Пупсик - Андрей Анатольевич Федин

Сделал пару шагов на одеревеневших ногах, остановился, оперся о стену, опасаясь упасть. Ноги отказывались сгибаться в коленях. Икроножные мышцы свело судорогой. Я поморщился.

«Расслабился ты за последние дни, — сказал Ордош. — А ведь еще недавно целый день мог носиться с чашками и тарелками».

«Это твоя библиотека виновата. Сидим там полдня без движения».

Я услышал шаги. Подумал, что идет кто-то из персонала, но ошибся. В зал вернулась «полицай». Одна. Что-то забыла?

Она окинула взглядом зал, подошла ко мне. Рассматривала меня, нахмурив брови.

— Могу вам чем-то помочь, госпожа? — спросил я.

— Что? Нет. То есть… да.

И спросила на имперском:

— Как тебя зовут, мальчик?

— Простите, госпожа. Что вы сказали?

Женщина повторила.

— Я… не понимаю, госпожа. Это вы не по-нашему говорите?

Она смотрела мне в глаза. Сам видел, что «полицай» пила не меньше своих компаньонок по игре. Но пьяной она не казалась. Я на мгновение почувствовал себя маленьким мальчиком, съевшим без разрешения банку варенья и пойманным с поличным.

— Правда, не понимаешь? — сказала «полицай». Снова на имперском.

Я испытал сильное желание ударить ее по носу.

Едва сдержался.

Попытался изобразить виноватую улыбку.

— Что? — переспросил я. — Госпожа, мне позвать кого-нибудь?

Женщина покосилась на спрятанный за шторкой проход на кухню.

— Нет. Не надо.

Она развернулась, чтобы уйти. Но снова замерла. Повернулась ко мне, брезгливо скривилась и махнула рукой, словно швыряя в меня капли воды.

Почувствовал, как мою кожу погладил теплый поток сырой магии.

Секунда. Вторая.

Брови женщины от удивления поползли вверх.

Я приоткрыл рот, чтобы поинтересоваться причиной ее поступка. Но тут почувствовал, что Ордош сотворил заклинание.

«Полицай» вдруг закатила глаза и повалилась на пол. Я не успел ее подхватить.

Над женщиной взметнулось уже знакомое мне облако зеленого дыма, а руна на моем животе впитала чужую жизнь.

«Зачем?!»

«Прикоснись к ней!»

Я сощурил глаза и зажал пальцами нос, спасаясь от зловония.

«Дотронься до нее, дубина!» — закричал Ордош.

Я послушно шагнул к зеленому облаку. Присел, коснулся рукой сапога, украшенного блестящими камнями. Мгновение пустые глазницы черепа смотрели на меня. А потом облаченный в одежду «полицая» скелет исчез. Ордош спрятал его в пространственный карман. От женщины остался лишь неторопливо расползающийся по залу зеленоватый дымок.

«Кошмар. Колдун, ты что творишь?!»

Я отскочил в сторону, сплюнул на пол, пытаясь избавиться от горького привкуса на языке: зловонный дым сумел проникнуть мне в рот.

«Она пыталась тебя убить, дубина, — сказал Ордош. — Сейчас у нее не получилось. В следующий раз она подготовилась бы лучше. Она могла стать нам опасным врагом. Таких следует уничтожать сразу. Незачем копить недоброжелателей, иначе когда-нибудь их станет слишком много».

«Но зачем опять делать из нее скелет? Не проще ли было превратить ее в порошок, как кошек в кафе?»

«Собрать с пола весь прах ты не сумел бы. Остались бы следы. Зачем? А так ты дома аккуратно ее упакуешь. И добавим ее в нашу коллекцию».

«Ты… сумасшедший», — простонал я, представив, как снова буду складывать кости. Так я вскоре тоже стану некромантом.

