Савитри. Легенда и символ - Шри Ауробиндо

class="p1">Смелые линии были набросаны на Пустоте;

Бесконечный был уменьшен до квадрата и куба.

Значение и символ устраивая,

Прослеживая изгиб трансцендентальной Силы,

Они создавали каббалу Закона космического,

Балансирующая линия открывала технику Жизни

И структурировала ее магию и ее мистерию.

Навязывая схемы знания Шири,

Они прикрепляли к силлогизмам конечной мысли

Бесконечного Сознания свободную логику,

Разбирали по правилам скрытые ритмы танца Природы,

Критиковали сюжет драмы миров,

Делали число и фигуру ключом ко всему существующему:

Психоанализ космической Самости

Был проведен, его секреты выслеживались и читалась

Неизвестная патология Уникального.

Оценена система была вероятного,

Шанс бегущих возможностей,

Для подсчета не поддающейся счету суммы Действительного,

Необходимости логарифмические таблицы чертились,

Вставлялся в схему тройной акт Одного.

Лишенное вуали, отчетливое незримое множество

Сил, летящих вихрем из рук Случая,

Казалось, повинуется какому-то императиву обширному:

Их движения путанные из единства работали.

Мудрость читала их разум, им самим неизвестный,

Их анархия в формулу вколачивалась

И из их гигантской беспорядочности Силы,

Следуя привычке их миллионов путей,

Различая каждую самую легкую линию и мазок

Неизменного намерения скрытого,

Из хаоса настроений Незримого

Составляла Судьбы вычисление.

В яркой гордости универсального знания

Знание разума превосходило силу Всезнающего:

Крылатые орлиные могущества Вечного,

Пораженные в своих эмпиреях нехоженных,

Устремлялись вниз со своих спиралей, чтобы повиноваться кивку Мысли:

Каждый мистический Бог, принужденный на открывающую форму,

Назначал свои установленные движения в игре Природы,

Делал зигзаг в жесте шахматисткой Воли

На шахматной доске космической Судьбы.

В широкой последовательности шагов Неизбежности

Предсказан каждый акт и мысль Бога,

Их ценность взвешена бухгалтером-Разумом,

Проверена в его математическом всемогуществе,

Они утратили свой божественный аспект чуда

И были фигурой в космической сумме.

Могучей Матери прихоти и молниеносные настроения

Поднявшиеся из ее неуправляемого восторга всемудрого

В свободе ее сладкой и страстной груди,

Были ограблены, лишены их чуда, прикованы к причине и цели;

Идол из бронзы заменил ее форму мистическую,

Что захватывает движения космических ширей,

В точном наброске лица идеального

Забыта была ее ресниц греза-гравюра,

Несущая на их изгибе мечты бесконечности,

Утрачено ее глаз манящее чудо;

Вздымающееся волны-биения ее моря-сердца обширного

Они привязали к теореме приведенных в порядок ударов:

Ее глубокие намерения, которые от самой себя она вуалировала,

Самообнаруживающимися в их исповедальне рассыпаны.

Для рождения и смерти миров они установили дату,

Диаметр бесконечности был нарисован,

Измерена далекая арка незримых высот

И визуализированы немереные глубины, глазам недоступные,

Пока все не стало казаться известным, что быть во времени может.

Все было принуждено числом, именем, формой;

Ничто не осталось несказанным, неподсчитанным.

Однако их мудрость кружилась с ничто:

Истины они могли находить и держать, но не одну Истину:

Высший для них непознаваемым был.

Знанием чересчур многого они утрачивали знание целого:

Бездонное сердце мира неотгаданным было оставлено

И Трансцендентальный хранил свою тайну.

В более возвышенном и смелом полете

К широкой вершине тройной лестницы

Голые ступеньки поднимались, как пламенеющие утесы из золота,

Прожигая свой путь к чистому абсолютному небу.

Августейшие и немногочисленные Цари суверенные Мысли

Сделали из Пространства свой широкий всевидящий взгляд,

Обозревающий огромный труд Времени:

Всесодержащего Сознания дыхание

Поддерживало Бытие в безмолвном объятии.

