Одинока и крайне жестока, или Как выйти замуж за один день - Полина Раевская

Мы неопределенно пожали плечами – пока необходимости в этой информации не видели.

– Так вот, – продолжила хозяйка, – всем хорошо то растение. Выглядит прекрасно, цветет круглый год, да только в наших широтах категорически жить отказывается. Валерка на него столько денег убил! Я уж про время молчу – нянчился с ним, словно с ребенком. Да что там с ребенком! Дети и то в меньшем уходе нуждаются. А тут влажность нужна определенная, температура, земля особенная. Превратил дом в чистые тропики. Иной раз придешь с улицы, а тут дышать нечем – словно в прачечную попал, настолько сыро. А Валерка знай со своим «дитем» нянчится.

– Ты, говорит, Катерина, не понимаешь, – женщина усмехнулась и позволила себе ремарку: – Да, где уж мне. Мы ж все больше по земле ходим, в облаках-то не летаем. А Валерка знай одно надеется, что вот-вот выведет такой сорт этой то ли освопелии, то ли… а… – рассказчика махнула рукой, – один черт. Одним словом, мечтал мой Валерка сделать так, чтобы этот его цветок устойчив был к нашим погодным условиям. Чтобы даже на улице произрастать, значится, мог. Только тот никак поддаваться не желал. Не то что снаружи – он и в помещении-то долго не жил. Уж Листопадов с ним нянчился, уж он его пестовал, а тот, зараза, знай себе дохнет, и все тут. Так ладно бы стоил недорого, а то еще и денег это его хобби требовало немалых. Но я терпела. Оно и понятно – все же лучше, чем если бы все пропивал. Вон у соседки Светки муж запойный. Это ж жуть жуткая! Пока трезвый, золото, а не мужик. Но стоит только до водки дорваться… Все из дома тащит, а то и руку на жену поднимает. Так что я не сильно на Валерку ругалась. Так, бывало, поворчу, но больше для проформы. Чтобы, значится, свое присутствие в доме обозначить, а то совсем сладко ему жилось бы. Правда, один раз я на дыбошки все же встала. Да как раз аккурат накануне его гибели трагической. Прибегает ко мне за пару дней до смерти и давай в лицо журналом тыкать. Статью он, значится, в нем прочел про какой-то чудодейственный аппарат. Дескать, тот усиливает любые растения, какая-то энергетика у него особенная. Мол, даже тропические цветы вместе с ним в тайге выживают. Я-то сразу смекнула, что развод все это – на таких, как мой, пентюхов рассчитанный, а Валерий Карлович одно твердит – надо купить да надо купить. Я бы в иной раз и не возразила, но тут уж больно цена заоблачная оказалась. Шутка ли, считай, как наша машина стоит. Пусть у нас и старенькие «Жигули», и им копейка в базарный день, но так-то для автомобиля не цена, а для такой ерунды даже очень! Одним словом, воспротивилась я той покупке. Мы даже впервые так крепко поссорились. Валера кричал, что, если я денег не дам, он тогда наш «Жигуленок» продаст. Мы два дня не разговаривали, а затем в отеле случилось убийство, и как-то, видать, это сильное впечатление на мужа моего произвело, потому что он вдруг резко присмирел и даже прощения у меня попросил. А затем и вовсе духом воспрял. Говорит, раздобуду я, Катька, сам денег на эту технику-то. Я еще спрашивала его, мол, где ж ты их возьмешь? А он только усмехнулся в ответ. Ну, я не особенно-то поверила – водился за Валерием Карловичем такой грешок – мечтатель он знатный был. Не в первый раз планы несбыточные строил. Только в этот раз им исполниться совсем по другой причине оказалось не суждено, – слезы вновь заструились по осунувшимся щекам женщины, – погиб Валерий Карлович. Так глупо и нелепо… Сколько раз ему говорила, электричество – это серьезно. Он и дома никогда особенно внимания на это не обращал. Бывало, захожу, а тут дым коромыслом – увлажнитель вовсю работает, повсюду ведра стоят для усиления, значится, эффекта, а рядом шнур от магнитофона валяется, едва ли не в воду опущен. Ну, вот и случилось то, о чем я супруга давно предупреждала. Ожидаемо это все, как по мне. Так что зря вы приехали. Не помогу я вам. Ничего подозрительного в смерти Валерия не вижу, – женщина пожала плечами, – обычный несчастный случай, тут я со следователем согласна.

