Супермаркет - Андрей Житков

— Доченька, выпей таблеточку, поможет! — сказала она, приподнимая Анькину голову. Анька проглотила таблетку, запила, поморщилась.

— Что же с тобой, маленькая моя? Ведь нормально носила! Никакой угрозы не было!

— Мам, Ивана посадили! — всхлипнула Анька.

— За что? — удивилась Нина Владимировна.

— Из-за меня! Он у одного козла машину сжег, а там ребенок был!

— С ребенком?! — воскликнула Нина Владимировна, внутренне холодея.

— Да нет, живы все! Их с Майклом менты повязали! Мне пацаны со двора сегодня рассказали. Я пришла домой, тут все и началось! Ой, мамочки, больно как!

— Потерпи-потерпи, пройдет сейчас! — стала гладить Нина Владимировна дочь по голове. — Не от Ивана, от козла ребенок-то? — догадалась она.

— От козла, — печально вздохнула Анька.

— Ну, ничего — ничего, и козленочка воспитаем, — подбодрила Аньку Нина Владимировна. — Как — проходит, нет?

— Вроде бы полегче стало, — кивнула Анька, прислушиваясь к своим ощущениям.

Минут через десять раздался звонок в дверь — приехала “Скорая”.

Охранник на проходной издали заметил директорскую “Вольво”, предупредительно нажал на кнопку. Ворота открылись, и машина, не сбавляя скорости, въехала во двор. Первыми из нее выбрались двое дюжих охранников, под их широкими пиджаками легко угадывались кобуры с пистолетами. Один из них открыл заднюю дверцу и помог Владмиру Генриховичу выйти из машины. Директор опирался на трость с серебряным набалдашником. На нем был новый дорогой костюм. Один охранник прикрыл директора сзади, другой — спереди. Так они вошли в супермаркет.

“Испугали Генриховича, — подумал охранник, зевнув. — Тут любой испугается. Хорошо, когда на охрану деньги есть. А когда их нет, в гроб ложись? — он глянул на монитор — к забору с задней стороны пристроилось сразу трое пьяных мужиков. Один из них опирался о забор рукой. — Вот паскуды, скоро здесь дышать нечем будет! Взять да и подвести к забору ток. Как только взялся, врубил двести двадцать — и ваши не пляшут!”— зло подумал охранник, доставая из стола старую газету.

Владимир Генрихович зашел в торговый зал, посмотрел, как идет торговля. Все продавщицы с ним здоровались, улыбались, справлялись о здоровье. Подошла Анастасия Андреевна. Робко пожала его руку. Тоже поинтересовалась самочувствием.

— Ничего-ничего. Здоровье у меня теперь отменное — закалился в борьбе с кадмием, теперь любое ядовитое вещество по плечу, — пошутил он весело.

— Ой, шуточки у вас, — расплылась в улыбке Анастасия Андреевна. — Не поймали бандитов-то?

— Ловят, — нахмурился директор, вспоминая об Алисе. — Как дела?

— Неплохо, — кивнула Анастасия Андреевна. — Люди из отпусков поприезжали, товар за милую душу пошел. А за булочками нашими, говорят, даже иногородние приезжают.

— Да ну! — недоверчиво покачал головой директор. Насчет иногородних Анастасия Андреевна, конечно, малость загнула — кто же за булками в Москву поедет? Хотела директору приятное сделать.

В сопровождении охранников Владимир Генрихович поднялся на второй этаж, прошелся по галерее, осматривая непродовольственные отделы. Здесь тоже все здоровались с ним, приветливо улыбались. Только продавщицы мехового отдела как-то странно прятали глаза.

Владимир Генрихович подошел к Людмиле Ильиничне, взял ее под локоть.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовалась заведующая.

— Да ничего-ничего, — уже начал раздражаться директор. — Почему товара в отделе мало? Где шубы? Пора их уже выставлять. Через полмесяца сезон. Покупатель уже идет.

— А… — замялась Людмила Ильинична. — Так ведь… — она поняла, что директор ничего не знает. — Владимир Генрихович, нас обокрали.

— Как обокрали? — побледнел директор. — Когда обокрали?

— Вам никто ничего не сказал? И следователь не приходил? Странно!

— Ну-ка, открывай склад! — приказал директор Людмиле Ильиничне. — Показывай все!

Людмила Ильинична подошла к дверям склада, повернула ключ в замке. Владимир Генрихович зашел внутрь, прошелся вдоль пустых стоек. На складе стоял сильный запах лаванды.

— Все, что я из Греции привез? — спросил Владимир Генрихович, недобро глядя на заведующую.

— Да, — вздохнула она. — Нашли только десятую часть. У охранника Моисеева. Он и навел грабителей.

— Моисеев? — не поверил своим ушам Владимир Генрихович. — Быть этого не может!

— Да как не может, когда у него на квартире товар нашли! Две шубы и жакет. Не вернут, пока следствие не закончится.

Владимир Генрихович сглотнул слюну и опустился на стул рядом со стеллажом. В глазах у него потемнело. Он не мог поверить во все сказанное. В голове не укладывалось. Потерять собственного товара на сто двадцать тысяч — это уже слишком!

— Вам плохо? — сочувственно поинтересовалась Людмила Ильинична.

— Нет, мне очень хорошо! — съязвил Владимир Генрихович. — Какого черта мне до сих пор никто ничего не сказал! Ну, Наталья!… Моисеев где сейчас?

— В тюрьме, наверное, — пожала плечами заведующая.

— В СИЗО, — уточнил директор. — Нет, это не он. Подставили Серегу! — сказал он, стукнув наконечником палки об пол. Меня чуть не грохнули, его — посадили. Ну что же, пойдем ва-банк, господа бандиты!

Заведующая смотрела на директора недоумевая — о чем это он говорит?

Сначала в кабинет директора вошли двое охранников, тщательно оглядели его, заглянули в стенные шкафы и в ванную комнату, затем — Владимир Генрихович.

— Это что, каждый раз такая процедура? — поинтересовался директор у одного из охранников.

— Каждый, — кивнул парень. — Мы обязаны гарантировать безопасность.

Владимир Генрихович тяжело вздохнул.

— Ладно, гарантируйте, если должны.

Охранники покинули кабинет, и директор уселся за свой стол, пододвинул к себе папки с бумагами.

Вбежал Евгений Викторович. — Ну, дорогой ты мой, сколько лет, сколько зим! — расплылся он в улыбке, подавая руку. — Наконец-то здоров и весел!

Директор на рукопожатие не ответил. Евгений Викторович нахмурился.

— Что случилось?

— Почему мне до сих пор не доложили о краже? — спросил он зама.

— Ну а… — замялся Евгений Викторович. — У тебя состояние было тяжелое. Боялись навредить.

— У меня уже две недели никакого тяжелого состояния! — веско заметил директор.

— Ну, виноват, хотел как лучше! — вздохнул зам.

— И вот что удивительно — украли только мой товар, который я за свои кровные покупал. Остальное не тронули.