Золотые нити - Наталья Солнцева

– Никогда не видел Будду с одним глазом.

– Да не с одним! У самого божка два глаза, как и положено. А на основании, – там, где он сидит, – как будто заросший камышом и травой берег, а среди этого орнамента – Глаз.

Альберт Михайлович мне рассказывал, что на Востоке считают, будто через Глаз Дракона можно выйти в иные миры. Есть такая точка – соединение времен и пространств – она и называется Глаз Дракона. И у египтян был такой знак – Глаз Гора, символизирующий непрерывность жизни: наблюдение не прекращается никогда, мы видим все, мы видим всегда, мы обречены на это…

Сиур внимательно посмотрел на нее. Волосы успели высохнуть и шелковисто блестели на солнце, скулы порозовели, взгляд заблестел. Какой у нее необычный взгляд, – то тихий, как колдовская заводь, то прожигающий насквозь, как горящая стрела в степи. Бог мой, если бы его учительница литературы знала, какие сравнения спали в его душе!..

– Зато я нашел ключ. Не знаю, правда, что им открывать.

– Как что? Альберт Михайлович говорил, что это ключ от подвала. Он меня даже обещал сводить туда. – Тина тяжело вздохнула. – А где вы его нашли?

– Как ни странно, под диваном. – Он хмыкнул. – Сказать честно, я был совершенно уверен, что, как ни глупо, он окажется именно там. Там он и оказался. Интересная вещица, прямо средневековый экспонат. Вот только подвал открывать пришлось другими, обыкновенными ключами, которыми меня снабдил жэковский слесарь. Тоже своего рода экспонат для музея.

– Вы и в подвале были? – она взглянула на него своими ясными глазами, и он почувствовал странный озноб во всем теле.

– Недолго. Думал, может, там есть еще одна дверь? Но не нашел. Придется идти еще раз. Должно же что-то открываться таким диковинным ключом! Просто интересно посмотреть на этот замок. Должна быть занятная штука.

– Возьмите меня с собой.

– Исключительно, если заслужите.

– Мне придется хорошо себя вести?

– Однозначно. Я очень строгий блюститель нравственности. Причем, чужой. – Сиур засмеялся, открывая дверь и пропуская ее в прохладу вестибюля.

Все были уже в сборе: Влад курил, сидя на подоконнике, Дима увлеченно щелкал клавиатурой компьютера. Он поздоровался, не поворачиваясь.

– Шеф, одну минуту, оч-чень интересные данные. Не могу отвлечься, и так просидел полночи. Сейчас закончу – и баиньки. Вместо меня Алешка останется.

– Познакомьтесь, Тина, это наш Алеша Попович. – Влад указал на невысокого голубоглазого паренька, не отличающегося могучим телосложением. Парень посмотрел на девушку неробким взглядом и поздоровался. – Его тщедушная фигура погубила не одного введенного в заблуждение противника. Видя такое, они расслабляются, наглеют, теряют бдительность, и…

– Да ладно тебе, – Алеша беззлобно хлопнул товарища по спине, – Не надоело еще?… И как вы его терпите! – обратился он к девушке с улыбкой, которую можно было бы назвать застенчивой, если бы…

Вот это «если бы» она затруднялась определить: пожалуй, перед ней был уверенный в себе, исполненный внутренней силы человек, пытающийся изображать застенчивость. Алеша ей понравился.

Дима, наконец, закончил с компьютером и отозвал Сиура в сторону.

– Ну ты, шеф, даешь! Где ты эту «веселую вдову» откопал? Прямо двойник твоего антиквара, только женского пола. Я глазам своим не поверил – сколько работаю, с такой парочкой впервые сталкиваюсь: кто, что, откуда – а черт его знает! Родители милейшей Виолетты Францевны то ли погибли, то ли пропали во время войны. Воспитывала ее тетка из провинции.

– Жива?

– Если бы! Я не очень удивился: мертва, и давно. Похоронена в Харькове. Больше никого и ничего. Вдова вела замкнутый, уединенный образ жизни, несмотря на ремесло гадалки. Хотя никакое у нее это не ремесло. Так, баловство одно. Она это даже скрывала. Пользовала исключительно своих. Да и те о ней ничего не знают – случайно познакомились.

Дама скрытная, ни с кем не сближалась, дальше официальных отношений дело не шло. Как она замуж-то вышла, ума не приложу. Но что-то в ней, видать, было. Магическая бабенка! Муж в ней души не чаял, слова за всю жизнь поперек не сказал. За его счет, она, в основном, и жила. Потом муж умер. Она перебралась за город, ну а там и вовсе никто никого не знает. Дачники – приехали, уехали. Ни тебе друзей, ни приятельниц задушевных.

Я тебе больше скажу – у нее карточки в поликлинике нет. Так, тоненький листочек – обращалась пару раз по разным поводам. Не работала. Детей нет. Образования тоже нет. Тетка как будто научила ее нескольким иностранным языкам, шить там, вышивать, готовить. Я бы не удивился, если б она и в школу не ходила. Но это навряд ли. Узнать?

– Попробуй. Может, подружки школьные, учителя…

– У такой особы? Я тебя умоляю.

– Ладно, постарайся, хоть какую-то зацепку найди. А у мужа есть кто-то?

– В том-то и дело, что нет. Она себе детдомовского подобрала. Прямо тайное общество «Без роду, без племени».

Сиур отправил Тину и Влада к Людмиле, сел в машину и поехал на почту за посылкой. Всю дорогу он не мог отделаться от мысли, что дурацкая Димкина обмолвка про тайное общество задела его за живое. Чертовщина какая-то! – в который раз сказал он себе, выбросил окурок и открыл тяжелую дверь отделения связи.

Людмилочка торопилась. Сегодня она плюнула на мытье посуды, не стала убирать за всеми постели, собирать детей в садик, а занялась собой. Вымыла и высушила голову, уложила прическу при помощи фена и лака. Так она «чистила перышки» в юности, когда собиралась на вечеринки, свидания, и когда жизнь казалась прекрасной мечтой, принц на белом коне еще не появился, но это не мешало думать о нем и представлять его.

Она любила литературу, и вынесла из нее весь опыт, которого у нее не было в жизни. Наташа Ростова, порывистая и романтичная, с ее первым балом, князем Андреем, заставляла сладко замирать сердце… По ночам Людмилочка видела во сне Болконского, которого в «Войне и мире» играл модный Тихонов, и утром, просыпаясь, плакала от любви. Так ей, по крайней мере, казалось.

Но семейная жизнь Наташи с Пьером, болеющие дети, неприбранные волосы, мятый халат, хозяйство и грязные пленки приводили ее в недоумение, если не в ужас.

Другая ее любимая героиня была Кити Щербацкая. Такие разные, но волнующие отношения ее с Вронским и Левиным, закончившиеся полным слез, семейных ссор и тяжелых разборок, браком, опять-таки ставили ее в тупик. О судьбе бедняжки Долли уже и говорить не стоило…

В общем, складывалось впечатление, что брак, словно огромный монстр, глотает корабль с алыми парусами, на котором прекрасная героиня плыла к своему счастью. Поэтому когда это произошло с ней самой, Людмилочка приняла все как должное и где-то, по-видимому, неизбежное. Примеры подруг и знакомых везде и всюду только утвердили ее в этом мнении.