Игра Бродяг - Литтмегалина

на колени. Она была вся залита кровью и содрогалась от боли. Однако больше, чем боль, ее терзало осознание: она совершила ужасную ошибку, последствия которой пока неизвестны, что лишь усугубляет ужасность!

Вогт опустился рядом с ней на землю. Дрожащими руками развязав завязки зеленого плаща Наёмницы, он сбросил его, а затем приспустил с ее плеча рубашку. Рану прикрывала повязка, сейчас полностью пропитавшаяся кровью. Новые капли выступали на поверхности. При виде их Вогт импульсивно выругался, никак не сопоставляя бранные слова друг с другом и едва ли понимая их смысл. Потрясенная услышанным, Наёмница даже затихла на минуту, сдержав рвущиеся из горла жалобные крики.

— Что ты сделала? Как ты вообще могла такое сделать? Ты убила человека! — восклицал Вогт высоким, на грани визга, голосом. — И посмотри, что с тобой случилось!

«До чего же он сердит», — пораженно отметила Наёмница.

Подцепив повязку, Вогт потянул ее вниз. Увиденное под ней заставило его вскрикнуть.

— Твоя рана вскрылась! Выглядит ужасно! Тебе больно?

Еще бы! Если она сорвется на крик, то будет орать пока не откричит себе голову.

— Не очень, — солгала Наёмница. Та дикая смесь ярости и сочувствия, которую извергал из себя Вогт, ее пугала. К тому же его действия тревожили рану, причиняя дополнительную боль. — Я знаю, что сделала глупость. Но неужели все так плохо, неужели вся Игра обрушена?

— Какая разница! — взвизгнул Вогт. — Почему эта кровь так хлещет?!

Наёмница перестала притворяться, что у нее еще есть какие-то силы, и легла — скорее даже упала в траву, стукнувшись затылком о выступающий древесный корень. Хм. Странно. Вогт действительно злится на нее, но, кажется, вовсе не из-за Игры…

Вогт с треском оторвал полоску от своей рубашки и начал неуклюже обматывать плечо Наёмницы, пытаясь стянуть края раны. Морщась от ослепляющей боли, Наёмница покорно ждала, когда пытка завершится. Наконец он закончил и с отвращением отбросил подальше прежнюю повязку, тяжелую и мокрую.

Когда всполохи под веками угомонились, Наёмница приоткрыла глаза. Светало, и она смогла рассмотреть капли лихорадочного пота, стекающие по щекам Вогта, а также отчетливо-зеленый оттенок его кожи. Он перехватил ее взгляд дикими от страха глазами. Зрачки его были маленькие, как точки.

— Ты же не умираешь?

Наёмница совершенно точно не собиралась делать это сегодня.

— Нет, конечно.

У нее кружилась голова, хотя это самое обычное дело при потере крови. Ночь решила вернуться обратно — снова начало темнеть. Ну или это у нее в глазах темнело. Второе вероятнее.

— Кровотечение… вроде остановилось, — голос Вогта звучал одиноко, потерянно и беспомощно.

«Бедняга Вогтоус, — подумала Наёмница. — Едва ли ему когда-то доводилось перевязывать рану».

«Испугался?» — хотела спросить она, но тут ей стало совсем темно, тесно и непонятно. Она закрыла глаза и уже ничего не могла спросить.

***

Стоило Наёмнице открыть глаза, как Вогт, с несчастным усталым видом дремлющий поблизости, очнулся и тоже открыл свои. Наёмница спокойно смотрела в них и думала о том, что таких огромных красивых глаз она ни у кого никогда не видела и не увидит. А столь чистых — тем более. Нос и подбородок Вогта словно заострились, лицо выглядело бледным. Сквозь тонкую кожу под глазами просвечивала синева. Если бы она могла себе это позволить, она бы погладила его гладкую щеку.

— Тебе лучше?

— Гораздо, — уверила его Наёмница. Несмотря на слабость и ноющую боль в плече, она действительно чувствовала себя лучше, когда Вогт не бранился, не взвизгивал, не дрожал и сохранял нормальный цвет лица. — Да не умру я, не бойся. Намылься я кони двинуть, я бы это заметила, поверь мне, — объяснила она почти ласково.

Вогт судорожно вздохнул и признался:

— Да, я очень испугался. Понимаешь, я довольно скверно разбираюсь в том, как люди умирают.

А вот Наёмница отлично в этом разбиралась. Но гордости и чувства превосходства почему-то не испытывала. Даже наоборот. Она приподнялась и села. Кровь, пропитавшая рубашку, высохла, отчего ткань стала жесткой, как береста. Как так получилось, что почти зажившая рана вдруг раскрылась, как одуванчик поутру? Это расплата за проступок?

— Я ужасно хочу пить.

Вогт подскочил и умчался прочь. Он вернулся, неся воду в ладонях, как в чаше. «Я подозревала с самого начала, что однажды буду пить из его рук», — без всполоха протеста признала Наёмница и коснулась губами нежных подушечек его пальцев — невероятно странное ощущение. Вода потекла по подбородку.

— Спасибо, — хотя ей было крайне неприятно вспоминать произошедшее вчера, тем более говорить об этом, она не могла просто вести себя как не бывало после такого… промаха. — Куда подевались остальные четверо?

— Я же сказал: они исчезли.

— То есть как — исчезли? — меж бровей Наёмницы прочертилась вертикальная морщинка сомнения.

Вогт безразлично пожал плечами.

— Не знаю. Раз — и пропали. Я пытался рассказать тебе об этом, но ты была охвачена паникой и бежала так быстро, что я не мог тебя догнать.

Все это он выдал таким будничным тоном, как будто в факте внезапного исчезновения преследователей не было ничего удивительного. Однако Наёмница еще не настолько привыкла к череде странных событий, в которую они оказались вовлечены, чтобы считать это естественным. Она неуклюже встала, стараясь не шататься и не морщиться.

— А тот… пятый?

— Он тоже.

— Истаял в воздухе? — скептически уточнила Наёмница.

— Да, — погрустнел Вогт. — Стоило ему рухнуть на землю. Ты бы это заметила, если бы не рванула сломя голову прочь.

— Я не понимаю! — взорвалась Наёмница. — Вообще не понимаю, что творится! Где ты слышал о том, чтобы люди вдруг исчезали, растворялись, как дым? И все они какие-то… не такие. Шванн, эти… Они же не настоящие, Вогт! Они… персонажи, препятствия! Мой кинжал…

Вогт резко впал в беспросветную мрачность. Его лицо стало как туча. Ожидаются гром и молнии. Не стоило напоминать ему о кинжале… очередная глупость с ее стороны. Ей удается тупить все лучше и лучше.

— Вогт, — осторожно произнесла Наёмница. — Во-о-гт…

Вогт выдохнул мучительно медленно, пытаясь избавиться хотя бы от частички той ярости, что распирала его изнутри.

— Ты убила человека, — с горечью бросил он, отворачиваясь. — Думаешь, для меня так просто смириться с тем, что ты сделала?

— Он был нашим врагом!

— Какая разница! Ты сделала это с такой легкостью! И как ты могла меня обманывать?! Я ведь предупреждал тебя. Я сразу объяснил тебе, что нам нельзя брать с собой (…) оружие!

У Наёмницы приоткрылся рот. К новоприобретенной манере Вогта ругаться она еще не привыкла. Хм. Похоже, он адаптируется к этому порочному миру куда быстрее, чем можно было ожидать.

— Я не собиралась его