По следам Штирлица и Мюллера - Валерий Шамбаров

Но поиски контактов с США и Англией после разгрома на Курской дуге стали еще более интенсивными. Продолжали свою возню заговорщики из «генеральской оппозиции». Хотя никаких конкретных действий не предпринимали, да и вообще серьезность их намерений оставалась под большим вопросом, участники колебались туда-сюда. Так, фельдмаршал Кюге загремел в опалу и стал активным оппозиционером. Но потом Гитлер вернул его на службу, а на день рождения прислал чек на 250 тыс. марок. Фельдмаршал растаял в благодарностях и снова превратился в верного слугу фюрера.

Не имел оснований для недовольства и Гиммлер. 25 августа 1943 г. фюрер перевел министра внутренних дел Фрика на должность протектора Богемии и Моравии, а его министерское кресло отдал рейхфюреру СС. Причем Гиммлер по совместительству стал еще и министром здравоохранения. Это направление временно было передано министру внутренних дел, но так и забыли, временное осталось постоянным.

Однако Гиммлер воспринял подобное совмещение как должное. Он искренне считал себя специалистом не только в полицейской области, но и в медицинской. Ведь под эгидой СС работало общество «Аненербе», оно разрослось до 50 научных институтов и центров, и в широком спектре различных направлений медицинские исследования занимали очень важное место. В распоряжении эсэсовских врачей было неограниченное количество заключенных концлагерей.

Велись опыты по заражению людей тифом, гепатитом, малярией, провоцированию гангрены, по воздействию на организм низкого давления в барокамерах, по пребыванию в ледяной воде и на «сухом» морозе. Собирались коллекции черепов и заспиртованных трупов людей разных рас и национальностей. Испытывались различные методы стерилизации мужчин и женщин, чтобы использовать рабочую силу покоренных народов, но ограничить их размножение. А другие разработки велись с женщинами, родившими двойню и тройню, чтобы побыстрее размножить германскую расу. Гиммлер лично интересовался результатами, внимательно изучал материалы, сам предлагал некоторые опыты — например, по отогреванию замерзших людей обнаженным женским телом.

Шелленберг всячески пытался отвлечь шефа от явно несвоевременных увлечений, настроить на более насущную задачу — переговоры с западными странами. В августе через начальника штаба Гиммлера Вольфа была устроена встреча рейхсфюрера с Лангбеном и одним из заговорщиков, министром финансов Пруссии Попитцем. При этом Попитц в очень округлых тонах намекнул на необходимость переворота. Дескать, было бы полезно освободить Гитлера от части возложенного на него тяжкого бремени и передать другому «сильному человеку», Гиммлеру. Тот сделал вид, что пропустил намек мимо ушей. Но санкционировал Шелленбергу дальнейшие игры с англичанами и американцами. Хотя сделал это тоже округло — пускай связи осуществляются от лица самого Шелленберга, на его страх и риск. А дальше видно будет. В результате Лангбен отправился в Берн вести переговоры.

Дело это было куда более актуальным, чем опыты по размножению и стерилизации, поскольку Германия очутилась в очень скользком положении. 3 сентября 1943 г. Италия подписала секретное соглашение с Англией и США, а 8 сентября объявила о разрыве с Германией. В Италии располагались 8 германских дивизий Кессельрига. Союзники запросто могли высадиться на севере полуострова или в районе Рима — эти дивизии оказались бы отрезанными и погибли. Англичане и американцы захватили бы мощную военную промышленность Северной Италии, выходили к неприкрытым границам Франции и Австрии. В ставке Гитлера и ОКВ такое развитие событий считали само собой разумеющимся, вечером 8 сентября уже списали войска Кессельринга как «безвозвратно потерянные».

