Англия. История страны - Кристофер Дэниел

Вообще его заслуги перед человечеством неизмеримы: помимо металлургии, он занимался производством паровых машин и станков — вместе с Джеймсом Уаттом (1736–1819) создал усовершенствованную модель парового двигателя, а также разработал новую технологию производства пушечных ядер. К концу столетия он был ведущим в мире специалистом в области металлургии и машиностроения. Развитие металлургической промышленности стимулировало добычу угля — в Англии его экспорт удвоился за период с 1760 по 1800 год.

Индустриализация влекла за собой изменение организации производства. Раньше доминировала «надомная система» труда, когда рабочие получали исходное сырье, выполняли работу в домашних условиях, а затем сдавали готовые изделия работодателю. Зачастую это был каторжный труд, за который работники получали нищенскую зарплату. Теперь же текстильное производство претерпело заметные изменения: изобретение в 1764 году ручной прядильной машины «Дженни» и нового ткацкого станка на паровом ходу привело к значительной механизации труда. Естественно, что хозяева стремились держать дорогостоящие станки в одном месте под надзором. Это привело к тому, что надомный труд стал постепенно заменяться работой на специально организованных фабриках, вокруг которых и концентрировалось все производство. Мы уже отмечали, что практика «огораживаний» согнала многих крестьян с насиженных мест. Они пополнили класс промышленных рабочих, что привело к быстрому росту таких индустриальных городов, как Бирмингем и Манчестер.

Говоря о промышленном перевороте, невозможно не упомянуть хлопчатобумажное производство — пожалуй, в этой области, как нигде, сказался технический прогресс. Если до 1700 года в Англии производилось совсем немного хлопчатобумажной продукции (в основном ее ввозили из Индии), то к 1800 году страна пережила настоящий бум. Вдумайтесь в эти цифры: в 1760 году объем производства оценивался в 227 тысяч фунтов стерлингов, а через сорок лет, в 1800 году, он составлял уже почти 16 миллионов фунтов, т. е. увеличился на семь тысяч процентов. Невероятно! Подъем коснулся в основном севера страны, таких графств, как Ланкашир и Йоркшир, что означало перемещение промышленного производства с юга и юго-востока на север Англии.

Торговля, коммерция и транспорт

Промышленная и аграрная революции значительно повысили благосостояние отдельных слоев населения. Естественно, они были заинтересованы в расширении рынков сбыта, что, в свою очередь, привело к оживлению заморской торговли. Прекрасным примером служит город-порт Ливерпуль, который активно эксплуатировал сложившийся «Золотой треугольник»: отсюда вывозили хлопок в Западную Африку и обменивали там на рабов. Рабов доставляли в американские колонии, там продавали и покупали сырье для хлопчатобумажных фабрик, которое привозили обратно в Ливерпуль. Стоит ли удивляться, что за какие-нибудь тридцать пять лет (1690–1725 гг.) порт вдвое вырос в размерах. То же самое происходило с Бристолем и другими городами на западном побережье Британии: торговля с Новым Светом сильно стимулировала рост и развитие прибрежных городов. Однако Лондон по-прежнему оставался главными морскими воротами страны, превосходя все остальные по объему грузоперевозок. Сюда приходили суда со всего света, они привозили вино, сахар, кофе, чай и текстиль. Вообще Англия импортировала — легально и контрабандным путем — огромное количество чая, газетчики уже начинали высказывать опасения по поводу здоровья нации. Появлялись публикации, доказывающие, что чай «наносит вреда не меньше, чем джин». Такое развитие торговли способствовало развитию банковского дела: в 1800 году по всей стране было разбросано не меньше четырех сотен мелких банков. Два из них — «Барклай» и «Ллойд» — сохранились и выросли сегодня в гигантские корпорации с офисами на Хай-стрит. Вместе с банками развивались и биржи: если до 1773 года маклеры обсуждали свои сделки в многочисленных кофейнях, то постепенно бизнес переместился на фондовую биржу.

