Адмирал - Михаил Михеев

Секретность их выхода была нарушена уже через двое суток, когда в проливе Каттегат на горизонте мелькнул силуэт шведского крейсера. Некоторое время корабль шел параллельным курсом с эскадрой, а потом отвернул. Находившийся в тот момент на мостике Хоффмайер, переведенный командовать «Бисмарком» с надолго выбывшего из игры «Шарнхорста», выругался. Откровенно говоря, этого не следовало делать при подчиненных, однако Колесникову и самому хотелось поступить точно так же, поэтому он ограничился тем, что посоветовал командиру линкора не волноваться. Тот с удивлением поинтересовался, почему. Оставалось усмехнуться и тоном уверенного в своей правоте человека (сомнений-то у Колесникова хватало, но показывать их не стоило) объяснить:

– Эти проклятые нейтралы, конечно, как та портовая шлюха, дают и вашим, и нашим. С секретностью нашего похода уже покончено, наверняка завтра, а то и сегодня вечером британцам будет известно, кто мы, где и сколько нас. Вот только, может статься, это пойдет даже на пользу. Выйдут нас перехватывать – а мы их, – тут адмирал шевельнул рукой, словно комкал лист бумаги. – В конце концов, в наши планы входило заставить британский флот выйти в море. Такой способ ничуть не хуже изначально запланированного.

Хоффмайер кивнул. Адмирала он уважал и к тому же был ему благодарен. Стать командиром лучшего линкора Германии – это несомненное повышение. От него и до адмиральских погон недалеко. Так что даже если он и не был согласен с мнением Колесникова, то сомнения предпочел держать при себе. Остальные же офицеры, слышавшие их диалог, были в основном достаточно молоды, а потому действия адмирала восприняли с должным почтением и некоторой долей энтузиазма. В общем, даже намека на уныние не появилось, а это, по мнению Колесникова, немало значило.

К вечеру корабли прибыли на базу в районе Бергена, где приняли топлива, что называется, под пробку. Вот что-что, а как в прошлой истории нехватка топлива мешала «Бисмарку» уходить от погони, Колесников помнил отлично. Повторять ошибки он был не намерен, и, когда на следующий день эскадра вышла в море, он мог рассчитывать выжать из нее по максимуму.

Головным шел «Принц Ойген». Этот корабль, представлявший собой достаточно экзотическую версию «Хиппера», был буквально утыкан гидрофонами, что позволяло ему обнаруживать субмарины на значительной дистанции. Весьма нелишняя предосторожность в условиях такого похода, особенно учитывая, что не обладающие достаточной автономностью эсминцы уже давно вернулись на базы. Однако засек он, причем куда раньше, чем не отличающиеся высокими характеристиками германские радары, появление британского крейсера, идущего наперерез эскадре. И с этого момента относительно мирный поход закончился.

Откровенно говоря, Колесников был даже немного этому рад. Впервые он шел в большой поход (мелкие рейды, когда слишком многое отдается на волю случая, не в счет) без четкого плана действий. Только варианты, причем все достаточно сомнительные. Конечно, так и подмывало начать топить все подряд. Увы, при всех плюсах вроде относительной безопасности для рейдеров, быстрого втягивания американцев в войну и их серьезных потерь от прочесывающей море частым гребнем эскадры, имелся здесь серьезный минус. Если американцы всего лишь блефуют и при столь наглядной демонстрации германской мощи сделают отскок назад, то Гитлер окончательно перестанет воспринимать их всерьез. И вот тогда, не опасаясь уже войны на два фронта, он после разгрома Англии наверняка попытается навалиться на СССР, который окажется в результате даже в худшем положении, чем в прошлом варианте истории.

С другой стороны, при любом раскладе велик будет ущерб для репутации самого Лютьенса. Хотя бы потому, что столь наглой подставы ему не простят. Свою должность он, скорее всего сохранит, уж больно стал популярной и публичной фигурой в народе, но доверие в верхушке, а вместе с ним и возможность активно влиять на события, несомненно, утратит. Так что, подумав, Колесников решил оставить вариант с американскими кораблями на крайний случай.

Вторым реальным действием выглядел удар по какому-нибудь британскому порту, считающемуся недосягаемым для германского флота. Как вариант, бомбовый удар по Монтрозу. Под это дело можно безбоязненно и американские корабли в порту, если вдруг в этой дыре кто-то окажется, уничтожить – зона боевых действий как-никак, никто туда соваться не заставлял. И наверняка последует жесткая реакция британского флота, который вытащится наконец из своих защищенных портов. Останется только дать бой – и победить. А чтоб повысить свои шансы, постараться навести их на завесу немецких субмарин.

Получивший сейчас неплохое финансирование Дённиц успел заметно увеличить численность подводного флота, и сейчас в море, в районе предполагаемых действий Лютьенса, дежурило не менее двух десятков подводных лодок. Личным приказом Гитлера их командирам запретили атаковать любые корабли, кроме линкоров и авианосцев, вплоть до специального распоряжения. Как бы заманчиво не выглядели транспортные корабли в их перископах. Это давало шанс, что о позиции немецких подводных лодок британцы раньше времени не узнают. Хороший вариант. Минус – необходимость бомбежки мирного (ну, насколько это сейчас возможно) города с вероятными жертвами среди гражданского населения. Не то чтобы циничного Колесникова подобное всерьез волновало, тем более, военным преступником его уже успели объявить аж несколько раз, но все равно неприятно. К тому же не факт, что если что-то пойдет не так, им дадут уйти. Тем не менее, данный расклад он рассматривал, как основной.

Ну и третий вариант практически не отличался от второго, разве что встреча с британскими военными кораблями произойдет в море, и бомбить никого не придется. Минус – такой паники, которая возникнет в Британии после его удара по порту, не будет, но это уж как-нибудь перетерпим. И раз уж германскую эскадру обнаружили, стоило рассчитывать на скорую встречу с основными силами врага.

Сейчас крейсер типа «Норфолк» уверенно шел параллельным эскадре курсом, держась в восьми милях от нее. Британцы не боялись – догнать их было практически нереально. Паспортные характеристики таких крейсеров заметно превосходили немецкие. Разумеется, в свете проведенных немцами модернизаций ориентироваться на довоенные бумажки – занятие неблагодарное, но все равно реальное преимущество в скорости имел только «Лютцов», и выглядело оно настолько незначительным, что не стоило даже тратить солярку на погоню.

Конечно, на такой дистанции германские орудия могли вести достаточно прицельный огонь, но рассеивание все же было достаточно велико. Соответственно процент попаданий, да еще и по активно маневрирующему кораблю, оказался бы удручающе низок, а британцы, если что, попросту могли отвернуть, легко разорвав дистанцию. Поэтому Колесников приказал не тратить зря снаряды. Стоило попробовать новую для кригсмарине тактику, тем более что, судя по наглости британцев, ни они, ни шведы точный состав немецкой эскадры так и не определили.

«Граф Цеппелин» держащийся позади строя артиллерийских кораблей (скрытый их высокими бортами авианосец британцы, судя по всему, попросту не видели), принял чуть влево, становясь против ветра, и одновременно разгоняясь до тридцати узлов, чтобы облегчить взлет палубным самолетам. Его командир, Эрнст Линдеман, был опытным моряком, одним из лучших в Германии, и хорошо знал, что делать. В конце концов, и учения какие-никакие провел, и к словам Лютьенса насчет тактики действий авианесущей группировки прислушивался внимательно. Колесников же, хоть и не слишком интересовался в той жизни плавучими аэродромами, все же кое-что помнил.