теперь? — уныло размышлял Никита, когда машина застряла в пробке. — Полный швах. Облом по всем направлениям. Георг вне подозрений. А ведь он практически единственный человек, у которого могли быть ключи от дома отца и который по фигуре напоминает двойника Ивана Николаевича. Мог он нанять киллера? По идее, да, но вряд ли. Потому как чересчур зеленый для таких дел. Чтобы найти высококвалифицированного спеца, нужны связи в определенных кругах, а откуда они у пацана? Остаются Полина и Лизхен. Две матроны, которые хорошо знают изнанку жизни и у которых есть деньги на оплату заказа. Кто из них?»

Тут ему нетерпеливо посигналили, и Никита двинулся, но, проехав всего метров сто, остановился, чтобы опять тупо ждать, когда рассосется пробка — это очередное проклятие развитой цивилизации.

«Полина или Лизхен?.. — продолжил свои мыслительные упражнения Никита. — Но как к ним подобраться? К Полине не подъедешь и на кривой козе. Там один Альберт чего стоит. Сейчас у нее охраны как грязи на проселочной дороге. И потом, с какой стати мне нужен ее скальп? Ну заказала она своего блудливого муженька (допустим, это так), что мне с того? Олег мне ни сват ни брат. Ах, мы когда-то были друзьями… Но с таким другом я не то что в разведку — по нужному делу в поле не пошел бы. Наконец, я работаю на Полину. — Тут Никита скептически покривился. — М-да… Работничек… А вот Лизхен — другое дело. В ее случае у меня ситуация более простая. Она мне никто. И потом, мне ведь все равно где-то и как-то нужно искать убийцу Олега и Сейсеича. Вдруг и впрямь в этом деле замешана Лизхен? Чем черт не шутит… Наконец, нужно хотя бы изображать усиленную работу. У меня на шее такие монстры сидят — один Шервинский чего стоит, — что впору пойти к реке и утопиться. Если, конечно, я пролечу мимо кассы… — Никита в раздражении потер виски. — Измайлов, у тебя не мозги, а мякина! Неужели ты не можешь придумать хоть что-то толковое? Думай, думай!»