Палеонесская дева - Сергей Богатков

успел он задать и один, как Амелия вышла и предстала в красивейшем голубом платье с орнаментами синих цветов и широкими рукавами. Платье хорошо подчёркивало фигуру и придавало девочке вид взрослой, благородной дамы. Видеть такое было не привычно. Она неспешно покрутилась, расставив руки в стороны и улыбаясь.

— Тебе очень хорошо в нём, — похвалил Дьюк. — И куда же ты собралась в таком наряде?

— На приём к императору. Вообще, это платье Лиры. От неё осталось много вещей, которые были мне велики. Но сейчас я подросла и теперь самый раз.

— Давай-ка примерим ещё раз вот это.

Камилла сунула в руки девочки платье оливковых тонов и отправила переодеваться за ширму. Дьюк устало вздохнул. В прошлом году они собрались и нашли место захоронения Лиры Рокстерли. Откопали и перезахоронили в родовом склепе в замке. Амелию, разумеется, с собой не брали. Ужасно тяжёлый был день. Да и оказалось, что земля принадлежала одному из свободных лордов, с которым пришлось договариваться.

— На приём к императору? — уточнил Дьюк, пока Амелия возилась за ширмой.

— Да, он велел привести Амелию. И Харольд Уокден похоже знает о ней что-то, чего мы не знаем. Он говорил о пророчестве, храмах древних и что имя Амелии было где-то написано четыреста лет назад. Всё это не шутки, — управительница устало вздохнула. — А если он ещё и жениться надумает, кто знает, что может произойти?

— А что может произойти?

Камилла сбавила тон до полушёпота:

— Ничего хорошего. Я всё ещё рассчитываю, что Амелия сможет конкурировать за престол. А если Харольд взойдет на трон, брак уже невозможно будет разорвать. Это тебе не деревенская коммуна. Точнее, если Уокден захочет, то найдет способ. Отправит Амелию в изгнание куда-то подальше из Саргоса, где её ничего хорошего не ждёт. Таким образом решит проблему и с престолонаследием, и с женитьбой. Да и не очень хочется, чтобы Амелия была императрицей-консортом после того, как её отец правил Гальрадом четыре срока подряд. Нужно быть крайне осторожными и не…

Камилла замолкла, увидев, как Амелия выглянула из-за ширмы посмотреть, чем тут в её отсутствие все заняты.

— Помоги, пожалуйста, с этим завязками на спине.

— Иду, дорогая.

Камилла зашла за ширму, а Дьюк в ожидании сел на застеленную кровать в ожидании. Время летит быстро. Скоро Амелия выйдет в свет и предстанет перед всеми лордами Гальрада. Что начнётся тогда? Дьюк мало понимал в политике, но Камилла уж точно не зря проявляла осторожность. Все эти политические игры действительно могут быть опасны. Но время идёт и Амелия взрослеет. Это даже видно по поведению. Неминуемо приближается пора решить, либо положить на кон всё и захватить власть, создать наследие, либо продолжать свою жизнь в замке и не во что ни впутываться. Похоже, Камилла и Амелия решили выбрать первое.

И пока управительница старательно шнуровала платье, из-за ширмы послышался голос Амелии:

— Ай, ты чего так туго затягиваешь? Я же говорила, надо позвать Рейнильду.

— Спину выпрями и постой молча.

Да, в этом мире могло меняться всё что угодно, даже благословление Малеона, дарующее защиту от смерти. Но споры Амелии с Камиллой оставались прежними. Через мгновение девочка вышла в тёмно-оливковом платье, с длинной шнуровкой на спине, широкими рукавами, подшитыми парчой, и изящно поклонилась Дьюку. Это платье ей подходило не меньше, чем первое и трудно было выбрать какое-то одно. Наверняка, у Лиры был огромный гардероб. Камилла встала рядом с Дьюком, задумчиво оценивая наряд.

— Ну, что скажешь? — спросила Амелия.

— Что я скажу? — Дьюк скрестил руки на груди и встал в суровую позу в попытке изобразить Камиллу. — Ты тут платья примеряешь и мечтаешь о чём-то, вместо того чтобы учебники читать? Чтобы, когда я вернулась, ты обложилась этими своими книгами и сидела, училась. Ясно тебе или нет?

Улыбнувшись, Амелия упёрла руки в бока и шутливо посоветовала:

— Давай ещё скажи, что я буду лишена сладкого на неделю, если ослушаюсь. Это её любимое.

— Будешь лишена сладкого, на месяц, а не неделю! — взревел Дьюк. — Со мной шутки плохи. А если и дальше продолжишь перечить, встанешь у меня в угол.

— Это уже чересчур. Не будь таким строгим.

Дьюку рассказывали, как однажды Камилла решила поставить Амелию в угол, но та, как оказалось, с детства сильно этого не любила. Сопротивлялась, спорила и даже выбежала из комнаты, бросившись наутёк. Камилла гонялась за ней по всему замку. Правда, чем всё закончилось история умалчивает до сих пор. И словно бы в отместку девочка решил нажаловаться:

— А пока тебя не было, Камилла напилась и кричала на всех. И принцессу запирала.

— Напилась и кричала? — переспросил Дьюк. — Миледи, кажется нам предстоит серьёзный разговор после ужина.

В ответ управительница наклонилась к нему поближе и прошептала на ухо:

— Буду ждать с нетерпением, милорд.

Страсть, томление и вожделение — столько всего в одной фразе. Амелия тем временем самостоятельно дотянулась до завязок на спине, издала смешок и ринулась за ширму. Похоже, помощь девочке больше была не нужна.

— Знаешь, я тут вспомнила, как мы ходили на фестиваль солнца, — призналась Камилла. — Одежды у меня в детстве было мало и для праздника родители попросили платье у соседей. У них дочка была чуть постарше меня, но примерно моего роста. Знаешь, то платье так хорошо подошло, что я долго кружилась и красовалась перед мамой. А потом пообещала себе, что, когда вырасту, куплю столько одежды, сколько захочу.

Дьюку даже в голову бы никогда не пришло, что родители Камиллы у кого-то брали вещи. Что ж, её мечта сбылась. Теперь понятно, куда пропала определенная часть бюджета из казны. Он сунул руку в карман штанов и почувствовал маленький флакончик, подарок Клариссы. Он уже и забыл, как называлось это зелье, но для чего оно было нужно, помнил прекрасно. Лучше у себя такое не хранить. Либо сразу применить, либо выбросить. А ещё лучше отдать Дориану. Вот, кто будет безмерно рад подарку. Любую девицу в трактире сможет незаметно подпоить и соблазнить так, что она побежит за ним на край света.

Фестиваль солнца… тот жаркий летний день на шумной ярмарке. Они гуляли, державшись за руки, смотрели на представление кукольного театра и бродячего цирка, не могли наговориться вдоволь. На Камилле было простенькое, платье с крупными красными цветочками. Дьюк тоже поделился воспоминаниями:

— Отец тогда мне дал немного денег, и я купил нам какую-то сладкую гадость. Потом очень хотелось пить, а серебра уже не осталось. Стояла страшная жара. Не помню, что мы ели, но это было так сладко…

— Засахаренные орехи, — подсказала