Кай - Алекс Анжело

class="p1">– Ружье! Где ружье?! – вскочил Кай, кинувшись к нему. Времени совсем не оставалось.

– Чего? Какое… твою мать! – выругался парень.

Кай понял, что у Петтера ружья нет. Он и не помнил, было ли при нем оружие, когда они вошли в лес.

Взгляд Кая наткнулся на широкую толстую ветку. Он схватил ее за несколько секунд до того, как волк прыгнул. От веса звериной туши Кай рухнул на землю. Зубы вгрызлись в ветку. Кай чувствовал силу мощных челюстей, противостоящих ему. Глаза волка по-прежнему светились, но из-под шерсти выплыл светлый огонек – альв зимы.

Ветка переломилась в руках Кая. Больше не осталось ничего для защиты.

Кай слышал крик Петтера, он звал на помощь и, кажется, искал что-то, что сгодилось бы в качестве оружия. Но, как назло, снег накрыл толстым слоем землю. Вокруг была лишь белизна и темные силуэты деревьев, вздымавшихся к небу.

Рык резанул уши, и Кай инстинктивно закрыл лицо. Зверь рванулся, теперь вместо дерева впиваясь в его руку. Треск разрываемой ткани, гортанный рык, морда с сияющими глазами и… звон, срывающийся на высокий, режущий уши скрежет.

Зверь со скулежом отскочил прочь.

В этот раз голос, прозвучавший в голове Кая, мало напоминал человеческий, но все же суть оставалась ясна. Волк кричал от боли. Что-то случилось с его зубами.

Кай, убрав руки, смотрел на него, не в силах отвести взора. Раздался выстрел – оглушительный, сотрясший с еловых ветвей пушистый снег, что закружил, словно падая с грузных облаков над головой. А в следующую секунду Кай схватился за локоть, подавляя вскрик. Что-то будто вгрызалось в его плоть.

«Тот альв…» – понял он, прежде чем холод растекся по венам, а после все прекратилось. Боль никуда не делась, но она не становилась сильнее.

Отец Герды промахнулся. Господин Хакон выбежал из-за деревьев, вновь заряжая ружье и делая еще один выстрел.

«Попал», – осознал Кай. Он не видел этого, но почувствовал, как вспыхнуло напоследок и погасло сознание зверя. Его дух растворился, рассеялся в окружающем мире, став одновременно всем и ничем. Кай до сих пор мало понимал, с чем именно столкнулся.

– Эджилл, ты как? – Петтер ощупывал брата, который стоял, пытаясь быть храбрым. Он выглядел бледным, а глаза до сих пор лихорадочно блестели от пережитого. Убедившись, что Эджилл в порядке, Петтер бросился к Каю.

Кай никогда не ожидал, что человек, превративший его детство в настоящий ад, будет так о нем печься. Он упал рядом на колени и осторожно потянулся к его руке, пальто на которой превратилось в лоскуты. Но она как раз не пострадала, боль пульсировала в другой.

– Надо осмотреть.

– Кай, ты в порядке? – Господин Хакон тоже оказался рядом.

– Волк покусал его! Он так вцепился, надо остановить кро… – Петтер замолчал на полуслове, его руки так и замерли – одна держала локоть Кая, другой он аккуратно сжимал кусок разорванного рукава, который прикрывал рану.

Кай понял, почему он остановился: крови не было и в помине. Кроме его одежды, ничего не пострадало, и под тканью была лишь невредимая чистая кожа. Если бы не разорванный рукав, можно было подумать, что на него и вовсе никто не нападал.

– Как… Как же… Я ведь видел… – повторял Петтер, едва двигая губами, и, уже не опасаясь навредить, сильнее сжал его руку.

– Повезло, – произнес господин Хакон, и на его лице расцвело радостное облегчение. – Тебе просто чертовски повезло! В рубашке родился, ей-богу!

Петтер, не слушая отца Герды, все еще смотрел на руку Кая. В конце концов тот потерял терпение и вырвался из его лап. У него не было ни сил, ни желания возиться с Петтером. Теперь былая вражда не имела значения, и Кай уж точно не собирался вспоминать о ней, когда ему остались считаные дни.

– Петтер, кончай уже. Пойдемте, надо успокоить остальных, пока никто не потерялся и тоже не натолкнулся на волков, – вставая, проговорил господин Хакон, его взгляд уже устремился туда, где среди деревьев лежало тело волка.

Он направился к нему под звук хрустящего снега и шелеста крыльев птицы, пролетевшей где-то рядом.

– Я видел, как он вцепился в тебя. После такого нельзя остаться невредимым, – процедил Петтер, которого за рукав тянул брат. Эджилл просил поспешить за господином Хаконом. Ему было страшно оставаться.

– Честно, мне абсолютно плевать, что ты видел. Я цел – и этого достаточно.

– Ладно. Главное, что никто не пострадал, – в итоге бросил Петтер, поддаваясь на уговоры брата.

Кай покосился на свою руку. От укуса такой силы любой другой бы остался без конечности. Но он… Волк не смог прокусить его руку, она вдруг оказалась настолько твердой, что зверь едва не сломал челюсть.

– Вообще, почему ты отделился? – обратился к нему господин Хакон, пока они выбирались из леса.

– Я… потерялся, – выдавил самое глупое оправдание Кай. – Пошел вас искать и наткнулся на Эджилла.

– А потом? – спросил Петтер. Эджилл шел рядом, не отставая ни на шаг от брата. Это было непросто, но Эджилл не жаловался. Он долгое время провел на том дереве и поэтому еле передвигал ноги.

– Волк бросился за Каем… Он отвлек зверя от меня, – немного оживился Эджилл. – Ты не испугался?

Кай прижимал к себе руку. Она совсем не болела, только слегка немела и ее покалывало. А еще будто вовсе не ощущала мороза, несмотря на разорванную ткань рукава. Словно Йенни вновь поцеловала его, одарив силой.

– Кай!

Он встрепенулся. Слишком задумался и просто забыл ответить.

– Испугался, – сухо признался он, отстраненно продолжая: – Я не мог не испугаться, ведь все боятся умереть.

В этот миг Кай думал о Йенни. О последних днях ее человеческой жизни, если быть честным. Одно дело – умереть внезапно, а совершенно другое – заблаговременно знать об этом и ожидать свою гибель. Теперь он проходил через нечто подобное. Но все же судьба Йенни виделась ему тяжелее – родные не предавали Кая. Им дорожили, а он сам шагал навстречу судьбе.

Кай и раньше чувствовал горечь, но сейчас испытал что-то глубокое, не поддающееся объяснению. Испытания этой ночи заставили его еще больше задуматься о своей судьбе.

– А почему вы разделились? – чтобы отвлечься от своих мыслей, спросил Кай, ему показалось странным, что господин Хакон и Петтер оказались порознь.

– Он услышал, как Эджилл звал тебя, и бросился, как оголтелый, в лес. Я уже стар, чтобы поспевать за молодыми, – бросил господин Хакон и нагнулся над трупом волка.

Алая влага успела растечься по снегу, наполовину растопив его. Кровь зловеще блестела в свете фонаря, отливая бордово-золотым, словно драгоценность. Глаза, сверкавшие голубым, сейчас полнились лишь пустотой.

– Давно не