Каиново семя - Варвара Клюева

- Как же вам удалось избежать слухов? - спросил Сергей. - Ведь в больнице, наверное, многие знали, что ребенок Альбины умер.

- Нет, не многие. Только я и две медсестры - из моего отделения и из хирургии. Еще подполковник. И, естественно, Турусов. Все. Пять человек. Считая Ольгу - шесть. Подполковник на следующий же день уехал в свою Самару. Галине Николаевне, сестре из хирургии, я полностью доверяла, и она ни разу меня не подвела, так что на ее молчание мы могли спокойно положиться. Барышне из гинекологии Турусов хорошо заплатил и устроил ее на престижную работу в питерскую спецполиклинику для высших партийно-хозяйственных чинов. Она уехала из Старграда через месяц после этой истории. А Ольга... Ольга сама поставила условием сделки, что мы никому, никогда, ни при каких обстоятельствах не расскажем о ее отказе от родной дочери. Так что я сегодня нарушила сразу два обещания... - Оксана помрачнела и замолчала, потом вспомнила о том, что заставило ее нарушить слово, и заговорила торопливо: - Мы заметали следы, как настоящие шпионы. Роды у Ольги я принимала одна, потом заперла ее в своем кабинете. На следующий же день тайком вывела их с ребенком из больницы и отвезла в свою квартиру. Изъяла карту. Вторую девочку отнесла в палату новорожденных и оформила как дочь Альбины. Нам и в этом повезло: близнецы родились мелкими - около двух с половиной килограммов - и немного недоношенными. Конечно, у ребенка Альбины недоношенность была бы больше, но она ведь тоже не состояла на учете в женской консультации. Словом, никто ничего не заподозрил. Через три недели я переправила Ольгу с младенцем в Москву, к своей подруге, тоже врачу. Она по своим каналам раздобыла справку, удостоверяющую, что Ольга родила дочь первого июля в московском роддоме.

- Значит, твоя подруга тоже знала?..

- Нет. Она просто выполнила мою просьбу. Я не стала ничего объяснять, а она - расспрашивать. Ольга осталась в Москве, Турусов, задействовав свои связи, помог ей получить прописку, а потом и квартиру - кажется, ее фиктивно оформили на какой-то завод - и первые пять лет выплачивал нечто вроде пособия на ребенка. Все, на этом первая часть истории заканчивается. Часть вторая началась около месяца назад. Виктор Палыч приехал в клинику на свидание с женой, а после свидания зашел ко мне. Он сказал, что душевное состояние Альбины в последние дни внушает ему серьезную тревогу. Особенно его беспокоило ее отношение к Маришке. Оно становилось все более и более... ненормальным. Чутье подсказывало ему, что жена в любую минуту может выкинуть что-нибудь... страшное. Чтобы как-то разрядить атмосферу, он придумал совершенно безумный план. Временно подменить Марину на Марьяну, вторую дочь Ольги. Девочки - однояйцевые близнецы.

- Зачем? Что бы это дало?