Революция в транспорте не заставила себя ждать. Еще в начале столетия путешествие из Лондона в Эдинбург занимало почти две недели, состояние дорог оставляло желать лучшего — грязные, разбитые, кишмя кишевшие грабителями всех калибров. Несмотря на романтический ореол, которым литература окружила разбойника с большой дороги, эти джентльмены, как правило, были чрезвычайно грубы и безжалостны. Наиболее известным среди них, пожалуй, является Дик Терпин (1705–1739) — вот уж чей образ донельзя приукрашен! Всем известна история его скачки на Блэк Бесс из Лондона в Йорк — так вот, это чистейшей воды выдумка, которая появилась на свет уже в XIX веке. На самом деле вы бы сильно разочаровались, встретившись в пути с этим господином: уж больно отталкивающим было его обращение с жертвами. В середине столетия группа частных лиц объединилась для создания треста под названием «Тернпайк Трасте», их целью было строительство дорог нового типа. В числе организаторов сего благого дела оказался Джон Макадам, разработавший первое удовлетворительное дорожное покрытие со времен Римской империи.

Параллельно с улучшением качества дорог происходило расширение сети каналов. Масштаб строительства, шедшего по проекту герцога Бриджуотера, поражал воображение. По всей стране пролегла паутина широких и удобных каналов, соединивших между собой главные водные магистрали и города Англии. Она позволяла транспортировать тяжелый груз, правда, очень неспешно — со скоростью лошадиного шага. В 1805 году был завершен канал Гранд-Джанкшн, соединивший Лондон с Бирмингемом и превративший последний в крупный промышленный центр.

Монархия

Хотя Георг III с любовью относился к сельскому хозяйству — настолько, что заслужил прозвище «фермер Джорджи», — в последние годы жизни он стал настолько рассеян и забывчив, что едва ли интересовался новинками прогресса, как, впрочем, и войнами, которые вела его держава. С 1788 года король стал обнаруживать явные признаки безумия. Историки до сих спорят, чем это объяснить: тяжестью монарших обязанностей или же редким заболеванием порфирией. Во всяком случае, проблемы Георга III прекрасно укладывались в симптоматику этого заболевания. Постепенно король превратился в одинокого безумца, расхаживающего по коридорам в фиолетовом халате и разговаривающего сам с собой. Полуослепший старик с длинными седыми волосами и сиротливой звездой ордена Подвязки, поблескивающей на груди — собственно, только эта звезда и указывала на его высокий сан. Столь бедственное положение состарившегося короля вызывало сочувствие у англичан, а после его смерти в 1820 году публика и вовсе забыла свою былую неприязнь к Георгу. Теперь его поминали как доброго и заботливого монарха.

До того как принц Уэльский официально вступил в 1820 году на английский престол (приняв тронное имя Георга IV), он восемь лет фактически правил страной в качестве принца-регента. Когда англичане говорят о своем короле Георге IV, то чаще всего вспоминают его ужасную женитьбу и превосходный художественный вкус. От природы Георг был наделен красотой и обаянием, однако непомерный аппетит принца сыграл с ним дурную шутку: очень скоро он превратился в отталкивающего толстяка, этакого человека-гору. В отличие от своего бережливого, даже прижимистого отца, Георг имел склонность к роскошной жизни, посему денег ему всегда не хватало. К 1796 король имел невыплаченных долгов на астрономическую сумму в 600 тысяч фунтов. С женщинами у Георга отношения тоже были весьма запутанными. В 1785 году он тайно женился на вдове-католичке миссис Фитцгерберт. Позже его брак был аннулирован и объявлен недействительным согласно Акту о королевских браках 1772 года. Невзирая на это, Георг прожил со своей избранницей целых десять лет, прежде чем был утвержден новый брак — на сей раз с его кузиной, Каролиной Брауншвейгской. Впервые увидев свою невесту, бедняга Георг промолвил: «Мне дурно… Умоляю, подайте мне стакан бренди». Его смятение легко понять: Каролина была не особенно чистоплотной — она едва ли переодевалась и мылась перед выходом и к тому же отчаянно сквернословила. Чтобы как-то пережить свою женитьбу в 1795 году, принцу Уэльскому пришлось напиться пьяным. Со временем все стало только хуже: супруги так и не нашли общего языка, и Каролина встала на сторону политической оппозиции. Думается, Георг вздохнул с облегчением, когда королева скончалась в 1821 году, и он был избавлен от этой непосильной ноши.