Саша Чекалин - Василий Смирнов

Встречаясь на улице с Гришей Штыковым, Якшин приветливо отвечал на поклон, считая того своим единомышленником. Тяжелый взгляд Якшина смягчался. Очевидно, он был не прочь остановиться и поговорить, но Штыков быстро проходил мимо. Как разведчик, он старался вести себя неприметнее, никому не мозолить глаза. Слух его необычайно обострился, глаза моментально, на лету схватывали все новое, и все это откладывалось в памяти для передачи партизанам. Но самое главное, для чего он был оставлен в городе, — это служить передаточным звеном между партизанами и их тайным агентом. Кто-то был еще оставлен на подпольной работе. Но кто, Гриша не знал. Между неизвестным и Гришей должен был состояться следующий разговор.

«Ваша мать дома?» — должен был спросить неизвестный.

«Эвакуировалась», — следовал ответ Гриши.

«А сестра?»

«Тоже эвакуировалась».

«Вот незадача-то…» — А потом самое главное: — «Старик шлет тебе привет».

Только после этого следовало выслушать, что хотел сообщить тот партизанам и, в свою очередь, передать ему задание партизан.

Но пока от партизан никто не приходил, и неизвестный тоже не появлялся.

Прохаживаясь часто по улицам, Гриша заприметил трех бывших тимуровцев: Генку, Славку и Костю.

Из тимуровцев и вообще из ребят мало кто остался в городе. Одни эвакуировались с родными, другие разъехались по деревням, Бесследно исчез, даже не простившись с ребятами, Витюшка. Никто из ребят в городе не знал, что он вместе с матерью ушел в соседний район. Из тимуровской команды осталось всего человек восемь.

И самыми боевыми из них оказались Генка, Славка и Костя. Гриша видел, как они безбоязненно шныряли среди вражеских солдат, выходили на шоссе, наблюдая, как мимо идут фашистские машины, громыхая гусеницами, ползут серые, заляпанные грязью танки и тяжелые самоходные орудия с длинными хоботами.

В зданиях, где раньше находились военкомат, райком партии, райисполком, теперь разместились штабы немецких воинских частей.

— Раз часовой стоит, значит, штаб… — толковали ребята. — Здесь танкисты… А здесь пехота.

От зоркого глаза ребят ничто не ускользало.

Первыми они заметили полицаев. Люди с белой повязкой на рукаве появились в городе почти одновременно с оккупантами. Вначале это были пришлые люди, и жители города их не знали. Но когда среди полицаев появились свои, лихвинские, — отец Егора Астахова — Чугрей, дядя Наташи Ковалевой — сапожник Ковалев, и другие, — это насторожило всех. Насторожило и Гришу Штыкова.

Вскоре на улице с одним из полицаев у Гриши произошел такой разговор.

— Прогуливаешься, молодой человек? — спросил полицай, дружелюбно улыбаясь.

— По делу иду, — проговорил Гриша, останавливаясь.

— Мать дома?

— Эвакуировалась, — ответил Гриша, несколько растерявшись.

— А сестра?

— Тоже… — ответил Гриша, заметно побледнев.

И когда полицай произнес остальную часть пароля, Гриша понял, что его ловят на слове, испытывают.

— Никакого старика я не знаю… — резко ответил Гриша на следующий вопрос и, повернувшись, пошел своей дорогой, ожидая, что его тут же арестуют. «Попался, Гришка…» — думал он, чувствуя холодный пот на спине.

«Попался…»

Полицай внимательно посмотрел ему вслед и пошел в комендатуру.

Лишь вернувшись домой, Гриша понял, что поступил опрометчиво. Следовало, не раскрывая себя, спокойно выслушать полицая, узнать, про какого старика он говорит, и потом уже принимать решение. А он поспешил, показал, что боится разговора. «Плохой я подпольщик», — думал Гриша.

И тут новая мысль осенила его: «А что, если полицай тоже шел на встречу, как подпольщик?.. Не может быть. Тимофеев предупредил бы меня».

Нужно было как можно быстрее узнать, с какой целью полицейский назвал ему пароль. «Надо проверить, — решил Гриша, — если только меня не заберут в гестапо».

А что, если, встретившись с полицаем, самому заговорить с ним? Дерзкая мысль, но, пожалуй, надо подождать. Ко всему он теперь относился с подозрением.

Прошло несколько тревожных дней. Гестапо молчало. Очевидно, арестовывать его не спешили. Молчал и Тимофеев. Как-то снова выйдя на улицу, Гриша увидел Митю Клевцова и Сашу Чекалина. По тому, как ребята шли и настороженно поглядывали по сторонам, Гриша понял, что пришли они в город не случайно и, наверно, издалека.

И тут же Гриша заметил, что за ребятами из закоулка следили. Это были Егор Астахов и Наташа Ковалева. С какими целями? «Наверно, с недобрыми», — подумал Гриша.

На оборонных работах в Смоленской области Егор Астахов, Володя Малышев и Вася Гвоздев находились вместе.

Когда фашистские войска прорвали фронт и устремились в глубь прорыва, окружая Москву, ребята неожиданно оказались в глубоком тылу врага.

Весь обратный путь ребята прошли уже по оккупированной территории, насмотревшись в дороге на людское горе, слезы и смерть. В город они вернулись оборванные, грязные, изголодавшиеся.

Первым человеком, с кем они встретились уже в сумерках вечера, была Наташа Ковалева. Они видели, как она в сопровождении двух закутанных по самые глаза женщин осторожно пробиралась по улице.

— Наташка! — окликнул было ее Володя Гвоздев, но она не остановилась, только ускорила шаг.

Вернувшись в город, ребята затосковали, поняв, что оказались не у дел. Как жить дальше, чем заниматься, никто из них не знал.

Раньше была школа. Теперь в помещении школы казармы, и там разместились вражеские солдаты.

Была библиотека. Можно было брать книги на дом и в свободное время читать. Теперь нет библиотеки и читать тоже нет никакого желания. Было кино… вечера в школе… Все было. А теперь нет ничего. Осталась только комната за закрытыми ставнями, в которой они сидят, будто в заключении. Даже разговаривать друг с другом нет никакого желания.

— До солдат мы не доросли, а из мальчишеского возраста вышли… — жаловался Вася, часами лежа на кровати. — В полицию, что ли, поступить?..

Володя хорошо понимал настроение своего друга, В пути им уже пришлось жить двойной жизнью. Улыбаться просительно и даже дружески врагу, когда его смертельно ненавидишь и жаждешь уничтожить. Молчать, стиснув зубы, когда хочется кричать от сознания своего бессилия.

Володя понимал, что Вася шутит.

Конечно, они не будут служить фашистам, как Чугрей, сапожник Ковалев и другие предатели. В пути ребятам пришлось встречаться и с полицаями и со старостами, недружелюбно относившимися к «окопникам». Но здесь, у себя в городе, предателями оказались отец их товарища Егора и дядя Наташи, с которой они учились все годы вместе.

Услышав о предательстве Чугрея, ребята инстинктивно стали сторониться Егора, избегая разговаривать с ним. Казалось подозрительно странным, что Егор при первой встрече ни словом не обмолвился про отца-предателя, а только жалел, что вернулся домой.