«Из всех, кто жил в замке моего учителя, в живых остался только я, — сказал колдун. — Потому что всегда бил первым и со всей силы. Расслабься. Все позади. Никто ничего не видел, и за руку тебя уже не поймает. Не пора ли нам уходить из этого клуба? Пока ты не разозлил кого-нибудь еще».

Я собирался наведаться к центральному входу, около которого дежурила управляющая, встречавшая и провожавшая гостей. Но передумал. Я не работник ресторана. С какой стати буду у нее отпрашиваться?

Пошел в комнатушку бара, где в кресле дремала круглолицая. Хотел разбудить ее, чтобы попрощаться, но тоже передумал. Пройдя по знакомому маршруту, пересек кухню (зевающие повара и официантки даже не взглянули в мою сторону) и покинул клуб через служебный ход.

На улице уже рассвело. Я прикрыл дверь, осмотрелся. За серым зданием клуба прятался ухоженный сад и конюшня. Людей не увидел. Понаблюдал за тем, как в кронах деревьев порхают птицы, и побрел по дорожке, огибавшей здание, к площади, куда вчера вечером доставила меня карета.

«В таком виде пойдешь по городу?» — спросил колдун.

«Где-нибудь в переулке сменим одежду. Не вижу пригодного для переодевания места. Здесь все, как на ладони. Даже в саду».

«С каких пор ты стал стеснительным?»

«Не хочу доставать одежду из ниоткуда, — сказал я. — Зачем привлекать внимание? После того, как эта тетка из полиции попыталась нас убить, мне чудится, что за нами кто-то следит».

«Никто не следит, — заверил Ордош. — Я бы заметил. Успокойся».

«Я спокоен. Только плохо соображаю. Хочу спать».

«Не буду тратить на тебя запасы маны. Скоро выспишься».

На парковке у клуба я увидел две кареты. Незнакомые. Той, на которой меня доставили сюда люди леди Сороки, не было.

Вздохнул. Признаться, надеялся, что домой меня отвезут. Не повезло. Пойду пешком.

Дверь ближайшей ко мне кареты распахнулась. Из салона выбрались бравого вида девицы в украшенной множеством блестящих аксессуаров форме. Обе примерно моего возраста. Преградили мне дорогу.

— Ты поедешь с нами, мальчик, — сказала темноволосая.

— Куда? — спросил я.

— Нам приказали доставить тебя во дворец.

Глава 23

«Могла бы подождать до вечера», — сказал я.

Зевнул.

Карета покачивалась, убаюкивала меня.

Подавил желание прилечь и закрыть глаза.

«Кто? Герцогиня?»

«Ну, а кто же еще?»

«Те, кто наделен властью, ждать не любят, — сказал колдун. — По себе знаю. Странно, что она не увезла тебя с собой сразу. Видимо, тащить к себе в постель мужчину, и правда, считается жутким извращением. А великая герцогиня старается соблюдать хотя бы видимость приличий. Так и быть, волью в тебя пару малых бодростей. Позже. Наверное».

«Спасибо, благодетель. Надеюсь, до… а не после?»

«Посмотрим».

Зевнул снова.

«На что тут смотреть? Почему бы не взбодрить нас сейчас?»

«С какой стати? Спокойно сидишь. Ничего не делаешь. Можешь вздремнуть: наши конвоиры возражать не будут».

«Думал, бережливость — моя черта, — сказал я. — Раньше в тебе ее не замечал».

«Это не жадность, дубина, — ответил Ордош. — А осторожность. Еще не понятно, куда и зачем нас везут. Случись что, запасы маны нам не помешают».

«Лично мне уже все понятно. Достаточно посмотреть на эти наглые мордашки. Девчонки явно догадываются, для чего мы понадобились во дворце. Посмотри на их ухмылки».

Сидевшие напротив девицы не сводили с меня любопытных взглядов. То и дело перешептывались, сообщая друг другу о чем-то веселом. Дети.

Я вспомнил, как смотрела на меня герцогиня.