Копье чужой судьбы - Анна Князева

– К вам. Хочу сделать заявление.

– Господи… Неймется же вам. Нет чтобы спокойно уйти.

– Я говорила, что несколько дней назад в мой кабинет кто-то проник…

– Я помню, – Юрий Николаевич заговорил деревянным голосом, всем своим видом показывая крайнюю незаинтересованность. – Тогда вы сообщили, что у вас ничего не пропало, и мы закрыли этот вопрос по обоюдному соглашению.

– Я обманула вас, – сказала Полина.

– То есть как?

– Тот, кто побывал в моем кабинете, похитил «Человека в сером на фоне гор».

– Вы шутите?

– Нет, не шучу.

– Хотите сказать, что рисунок украли еще раз?

– Да.

Юрий Николаевич поднялся с кресла во весь свой огромный рост и рявкнул что было сил:

– Как рисунок опять оказался у вас в кабинете?!

– Муж принес, чтобы я его опознала.

Режимник опустился на место и растерянно спросил:

– И что прикажете теперь делать?

– Давайте я отдам вам свою объяснительную. – Полина раскрыла сумочку, достала оттуда листок, потом спохватилась: – Чуть не забыла! Похититель взял рисунок, но оставил от него паспарту. – Она достала пакет. – Думаю, мне нужно его вернуть.

– На кой черт оно мне сдалось?! – Юрий Николаевич снова вскочил на ноги.

Полина окинула его строгим взглядом.

– Не вам это решать. Примите, пожалуйста, мою объяснительную, – она положила на стол исписанный лист. – И паспарту от рисунка. – Рядом с листом пристроила паспарту.

– Вы не женщина… – Он вытер со лба проступивший пот. – Вы – ходячая катастрофа.

Полина попрощалась и ушла.

Через пятнадцать минут в ее кабинет залетела Рита.

– Ну ты даешь, подруга! – восхищенно зашлась она. – Второй раз на одни грабли. Вся галерея гудит… В приемной – очередь. Паспарту на столе секретарши – сенсация года. Объяснительную твою, как стихи, вслух читают.

Полина методично убирала со стола вещи и складывала их в коробку.

– Независимо от того, уволили меня или нет, я должна сдать дела.

– Наверное, ты права… – начала Рита, но закончить не удалось. В кабинет влетела Еремкина.

– Не думай, что тебе все сойдет с рук, аферистка!

Вслед за Еремкиной в кабинет забежал Кириченко. Он схватил Елену Феликсовну поперек туловища и выволок в коридор. Потом снова заскочил, чтобы подобрать свалившуюся туфлю Еремкиной, и так же стремительно выбежал.

Рита прижала руки к груди.

– Я тебя пойму, если ты сегодня не придешь на юбилей к Полтораку.

– Думаешь, меня остановит то, что там будут эти двое?

В этот момент раздался звонок. Полина сняла трубку и почти сразу сказала:

– Хорошо. – Потом, в ответ на немой Ритин вопрос, объяснила: – Вызывают к Варовскому.

– Он, кстати, тоже будет на юбилее, – с нездоровым весельем заметила Рита и вышла вслед за Полиной, чтобы проводить ее до приемной.

Там собрались несколько человек. Среди прочих были Юрий Николаевич и Кириченко (он каким-то чудом успел уже управиться с Еремкиной). Когда Полина вошла, все опасливо расступились, освобождая для нее неоправданно много места.

На столе секретарши зазвонил телефон.

– Хорошо, Альберт Иванович, сейчас приглашу. – Она положила трубку, прошла к двери кабинета и распахнула ее.

– Прошу.

Все присутствующие дружно втянулись внутрь. Последней вошла Полина. Когда все расселись, в дверь заглянула Варовская:

– Альбертик, у тебя совещание?

– Заходи, Маша, заодно посмеешься.

– Я не одна, – сообщила Маруха.

– Всех зови, когда еще такое доведется услышать.

Маруха зашла в кабинет, вслед за ней – Диана Матвеевна.

Альберт Иванович спросил, обращаясь к Полине:

– Как прикажете это понимать? – Он помахал объяснительной.

Полина ответила:

– Там все написано. Рисунок украли еще раз.

Варовский взял паспарту и продемонстрировал его всем присутствующим.

– Полина Сергеевна великодушно вернула этот, без сомнения, ценный предмет. – Он швырнул его подальше на стол в сторону Дианы Матвеевны.

Шевелева покрутила его в руках и протянула Варовскому. Тот встал из-за стола, забрал паспарту и подошел к Полине.

– Прошу объясниться.

Она взглянула поверх его головы, на настенные часы.

– Пятница, сегодня короткий день.

Варовский недоуменно обернулся, как будто проверяя справедливость ее утверждения.

– Мне пора, – заявила Полина. – Прощайте.

Сергей стоял у двери в прихожей и листал какой-то журнал. Послышался стук каблучков, из комнаты вышла Полина. Он поднял глаза.

– Невероятно, что может сделать с собой женщина за тридцать минут.

Она приблизилась к зеркалу и поправила простое черное платье, которое выгодно подчеркивало стройность ее фигуры. Потом собрала длинные волосы, подняла и закрепила их тремя шпильками. Критически оглядела себя, повернулась к Сергею и подтянула узел на его галстуке.

– Почему не надел шелковый итальянский?

– Ты про костюм или про галстук?

– Про костюм.

– Какая разница, что по кустам трепать… – промолвил Сергей, продолжая листать журнал.

– Ненавижу, когда ты так говоришь.

Сергей отбросил журнал, поцеловал ее в щеку.

– А я тебя обожаю. – Он осмотрел жену и добавил: – Только платье нужно было надеть покороче.

– Я не по кустам его трепать собираюсь, а иду в приличное общество.

Сергей усмехнулся.

– Не уверен, что мы говорим об одних и тех же людях…

Квартира Полторака и Шевелевой располагалась в доме на Беговой, напротив Московского ипподрома. Через арку они въехали во двор громадной «сталинки», отыскали подъезд номер семь и на удивление легко нашли свободное место для парковки машины. Сергей взял с заднего сиденья коробку с коллекционным вином. Крякнув, спросил:

– Не слишком ты размахнулась? Сколько же здесь бутылок?

– Шесть. Это «Вальполичелла».

Он не стал комментировать то, что услышал, во-первых, потому, что не знал, что такое «Вальполичелла», во-вторых, помнил, что Полина терпеть не могла «сиротских» подарков. Ни получать, ни дарить.

Подъезд, как и двор, впечатлял своими размерами. На второй этаж поднялись лифтом. Двухстворчатая дверь нужной квартиры была распахнута в ожидании гостей. У входа с сигаретой стоял Кириченко. Увидев Дуло, он посторонился. Сергей первым вошел в квартиру и огляделся, рассчитывая куда-нибудь пристроить коробку.