Посредники со светлым Невидимым,

Они улавливают в длинных проходах мира

Императивы Себя созидающего,

Которым неведающая земля повинуется и небеса сознающие;

Их мысли — партнеры в его обширном контроле.

Великое всем управляющее Сознание есть здесь,

И Разум не ведая служит Силе более высокой;

Он есть канал, не источник всего.

Космос — не несчастное происшествие во Времени;

Есть смысл в каждой игре Случая,

Есть свобода в каждом лике Судьбы.

Мудрость знает и ведет мистический мир;

Истина-взгляд формирует его существа и события;

Саморожденное Слово на высотах творения,

Голос Вечного во временных сферах,

Видений Абсолюта пророк

Сеет Идеи значение в Форму,

И из того семени возникают ростки Времени.

На пиках за пределами нашего рода Всемудрый сидит:

Единый и непогрешимый взгляд приходит вниз,

Тихое касание из небесного воздуха

Будит к невежественному знанию в ее действиях

В несознательных глубинах тайную силу,

Принуждая ослепшее Божество появиться,

Обусловливая Необходимости нагой танец,

По мере того, как она проходит из круга часов

И исчезает от преследования глаз ограниченных

В погружающихся кружащихся перспективах эпохального Времени.

Неуловимые силы космического вихря

Несут в своих вакхических членах фиксированность

Изначального предвидения, что Судьбою является.

Даже Природы неведение есть инструмент Истины;

Наше борющееся эго не может изменить ее курс:

Однако, именно сознательная сила есть та, что движется в нас,

Семя-идея — наших действий родитель,

И судьба — неузнанное дитя Воли.

Направляющим взглядом Истины непогрешимо

Все создания здесь обнаруживают свою самость секретную,

Принужденные становиться тем, что в самих себе они прячут.

Ибо Он, который Есть, становится в годах все более проявленным,

И медленно Божество, запертое в клетках,

Поднимается из протоплазмы к бессмертию.

Но скрыта, недоступна смертным объятиям,

Мистична, невыразима истина духа,

Несказанна, уловима лишь глазом духа.

Когда обнажается от эго и разума, он слышит Голос;

Он смотрит сквозь свет навстречу все более великому свету

И видит Вечность, облачающую со всех сторон Жизнь.

Эта более великая Истина чужда нашим мыслям;

Где свободная Мудрость работает, они ищут правила;

Или мы видим только игру Случая путанную

Или труд в цепи, принуждаемый границей закона Природы,

Абсолютизм немой немыслящей Силы.

Дерзкие в своем чувстве Богорожденной силы,

Они осмеливались хватать своей мыслью абсолют Истины;

Абстрактной чистотой безбожного зрения,

Голой перцепцией, нетерпимой к формам,

Они приносили Уму то, чего никогда не мог он достигнуть,

И надеялись завоевать основу небесную Истины.

Голый императив умозрительной фразы,

Архитектурный и неизбежный,

Переводил в мысль немыслимое:

Серебрянокрылый огонь обнаженного тонкого чувства,

Слух ума, отвернувшийся от ритмов внешнего,

Обнаруживал семена-звуки вечного Слова,

Ритм и музыку слышал, что строят миры

И ловил в вещах Волю быть бестелесную.

Они измеряли Неограничиваемого мерками чисел

И выписывали последнюю формулу вещей ограниченных,

В очевидные системы воплощали беспредельные истины,

Безвременное делали объяснимым для Времени

И оценивали несоразмерного с их оценкой Всевышнего.

Чтобы собрать и оградить несхваченные бесконечности,

Они соорудили абсолютные стены мысли и речи

И создали вакуум, чтоб удержать Одного.

В своем поле зрения они направляются к пику пустому,

К могучему пространству холодного и солнцем освещенного воздуха.

Чтобы объединять их задачу, жизнь исключающую,

Что не может снести наготы Шири,

Они шифр создали множества,

В отрицании находили значение Всего

И в ничто — позитив абсолютный.

Единственный закон упрощал тему космическую,

Втискивая Природу в формулу;

Их титанический труд делал все знание одним,

Ментальной алгеброй путей Духа,

Божества живого абстракцией.