Ночные объятия - Шеррилин Кеньон

— Умирать как?

— Они разлагаются и медленно гниют в течение двадцати четырех часов.

Саншайн открыла рот:

— О, как ужасно.

Селена согласно кивнула, собрала карты и засунула их обратно в коробку.

— Они избегают своей участи одним из двух способов — или убивают себя накануне дня рождения, или превращаются в даймонов, убивая людей и забирая их души в собственные тела, чтобы продлить жизнь.

— Как?

Селена пожала плечами.

— Я не знаю точно. Я только знаю, что они сначала выпивают всю кровь, и когда мы умираем, они забирают наши души. Пока душа жива, они могут жить дальше. Но проблема в том, что душа начинает умирать, как только они захватывают ее. Таким образом, они постоянно забирают новые души, чтобы поддерживать свою жизнь.

— И это делает их вампирами?

— Даймоны, вампиры, упыри — называй, как хочешь. Они высасывают твою кровь и твою душу и оставляют тебя ни с чем. Отчасти, как адвокаты. — Селена улыбнулась. — О, постой, я только что оскорбила своего мужа.

Саншайн оценила попытку пошутить, но все еще не могла переварить услышанное.

— А Темные Охотники? Откуда они берутся? Они тоже Аполлиты?

— Нет, они — древние воины. После того, как Атлантида опустилась в океан, греческие боги рассердились на Аполлона за то, что он создал, а потом спустил свору даймонов на нас. Поэтому, его сестра Артемида создала армию, чтобы охотиться на них и убивать. Темные Охотники. Тэлон — один из ее солдат.

— Как она создает их?

— Не знаю. Она что-то делает, чтобы захватить их души, а потом возвращает Охотника к жизни. Как только это происходит, Охотникам дают деньги и слуг, чтобы они могли сконцентрироваться исключительно на охоте за даймонами. Их единственная задача — освободить душу прежде, чем та умрет.

Саншайн тяжело вздохнула, обдумывая всю эту информацию. Это не выглядело хорошо для нее или Тэлона.

— Получается, что Тэлон навсегда принадлежит Артемиде. — Саншайн сделала длинный выдох. — Черт, я могу выбрать их. Я имею ввиду, ни к чему не приводящие, безнадежные отношения.

— Не обязательно.

Саншайн подняла глаза и уловила на лице Селены вкрадчивый взгляд.

— Что?

Селена перетасовала карты:

— Знаешь, Кириан был когда-то Темным Охотником…

Сердце Саншайн подпрыгнуло:

— Правда?

Селена кивнула:

— Существует некая оговорка. Истинная любовь может вернуть их души и освободить их от службы Артемиде.

— Получается, надежда все же есть?

— Дорогая, надежда есть всегда.

После того, как Саншайн смогла вытянуть из Селены все лакомые подробности до последней крупицы, она пораньше свернула свой стенд и решила вернуться домой. Когда она добралась туда, Тэлон все еще спал на софе.

Ее губы задергались, когда она посмотрела на него. Он выглядел восхитительно, и ему было явно неудобно. Мужчина был слишком большим для этой бело-розовой кушетки, с которой свисали его руки и ноги.

Он снял рубашку и куртку, и, аккуратно сложив, оставил их на кофейном столике. Ботинки стояли на полу под ним. Светлые волосы были взъерошены, черты лица смягчились, а греховно-длинные ресницы ласкали щеки. Две тонкие косички лежали на подушке, и он блаженно вздыхал во сне. Широкая ладонь прикрывала лоб.

Глядя на него теперь, трудно было поверить в то, что он был древним бессмертным воином, чье имя было синонимом смерти. И который заставлял смягчаться ее сердце и ускоряться пульс.

Он был великолепен.

Саншайн глядела на запутанную клановую татуировку на его теле. Он и правда был кельтом. По-настоящему живой, дышащий «бегущий-голым-через-вереск-и-торфяники» Кельт.

Ее бабушке это понравилось бы.

Саншайн закрыла глаза и позволила своей памяти, принадлежащей Ниньи, завладеть собой. В действительности, эти воспоминания не были ее собственными. Скорее, они были похожи на кино, которое она смотрела когда-то.

Они были реальны для нее, и в то же самое время не были. Она больше не была Ниньей, а Тэлон…

Он не являлся тем мужчиной, которым был тогда.

Спирр был полон ярости и изменчивых эмоций. У Тэлона были эмоциональные взрывы, но, главным образом, он был спокоен и беспристрастен.

Никто из них не был тем же самым человеком, и все же она не могла избавиться от чувства, что все равно им предназначено быть вместе.

Но если то, что рассказала Селена, правда, его призванием было много большее, чем просто быть ее возлюбленным. Не говоря уже о том, что она больше не Нинья. Часть Ниньи жила в ней, но она была совсем другим человеком.

Любила ли она Тэлона будучи Саншайн, или что-то из этого пришло из ее предыдущей жизни? Могла ли она знать наверняка?

«Я никогда не буду любить никого, кроме тебя, Нин».

Слова на кельтском эхом отозвались в ее голове.

Постепенно все воспоминания об их совместной жизни в прошлом возвращались к ней. Как будто кто-то сорвал печать с двери ее памяти, и воспоминания вырвались наружу.

Она вспомнила о его сестре и родителях, даже о дяде и тете, и незаконнорожденном кузене. Вспомнила, Тэлона юным пареньком, когда они вместе в первый раз сбежали поиграть у озера.

Она помнила, как относились к нему люди клана. Скандал о его царственной матери, совращенной его отцом-друидом. Как родители Тэлона бежали темной ночью, чтобы предотвратить убийство его отца и избежать наказания матери за совершение запретных действий.

Из-за этого все ненавидели Тэлона. Его обвиняли в слабостях матери, в том, что она соблазнила их Первосвященника и оставила клан без руководства. Они обвиняли его в том, что его мать поставила свои желания и потребности выше своих людей. Чтобы искупить ее грех, Тэлон поставил всеобщие желания и потребности над собственными.

У Саншайн сжалось горло, когда она вспомнила все, что он вытерпел.

Нинья была там, той холодной снежной ночью, когда Тэлон приковылял в зал, замерзший, с орущим ребенком в руках. Своим плащом он укутал сестру, чтобы согреть ее. Свои ботинки он продал, чтобы купить Кеаре молоко, которое та отказывалась пить.

Тэлон вызывающе стоял перед всеми ними. Его юное тело было готово принять любое проявление их злобы. Даже теперь она видела перед собой холодную решимость, которая горела в его янтарных глазах.

— Твоя мать, — спросил король Идиаг, — где она?

— Две недели, как она умерла.

— А твой отец?

— Прошло шесть месяцев, как он был убит, защищая нас от саксов. — Тэлон посмотрел на орущего младенца, потом опять на дядю. Его лицо смягчилось и выдавало опасение. Это была единственная щель в фасаде его храбрости. — Пожалуйста, Ваше Величество, пожалуйста, пощадите мою младшую сестру. Не дайте ей тоже умереть.