После полуночи. Метка - Екатерина Васина

- Теперь из происшествий. - диктор перестала улыбаться. - Сегодня в общежитие Главного Городского Университета студент начального курса спрыгнул из окна одиннадцатого этажа. Им оказался Козловский Иван, двадцать один год, уроженец Земли.

На меня точно обрушили пыльный мешок. Со всей силой.

- Господи! - только и смогла прошептать.

Голос диктора доносился точно через вату. Всерьез испугалась, что свалюсь в обморок. В ушах зазвенело, я машинально глотнула воды и тряхнула головой.

- Эй, эй, Ангелок, ты как?

Оказывается Дариан едва ли не тряс меня за плечи. И вглядывался в мое лицо, отчего ему пришлось наклониться.

- Что такое? - спросила отрывисто. - Плохо чувствуешь?

- Нет… да… - я поняла, что губы дрожат. - Что я… что я наделала!

Дариан мое сбивчивое признание выслушал молча. Что же касается меня… я не выдержала. Иван, он казался слишком ранимым. Я помнила его реакцию на свой дар. Помнила его взгляд, когда встречались в аудитории. Ивану было плохо не от того, что он здесь. Ему было плохо от дара.

Почему я решила, что мое пожелание мигом его исцелит?

Не выдержала и позорно разревелась, уткнувшись в плечо Дариана. Да уж, исцелила. Мой дар решил проблему. Потому, что я неправильно озвучила желание. Вот она - плата за невнимательность, за упрямство и нежелание понять то, что вокруг меня. Доигралась? Решила, что тебе это все не нужно? Изображала обиженную? Теперь результат этого - погибший одногруппник, которому ты так мило пожелала счастья.

Дариан молча держал меня в объятиях, давая выплакаться. Я же поливала слезами его рубашку. Выплескивая чувство вины, тоску, все то, что накопилось внутри. Жалеть сейчас меня было нельзя. Я сама не ощущала к себе жалости, только злость. Можно какие угодно придумывать утешения, но правда безжалостна - в смерит одногруппника виновата я и только я. Никто кроме меня.

Я и мой эгоизм.

Слезы, наконец, иссякли. Но горечь из души не ушла, разве что стала чуть менее яркой. Я продолжала шмыгать распухшим носом и мужское плечо. От него пахло древесным парфюмом и тем запахом, что присущ только Дариану.

- Ты поняла, почему годы уходят на подчинение дара? - только и спросила он.

Его руки прижимали меня к себе. Точно прятали от мира.

- Поняла. - просипела севшим от слез голосом.

- Поняла, что этот урок не должен пройти даром?

- Угу.

- Слезы лить бесполезно. Ими еще никого не вернули. Просто сделай так, чтобы парень погиб не зря. Да, это больно, это хреново, тебе хочется выть. Значит, Ангелок, ты настоящая, ты можешь чувствовать. Я в тебе не ошибся.

Вскинула лицо, встречаясь взглядом с Дарианом.

- Я просто эгоистка.

- Нет, ты просто была инфантильной принцессой, которой достался слишком большой дар. Время повзрослеть, Ангелок. Вот так вот сразу и жестко. Но, видимо, по-другому не получиться.

Я втянула воздух со всхлипом, хотя слезы уже закончились.

- Я его убила!

- Скажем так, если дар расценил, что самоубийство - лучший способ его излечить, то Иван был крайне близок к этому.

- Но можно было по-другому.

- Можно. - не стал спорить Дариан. - Если бы ты приняла свой дар и стала его изучать, а не пыталась играть в обиженную девочку.

Он обхватил мое лицо руками. Золотистые глаза сейчас смотрели очень серьезно. Я не могла отвести от них взгляд.

- Я увидел в тебе потенциал, Ангелок. - хрипло проговорил Дариан. - Ты давай, не подведи меня, хорошо? Чтобы не только красивая, но и умная. С этой секунды хватит жалеть себя, начни познавать этот мир и свой дар. Найди в себе то, что нашел я.

- У меня из головы не идет Иван. - прошептала сдавленно. - Что я наделала!

- С этим придется жить. Просто принять и жить. Цена ошибки, Ангелок. Жестокая цена.

                                                                            ***

В Университет я заходила сама не своя. Ком подкатывал в горло, а ноги слабели, когда понимала, что на меня могут показать пальцем и проорать “Убийца”.

Но люди вокруг смотрели не больше обычного. Особой паники я не заметила. Разве что Фритрика смерила меня взглядом, выходя из своего кабинета. И проговорила холодно:

- Постарайся медитировать как можно лучше. Я уезжаю, с тобой сегодня занимается господин Лам.

Ну отлично! Я едва не взвыла в голос. Только его мне не хватало моим несчастным нервам и грызущей совести! Медитация при Карле напоминала пловца со связанными руками и ногами. Ледяное молчание Фритрики помогало гораздо лучше сосредотачиваться, чем наигранно благодушный взгляд господина Лама. С ним пару раз медитации проходили просто ужасно.

Карл уже устроился на мягком полу аудиторию. Махнул мне рукой и приказал:

- Садитесь и начинайте. Считайте меня отвлекающим фактором.

Ну а кем еще я могу его считать? Мрачно смерила его взглядом и бросила сумку на пол. Сама последовала туда же. Принято считать, что комната для медитаций - это нечто уютное, мягкое и расслабляющее. Ага, а вот тут думали иначе. Моя комната для медитаций напоминала спортивный зал, только небольших размеров. Залитая солнцем, с мягким полом и светлыми стенами. Никакой мебели, никаких ароматических масел и прочего. Просто аудитория.

И господин Лам в одном углу.

Фритрика вбивала мне в голову, что медитация для меня это в первую очередь сосредотачиваться и держать эмоции под контролем. В любой ситуации, а не только в милой и расслабляющей атмосфере. Думаю, поэтому она и подкидывала мне господина Лама.

Глядя на его смуглое лицо с черными глазами и тонкой улыбкой внутри все начинало переворачиваться. Он мне не нравился, я его откровенно опасалась. Человек, убивающий других, пусть даже и преступников… с психикой у него точно непорядок. Как при таком расслабиться?

Я села, закрыла глаза. Перед мысленным взором мигом возникло лицо Ивана. Точно наяву услышала его растерянный голос: “Так, значит, тот котенок… он правда…”. Мигом распахнула глаза, наткнулась на насмешливый взгляд Карла. Тот определенно наслаждался происходящим.

- Я вас смущаю? - поинтересовался бархатистым голосом.

- Ни капли. - соврала в ответ и… замерла с открытым ртом.

А ведь не соврала. Что-то вчера сдвинулось внутри меня, изменилось. Кажется, даже в лучшую сторону. Да, я опасалась Карла и предпочла бы не оставаться с ним наедине. Но при этом он мне не мешал.

Серьезно!

От такого прозрения я даже тихо охнула. Чем заслужила вопросительный взгляд от преподавателя. Но сейчас точно не было дела до господина Лама. Я торопливо зажмурилась, потянулась к новой себе. Нет, оставалась такой же Ангелиной, скучающей по маме, по старому миру. Но вместе с тем что-то окрепло внутри, что-то щелкнуло. Это взросление? Опыт? Мудрость, мать его?