Великолепный обмен. История мировой торговли - Уильям Дж. Бернстайн

Всего поколение спустя, в 1654 году, двадцать три голландских еврея, говоривших на португальском языке, прибыли в Новый Амстердам (предположительно они были первыми иудеями в Северной Америке). Губернатор города, принадлежавшего Голландии, Петер Стейвесант, пытался депортировать их, но его боссы — из Вест-Индской компании, а не из голландского правительства — позволили им остаться. Правда, из-за того что они прибыли из Бразилии на французских кораблях без специального уведомления, это решение несло некоторые ограничения: евреи не могли самостоятельно организовывать дело и «бедняки не должны становиться обузой для компании или общества, а должны получать помощь от своего государства».,[32]

Почти три века спустя, в 1931 году, одиннадцатилетний австралиец, гуляя по пляжу вдоль берега, в шестидесяти милях севернее Перта, обнаружил сорок испанских серебряных монет, датированных тем же временем, что и история с китайскими парикмахерами и голландскими евреями-иммигрантами. В 1963 году рыбаки в нескольких милях от берега нашли клад из тысяч таких монет, оставшихся после кораблекрушения «Фергульде Драек» («Позолоченного дракона»). Этот корабль, принадлежавший Ост-Индской компании, вышел в плавание из порта Голландии в 1655 году.

Как в середине XVII века китайские парикмахеры попали в Мехико? И что менее двадцати лет спустя португалоговорящие голландские евреи делали в Бразилии? Почему Вест-Индская компания, частный концерн, занималась вопросами государственной политики в Новом Амстердаме? И как почти за век до открытия Австралии капитаном Джеймсом Куком голландский корабль, полный испанских серебряных монет, нашел свой покой на дне морском так далеко на Западе?

Ответив на эти четыре вопроса, мы поймем многое о масштабной мировой экономической экспансии, которая началась благодаря кругосветным путешествиям и открытиям. Сделав это, мы проследим корни сегодняшней глобализации и недовольства ею. Но для начала нам необходимо уяснить пять соображений.

Во-первых, во время второй экспедиции Христофора Колумба, начавшейся в 1493 году, обмен разными сельскохозяйственными культурами — кукурузой, пшеницей, кофе, чаем и сахаром — между континентами внес определенные изменения в мировое сельское хозяйство и рынок труда. Однако перемены не всегда гарантировали повышение уровня жизни.

Во-вторых, к началу XVII века испанские и голландские моряки раскрыли все секреты механики ветров на земном шаре, что позволило им пересекать обширные пространства мирового океана относительно просто и быстро. К 1650 году всевозможные товары и представители разных народов были разбросаны по всему миру.

В-третьих, открытие огромных залежей серебра в Перу и Мексике привело к новой мировой денежной системе (а также к внушающей страх инфляции, возникшей из-за того, что было выпущено слишком много серебряных монет). Самой распространенной валютой стала испанская монета в восемь реалов.

В-четвертых, XVII век видел рассвет совершенно нового торгового устройства — общественных акционерных корпораций. Эти организации имели значительные преимущества по сравнению с их предшественниками — свободными торговцами, их кланами и королевской монополией. Большие корпорации вскоре начали доминировать в мировой торговле.

И наконец, переменами всегда кто-то недоволен. В новой глобальной экономике XVI и XVII веков владельцы текстильных мануфактур, фермеры и работники сферы услуг — все пострадали от появления более дешевого и качественного продукта из-за границы.

* * *

Чтобы разгадать, как китайские парикмахеры попали в Мексику, нам придется немного углубиться в историю шелка. Первые упоминания о тканях и нитках появились, согласно найденным археологами китайских записей, примерно в 3000 году до н. э. Согласно древнему китайскому мифу, старшая жена Желтого императора, Лэй Цзу, жившая в 2650 году до н. э., открыла шелк, когда ей в чашку с горячим чаем случайно упал кокон с тутового дерева.

В отличие от мускатного ореха и гвоздики, для которых нужен определенный климат и условия, шелкопряд и тутовое дерево могли расти во многих местах. Рано или поздно китайцы должны были потерять монополию на производство шелка. Удивительно, что этого не произошло вплоть до торгового бума между Римской и Ханьской империями с 200 года до н. э. по 200 год. Тогда слепые и почти неподвижные черви были перевезены в Корею и Японию, затем они отправились на запад, в Центральную Азию и Европу, морем и по суше.

В VI веке византийский император Юстиниан дал двум монахам задание раздобыть ценных китайских червей. (А вот само тутовое дерево везти было не обязательно, так как различные его разновидности уже произрастали по всей Евразии.) Мероприятие это было опасным, заполучить желаемое удалось. Благодаря их подвигу, в Испании и Италии стремительно начала развиваться шелковая индустрия. Однако не все попытки европейцев наладить производство шелка увенчались успехом. В Англии зарождавшаяся шелковая индустрия потерпела фиаско из-за холодного и влажного климата. Не удалось также развить шелководство и в американских колониях. Немногим больше повезло испанцам в Мексике, где со времен Кортеса евроазиатские шелкопряды давали грубую, низкокачественную ткань.

К концу XVI столетия Испания отчаялась в попытках изгнать португальцев с Островов Пряностей и отступила на север к Филиппинам. Когда испанцы обнаружили Манилу в 1579 году, от которой до юга Китая рукой подать, они получили возможность переплюнуть в шелководстве всю Европу и Америку. Почти сразу очень выгодная торговля серебром Нового Света и восточным шелком взорвала все невообразимое пространство Тихого океана. Дуга этого маршрута, показанная на карте, расширила технологические горизонты в эпоху морских открытий.

Чтобы понять, как испанские суда преодолевали двадцать тысяч миль в оба конца, необходимо разобраться с картой ветров. Моряки веками использовали муссоны Индийского океана, но вдали от Азии это сезонное явление играет незначительную роль. Там основными являются пассаты, которые дуют круглогодично. Одни, которые использовали Колумб и Магеллан, дуют с востока на запад в тропических широтах (более точно с северо-востока выше экватора и с юго-востока ниже него). Другие дуют в противоположном направлении — с запада на восток — в умеренных широтах, строго между сорока и пятьюдесятью градусами широты в обоих полушариях (примерно в этих широтах расположены Венеция и южный мыс Новой Зеландии соответственно).[33]