Но… у союзников действовала не только военная логика. Катастрофа заставила бы Гитлера снимать войска с Востока, облегчая успехи русских. А кроме того, он стал бы восстанавливать рухнувший фронт по Альпам — и для этого наверняка оккупировал бы Швейцарию. С ее банками… Это совсем не соответствовало интересам западной финансовой верхушки. Поэтому высадка началась на самой южной оконечности Апеннинского полуострова. К 10 сентября, когда это обозначилось, в Берлине вздохнули с чрезвычайным облегчением.

К этому времени во Франции и Германии сумели наскрести еще несколько дивизий — некомплектных, растрепанных, выведенных с советского фронта на переформирование. Бросили войска на Рим. Правительство Бадольо сбежало на юг, под защиту англичан и американцев. Скорцени 13 сентября осуществил дерзкую операцию, освободив Муссолини. Часть итальянских войск переметнулась на сторону дуче, и на Апеннинском полуострове удалось воссоздать сплошной фронт. Вместо быстрого захвата Италии армиям США и Англии пришлось ползти с юга на север более полутора лет.

Но положение Германии явно ухудшалось, и о сепаратном мире с кем-нибудь из противников начали задумываться уже и в высшем руководстве рейха. Геббельс 10 сентября 1943 г. записал в своем дневнике: «Я спросил фюрера, можно ли что-нибудь решить со Сталиным в ближайшем будущем или в перспективе. Он ответил, что в данный момент нельзя… Фюрер считает, что легче иметь дело с англичанами, чем с Советами. В определенный момент, считает фюрер, англичане образумятся…». 23 сентября следует другая запись: «Я спросил фюрера, готов ли он вести переговоры с Черчиллем… Фюрер предпочел бы переговоры со Сталиным, но не думает, что они будут успешными. Как бы ни сложились обстоятельства, сказал я фюреру, мы должны прийти к урегулированию либо с одной стороной, либо с другой. Рейх еще ни разу не выигрывал войну на два фронта».

А Риббентроп додумался до совершенно фантастического плана. Добиться созыва конференции с русскими на высшем уровне. При встрече со Сталиным Риббентроп пожертвует собой и убьет его. Точнее, не сам убьет, а возьмет с собой Шелленберга, и тот выстрелит из микроскопического пистолета, спрятанного в авторучке. Когда он изложил свою идею шефу СД, тот ошалел. Возражать не осмелился, даже сделал вид, что он в восторге. Но внес деликатную поправку — сперва вы соберите такую конференцию, сумейте заманить на нее Сталина, а тогда уж обращайтесь ко мне.

Однако Шелленберг и сам предпринял несколько попыток организовать убийство Сталина. Один раз — на Тегеранской конференции. Второй раз — забросив в Советский Союз двоих великолепно подготовленных парашютистов, мужчину и женщину, снабженных специальным вооружением. Но советская контрразведка всякий раз оказывалась предупрежденной. В Тегеране она предприняла должные меры предосторожности. А парочку парашютистов уже ждали, встретили по дороге в Москву и взяли под Вязьмой.

А между тем советская разведка продолжала действовать в окружении самого Гитлера — через Ольгу Чехову. В 1939 г. после раздела Польши между СССР и Германией лично Берией был завербован видный польский аристократ князь Януш Радзивилл. В годы Первой мировой войны он сотрудничал с немцами, а между войнами познакомился с Герингом, охотился вместе с ним. Через Варшаву он перебрался в Берлин, был принят в германских аристократических кругах, и Геринг не забыл старого знакомого. Контакты с ним поддерживал советский резидент Амаяк Кобулов.

Ни Чехова, ни Радзивилл не были связаны с организациями Шульце-Бойзена и Треппера, провалы их не коснулись. Каким образом и когда восстановилась их связь с Москвой, остается неизвестным, но она существовала. А в 1942 г. под руководством Судоплатова была разработана операция по убийству Гитлера. Для этой задачи предназначался прекрасный спортсмен, чемпион Ленинграда по боксу Игорь Миклашевский. Он прекрасно владел немецким языком, а изменник артист Блюменталь-Тамарин, о котором мы рассказывали в прошлой главе, приходился ему дядей.