– Понятно, – Антон даже не пытался скрыть разочарование. – Жаль, конечно. И все же, вспомните, может, было хоть что-то интересное? Хоть что-то настораживающее?

– Нет! – Екатерина Сергеевна решительно махнула головой. – Ничего необычного. Конечно, на следующий день после убийства Валерка явился домой возбужденный. Оно и понятно – подобные события в «Тихой сосне» нечасто происходят. Но разве это так уж удивительно?

– Не знаю, – задумчиво произнес Антон, – а может, он с вами своими подозрениями делился? – Мужчина, словно за соломинку, хватался за любую надежду. – Припомните, может, он говорил, что кого-то подозревает. Ну, хоть того же администратора, ведь именно ваш супруг опроверг ее алиби.

– Говорю вам нет! – женщина отрицательно замотала головой. Еще более решительно, чем прежде. – Ничего такого. Да, Валерка рассказал, что не мог найти Алевтину. Еще сомневался, правильно ли сделал, что следователю об этом рассказал – все же работали вместе, а он, получается, настучал на нее. Он в ее причастность к случившемуся не верил, а выходит, что отношения просто так испортил. Но и соврать не мог. Он вообще такой был – честный.

– А почему он был так уверен, что администратор не имела отношения к убийству? – не унимался Антон.

Хозяйка дома только плечами в ответ пожала.

– Я не знаю. Но с ним полностью согласна. Алевтину с детства знаю – жила тут неподалеку. Нормальная такая баба, хоть и ветреная, конечно. Все кавалеров меняла. Вот и доменялась, что одна теперь ребенка воспитывает. А Валерка мой, считаю, все же правильно поступил, что следствию все как на духу поведал. В конце концов, невиновного человека в тюрьму не посадят, я так полагаю. Там разберутся, что да как.

Конечно, по поводу справедливости последнего утверждения у меня лично имелись серьезные сомнения, но делиться ими с окружающими я не стала. Не затем мы явились в дом Листопадова, чтобы дискутировать с его супругой о российском правосудии.

Кстати, о нем. Если Яровой узнает, что мы нарушили его указание, нас, скорее всего, ждут большие неприятности. Так что следует убираться отсюда подобру-поздорову, пока следователь нас не хватился. Жаль, конечно, что мы рисковали зря, и все же теперь хотя бы можем успокоить себя тем, что сделали все возможное. Пусть и вытянули очередную пустышку.

Я поднялась со стула, на котором тихонько просидела весь разговор, Антон также встал и подал Наталье руку. Подруга, ухватившись за нее, не без труда приняла вертикальное положение и, внимательно глядя вниз, запрыгала на одной ножке к выходу.

– Словно Мамай прошел, – пробормотала она и, повернувшись к хозяйке, будто невзначай, поинтересовалась:

– Помогает?

– Что? – опешила та.

– Ну, вещи крушить? Я тоже, помню, после развода с мужем порезала все его фотографии, изорвала в клочья одежду и выбросила на улицу обувь. Злитесь на мужа за то, что ушел и оставил вас одну, хотя мог быть осторожнее, да?

Екатерина Сергеевна всхлипнула. Слезы, которые только-только перестали течь из ее глаз, вновь заструились по щекам. Умеет Наталья, конечно, разрядить обстановку, ничего не скажешь. И как теперь уходить отсюда? Придется остаться и утешать бедную женщину.