- Это долго объяснять. Ладно, попробую покороче. Представления Альбины об отношениях матери и дочери складывались на основе ее личного опыта. А у них с тетей Ниной, Алькиной мамой, отношения были очень теплые, очень доверительные, очень сердечные. Алька лет до восьми в прямом смысле провисела у матери на шее. Как маленькая обезьянка. Они все время целовались, обнимались, шептались, говорили друг другу ласковые словечки, делали маленькие подарки. Естественно, Альбина ожидала, что у них с дочерью все будет так же. Но Марина по характеру совершенно другой человек. Замкнутая, сдержанная, независимая, она просто не могла вести себя так, как этого ожидала мать. И тем выводила Альбину из себя. С каждым годом все больше и больше. Помнишь, ты спрашивал, почему она стала такой? Так вот, отчасти из-за Маришки. Она рисковала всем, чтобы ее родить, думала, что обретет в дочери смысл жизни, а девочка обманула ее ожидания. Когда стало ясно, что здоровье ее никогда до конца не поправится, что она в любой день может умереть, у Альбины начались проблемы психического свойства. Что-то вроде навязчивых состояний. Похоже, ее отравленный недугом мозг породил суеверное убеждение, что чем хуже будет Маришке, тем лучше это скажется на ней. Впрочем, теперь я уже не уверена... Ладно, не суть важно. Ты спросил, зачем Виктор хотел поменять девочек. Он понимал, что Марина при всем желании не сможет изменить стереотип своего поведения с матерью. А девушке, которая никогда не имела дела с Альбиной, будет не так уж сложно выстроить отношения по другой схеме. Особенно, если ей все объяснить и заплатить за представление большие деньги. Так, во всяком случае, считал Турусов. Марьяна, по его замыслу, должна была разыграть у постели больной бурную покаянную сцену, прорыдать, что наконец поняла, насколько дорога ей мать, пообещать, что теперь все будет по-другому, и заслужить материнское прощение.

- Какая-то дешевая театральщина, - поморщился Гуляев. - Неужели он думал, что Альбина на это купится?

- А знаешь, она бы могла... Я замечала в ней склонность к драматическим эффектам. И со вкусом у нее было неважно. По крайней мере, в последнее время. Но, как бы то ни было, я отказалась помогать Виктору.

- Почему?

- По многим причинам. Прежде всего, потому что мы обещали Ольге никогда никого не посвящать в нашу тайну. А уж тем более - ее дочерей. Но даже не это главное. Главное, я не поверила Турусову. Я думала, он боится не за Маришку, а за себя. Боится, что Альбина, окончательно свихнувшись от злобы и страха смерти, сделает всеобщим достоянием компромат, который копила на него многие годы. Ну, и наконец, если Маришке действительно угрожала опасность, мы не имели права втягивать в эту игру еще и Марьяну, понимаешь?

- Понимаю. И что же было дальше?

- Дальше я вдруг поняла: если Турусов вбил себе в голову, что замена Марины на Марьяну даст ему выигрышную позицию в противостоянии с женой, он ни за что не откажется от своего плана. И прекрасно обойдется без моей помощи. Разыскать Марьяну, подкупить ее, соблазнить для него плевое дело. Такие мелочи, как данное обещание, мои возражения и опасность, которой он, возможно, подвергнет Марьяну, его не остановили бы. Люди для него - пешки, шахматные фигуры. Кого заботит судьба шахматных фигур, когда можно выиграть партию? И я решила сорвать ему эту комбинацию. Полетела в Москву, приехала к Марьяне на работу и предупредила ее, что она не должна принимать никаких предложений от незнакомцев. Какими бы соблазнительными эти предложения ни были. Я не могла рассказать ей все откровенно, поскольку тем самым нарушила бы слово, данное Ольге и Виктору. Но дала понять, что ей угрожает опасность. Марьяна обещала сообщить мне, если на горизонте появится какой-нибудь незнакомец с заманчивым предложением. Или даже без предложения. А на случай, если ей не оставят такой возможности, она даст номер моего телефона своей подруге Елене. Марьяна собиралась каждый день выходить с ней на связь, а если не выйдет, Лена должна была позвонить мне.

- И что? Она позвонила? - мрачно спросил Гуляев.

- Позвонила. Сегодня. Но ты забегаешь вперед. Если позволишь, я буду придерживаться хронологии, иначе запутаюсь сама и запутаю тебя. Итак, я вернулась из Москвы, уверенная, что, если Турусов начнет проводить свою комбинацию, меня предупредят, и я смогу вмешаться в его игру. Но, как выяснилось, игра оказалась куда масштабнее, чем я себе представляла. И Виктор был отнюдь не организатором и даже не главным ее участником. Через неделю... нет, кажется, дней через десять после моей вылазки в Москву ко мне пришел Виталий.