Путешественник. Том 2. Сокровища поднебесной - Гэри Дженнингс

— Разумеется держим, и очень хорошего, — бодро произнес Фунг. — Мой собственный сын, который сейчас изучает законы, время от времени помогает нашему Ласкателю. Вот, например, недавно мастер заставил молодого Фунга отбивать преступнику потроха в течение нескольких недель.

— Что?

— Это наказание, которое называется chou-da: преступника бьют кнутом из бамбука, расщепленного на конце на множество частей. Злоумышленник испытывает самую ужасную боль от разрывов внутренних органов, хотя на нем нет видимых увечий. Однако добиться этого не так-то просто, так что моему сыну еще предстоит освоить искусство chou-da, прежде чем ему позволят работать самостоятельно.

— Gesù! Я имею в виду, очень интересно.

— Ну, есть наказания более популярные среди простонародья, посмотреть на которые приходит целая толпа; другие, разумеется, вызывают меньше интереса. Степень наказания зависит от жестокости преступления. Самое простое — нанесение клейма на лицо. Затем — стояние в клетке. Стояние на коленях на цепочке с острыми звеньями. Яд, которого удостаиваются по-настоящему старые люди. Женщины особенно любят, когда Ласкатель отравляет других женщин. Еще одно популярное среди них наказание, на которое представительницам прекрасного пола нравится смотреть, — это когда взрослую женщину переворачивают вниз головой и заливают ей внутрь кипящее масло или расплавленный свинец. Есть наказания с очень наглядными названиями: «Брачное ложе», «Любящая змея», «Обезьяна, досуха высасывающая персик». Должен честно сказать, что недавно я и сам изобрел нечто интересное.

— И что же именно?

— О, это наказание применили к поджигателю, который сжег дотла дом своего врага. Он не сумел убить врага, который был в отъезде, но сжег его жену и детей. Поэтому я вынес приговор, соответствующий преступлению. Я приказал Ласкателю наполнить нос и рот негодяя порошком huo-yao и запечатать сверху воском. Прежде чем преступник успел задохнуться, фитили подожгли, и его голова разлетелась на куски.

— Кстати, Вей Ни (к этому времени мы уже перешли на «ты» и обращались друг к другу по имени), раз уж речь зашла о наказаниях: какому наказанию подвергнет нас с тобой великий хан за неспособность выполнить свои обязанности? Время идет, а мы не разработали даже самого простейшего плана обложения жителей Манзи данью. Не думаю, что Хубилай сочтет дождливую погоду оправданием.

— Марко, зачем мучить себя составлением планов, которые не дано осуществить на практике? — лениво произнес Фунг. — Сегодня дождя нет. Давай просто сидеть здесь, наслаждаться солнцем, ветерком и безмятежно смотреть, как твоя красавица хозяйка собирает в саду цветы.

— Вей Ни, ведь Ханчжоу — богатый город, — не сдавался я. — Помимо единственного крытого рынка, который я видел, здесь есть еще с десяток открытых. Они все полны, во всяком случае в хорошую погоду. Да и вообще, чего здесь только нет! Павильоны развлечений на островах посреди озера. Семейства, которые процветают благодаря тому, что создают веера. А какие доходы приносят их владельцам публичные дома! Ни один житель города еще не заплатил и tsien в казну нового правителя. А ведь наверняка в Манзи есть и другие богатые города! А ты советуешь мне сидеть спокойно и позволять всем подданным в государстве вообще ничего не платить в казну Хубилая!

— Марко, я могу только повторить тебе то, что однажды сказал ван, — все записи о налогах, которые взимали при правителях династии Сун, исчезли вместе с ними. Возможно, старая императрица специально приказала их уничтожить. Но более вероятно, что ее подданные проникли в залы, где хранились записи и архивы ченга, как только она отправилась в Ханбалык, чтобы отдать корону, и уничтожили записи. Это понятно. Подобное случается повсюду на захваченных территориях перед тем, как войдут завоеватели…

— Да, да. Я готов примириться с этим фактом. Но я не интересуюсь, кто и сколько платил последним чиновникам Сун! Что мне делать с кучей этих гроссбухов? Вполне можно обойтись и без них.

— Ты так полагаешь? Ну тогда смотри. У тебя есть три возможных пути. — Он начал загибать пальцы. — Ты можешь обойти каждый прилавок на рынке, каждый постоялый двор на островах и каждую спальню шлюхи…

— Что невозможно.

— …Или для тебя это будет делать целая армия людей.

— Что ты считаешь бесполезным.

— Совершенно верно. Сейчас я объясню, как это будет выглядеть. Скажем, ты подходишь к прилавку на рынке, где какой-то мужчина торгует бараниной. Ты заявляешь, что великий хан требует присылать ему часть выручки от этой баранины. В ответ продавец говорит: «Но, куян, я не владелец этого прилавка. Пожалуйста, скажите об этом хозяину». Ты обращаешься к тому, а тот заявляет: «Продавец считает меня хозяином, да, но я только управляю этим прилавком вместо владельца, который уединенно живет в Сучжоу». И что тогда?

— Я не поверю им обоим.

— Допустим. Но что ты сможешь сделать? Начнешь вымогать деньги у одного? У обоих? От каждого ты получишь совсем немного. Возможно, ты даже выйдешь на настоящего владельца — может, он поставщик всей баранины в Манзи, который действительно блаженствует вдали отсюда, где-нибудь в Сучжоу. Но подумай сам, Марко, сколько времени тебе понадобится, чтобы вывести на чистую воду всего лишь одного продавца!

— Вах! Я так никогда не обойду и одного рынка!

— А если бы у тебя были старые записи, ты бы знал, кого надо заставить платить, где его можно найти и сколько он заплатил в последний раз. Следовательно, у тебя остается третья, единственная реальная возможность действовать: составь новые записи. Еще до того как ты приступишь к сбору налогов, у тебя должен быть полный список — все лавки, мастерские, имущество отдельных граждан, перечень земельных наделов. Тебе придется записать имена всех их владельцев, а также членов семей и слуг. И подсчитать, сколько стоит все их имущество, и каков ежегодный доход, и…

— Gramo mi![232] Да на одно только это уйдет вся моя жизнь, Вей Ни. А когда же собирать налоги?

— Ну вот, теперь ты и сам все понял, — снова произнес он лениво. — Наслаждайся светом дня и красотой Ху Шенг. Утешь свою совесть таким рассуждением. Династия Сун, прежде чем пасть, просуществовала здесь триста двадцать лет. У старых императоров было много времени, чтобы собрать и систематизировать все записи и заставить заработать свою систему сбора налогов. Неужели ты рассчитываешь сразу же сделать то же самое?

— Я-то нет. Но боюсь, что Хубилай-хан как раз этого от меня и ждет. Что же мне делать?

— Ничего, поскольку все, что ты предпримешь, все равно ничего не даст. Ты слышишь, как кукует кукушка на том дереве? «Ку-ку… ку-ку». У нас считается, что кукушка говорит: «Pu-ju ku-ei». Это означает: «Почему бы не отправиться домой?»

— Спасибо тебе, Вей Ни. Надеюсь, что в один прекрасный день я действительно отправлюсь домой. Ибо все в этом мире, вся наша жизнь, есть путь домой. Но я не хочу возвращаться домой, как говорим мы, венецианцы, «с волынкой, вывернутой наизнанку».