Служанка для алмазных змеев - Тина Блестящая

— Ты нагиня и вправе выбрать себе любого в мужья. Помни об этом. Если попросишь защиты у меня, я с радостью дам ее.

— Ты так завуалировано предлагаешь свою кандидатуру?

Я не сразу поняла, что перешла на «ты», но диссар лишь заулыбался. Он видел, как зацепил меня его рассказ.

— Я тот, кто поможет тебе отомстить убийцам, — вкрадчиво произнес он, подходя ближе.

В речах Эшшерина чудился подвох, и его приближение вызвало внутри меня протест. Я чувствовала неприятие, а этот гад еще и руки положил на мои плечи.

— Если доверишься мне, я сделаю тебя королевой, — прошептал он, при этом его глаза расширились.

Я застыла, как истукан. Что со мной? Я даже скинуть его руки не могла. Взгляд белесых глаз меня словно гипнотизировал, хотелось встряхнуть головой, но я не могла пошевелиться.

Медленно, принюхиваясь, наг наклонял ко мне голову. Уж не поцеловать ли вздумал?! Ну уж нет!

Откуда взялись силы, не знаю. За несколько мгновений ладони словно раскалились, я толкнула Эшшерина и даже не ожидала, что тот отлетит к дверям и ударится о них.

Отряхиваясь, он поднялся со злым взглядом, но я также видела, что он не ожидал сопротивления, поэтому не отразил удар. Я и сама была удивлена силой.

— Если еще раз подойдешь, я позову стражу! — пригрозила я.

— Я даю тебе время все обдумать, но недолго. Принцы распускают гарем, сегодня они объявят перед всеми, в том числе и перед королем, что ты их истинная. Времени у тебя мало. А где меня найти, тебе подскажет любой слуга.

И бросив последний предупреждающий взгляд, диссар покинул зал.

Но его слова возымели свое действие, прорастая предательскими ростками недоверия к алмазным принцам.

Когда он ушел, я наконец-то смогла нормально дышать.

Я посмотрела на свои ладони. Они все еще казались горячими. Что это было? Я почти не приложила усилий, чтобы оттолкнуть Эшшерина. Странная сила проснулась во мне и вырвалась из ладоней, она и подействовала на нага.

Я повернулась, чтобы рассмотреть оставшиеся картины, как вдруг заметила… свою маму.

Она действительно изображалась на одном из портретов, я узнала ее сразу, хоть она выглядела гораздо моложе, чем сейчас. На меня смотрела статная молодая женщина с ярко-синими глазами и с вертикальными, как у всех змеев, зрачками. Но ее прекрасные и такие родные глаза я не могла перепутать ни с чьими другими. Она, и правда, научилась их изменять, делать обычными, человеческими.

Принцы оказались правы, моя мама — последний Сапфир. Вот только почему она скрывала это от меня так много лет?

Не знаю, сколько времени я еще стояла в этом зале, растерянная и опустошенная. Я совершенно запуталась. Еще вчера казалось, что во мне родилась любовь к алмазным наследникам. И я верила, что смогу научить их любить. А сейчас…

Если они участвовали в убийстве моего отца, пусть даже и не сами наносили удар, то я не смогу принять их как своих мужчин. Этим я предам отца и мать, которая так сильно любила его, и ради меня пожертвовала всем.

Я устремила взгляд на портрет рубинового короля.

— Отец?! Что же мне делать? — прошептала я с тоской в голосе, обнимая себя за плечи.

Я чувствовала потерянность. В этом пустом дворце я вдруг ощутила еще большее одиночество.

Но король молчаливо и словно с укором взирал с полотна, предоставляя мне право самой принять решение.

Глава 17. Рубиновая нагиня

Не выдержав, я спустилась на первый этаж, куда прибыло еще несколько стражей. Один из них передал, что принцы ждут меня в саду, неподалеку от своих апартаментов.

Странно, что я вообще смогла добраться до Утреннего дворца, и никто мне не помешал. Приказ принцев следить, но не препятствовать? Еще и противный Эшшерин заявился, рассказывая ужасные вещи.

Но теперь я знаю, кто я такая. И пусть в действительности все оказалось более запутанным, чем я предполагала, от правды стало немного легче.

Меня проводили к наследникам, которые ждали в тени беседки, увитой цветущими растениями.

Они сидели за накрытым столом, на котором стояли вазочки со сладостями и кубки с прохладительным лимонадом. Принцы выглядели обеспокоенными, но, увидев меня, приняли невозмутимый вид.

Райнишшар принюхивался, словно пытался уловить на мне посторонний запах. Но, думаю, ему уже доложили о моей встрече с диссаром. Дайринисс поднялся из кресла, заметив мое приближение, заложив одну руку за спину. Они ждали, пока я подойду.

А я при виде принцев заволновалась. Как же они прекрасны! Все мои сомнения растаяли. Разве я могу разлюбить?

В глубине души я уже признала свои чувства к двум безупречным мужчинам. Моя змеиная сущность тянулась к ним, но я сдержала ее порыв.

Я помнила, что сказал Эшшерин, и не могла отбросить все сомнения одним махом. А теперь еще больше осторожничала. Пока не узнаю, как все случилось на самом деле, постараюсь не поддаваться ни на какие провокации.

И как они могли так просто оставить меня утром?!

Мысли об одиноком пробуждении будоражили до сих пор. А то, что братья еще не знают про хвост — только дело времени.

— Присядь, нам нужно кое-что сказать, — взглядом указал Дайр на кресло в тени беседки.

Я опустилась на плетеное сиденье и расправила складки на платье. Не потому что оно находилось в беспорядке, а просто чтобы скрыть волнение и дрожь в пальцах.

— Что-то случилось? — Я хотела спросить, почему принцы ушли утром и почему раздают другим нагам девушек из гарема, но гордость не позволяла произносить такие вещи. Я желала, чтобы принцы сообщили мне все сами.

— Ты ведь помнишь, что вчера произошло? — поинтересовался Дайринисс.

Я невольно вспыхнула. Уж не про постельные ли игры они напоминали?

— Мы хотели узнать, может быть, ты заметила что-то странное в покоях? Или же к тебе кто-то заходил. Кто мог подлить тебе зелье? И почему ты вообще выпила его?

Не ожидая такого потока вопросов, я сжалась от осознания того, что ответы на них повлекут за собой и другие вопросы. Стоило ли рассказывать, что я все это время перебивала свой запах?

Но тогда подозрения падут на лекаря, который передал пузырек от Лои. И цепочка может привести к ниару Пераиссу.

— Расскажи подробно все, что помнишь.

— Я лишь хотела принять зелье, которое дал дворцовый целитель. Вы и сами знаете, что он оставил его мне. Но в пузырьке оказалось совсем другое лекарство. Когда я поняла, что вкус изменился, было уже поздно. Оно стало действовать. Я уронила, и пузырек,