Глобальное порабощение России, или "Глобализация по-американски" - Геннадий Зюганов

Опыт российской истории до сих пор давал на этот вопрос сплошь отрицательные ответы. Теперь страна переживает еще одну попытку. И мы все больше убеждаемся, что нынешней российской буржуазии нельзя доверить такое ее, казалось бы, кровное дело, как формирование рынка.

В России господствует класс, которому социологи еще долго будут подбирать подходящее название. Пока же, за неимением лучшего, укоренился термин «олигархия», хотя он и не выражает сути обозначаемого явления.

Этот класс возник как результат симбиоза коррумпированной бюрократии, спекулятивного капитала и организованной преступности. Российская экономика страдает вовсе не от рынка, а от существующей под «рыночной» вывеской монополизации сферы товарно-денежного обращения социальными группами, имеющими ярко выраженный антиобщественный, антигосударственный характер. Свободной конкуренции, или хотя бы ее подобия, нет. Господствует монополизм спекулятивных, бюрократических и криминальных группировок, распределяющих между собой товарные и финансовые потоки путем сговора, административного давления или силового устранения чересчур строптивых.

Все вместе взятое и называется олигархией, которая похожа на змея о трех головах. Одна голова кормится спекуляцией, другая — коррупцией, а третья — рэкетом, который хоть за 20 лет и видоизменился, но никуда не исчез — ряды рэкетиров из криминальных кругов пополнили представители силовых структур и чиновничества. Задачи демократических преобразований в корне противоречат интересам каждой из этих трех фракций правящего класса.

Зоологический эгоизм «новорусской» буржуазии заставляет сомневаться в том, что она сможет когда-нибудь пожертвовать сиюминутной корыстной выгодой ради обеспечения своих долговременных стратегических интересов, не говоря уж об интересах Отечества. Даже если смена курса будет осуществляться в интересах капитала и иметь целью становление настоящего рынка, а не укрепление нынешней паразитической псевдорыночной конструкции, российская буржуазия вряд ли «потянет» на эту роль.

Защищая интересы российского товаропроизводителя, можно и должно, разумеется, дифференцировать разные группы буржуазии, отделять капитал национальный и производительный от капитала компрадорского и спекулятивного. Это элементарное требование конкретного анализа, исходящего из приоритета общенародных интересов. Но при этом нельзя терять из виду то обстоятельство, что реальный сектор экономики представлен не только и не столько «директорским корпусом» и «национальным капиталом», сколько рабочими, крестьянами и специалистами. И интересы реального сектора, отечественного производства — это прежде всего их интересы, интересы трудящегося большинства. Поэтому уместно напомнить: цивилизованный рынок оказался в России реальностью только один раз — в эпоху нэпа, то есть при политическом полновластии трудящихся.

Без этого условия требование усиления государственного регулирования, с которым выступают коммунисты, остается чистой абстракцией. К примеру, многие квазигосударственные компании, которые позиционируют себя как «общенациональное достояние», являются, по сути, достоянием узкой группы лиц из числа олигархов, банкиров и высшего чиновничества. В то же время у государства и по сей день остается более чем достаточно рычагов для регулирования экономики. Действительная проблема заключается в том, какое государство и в чьих интересах будет ее регулировать.

Чтобы выжить в грядущей мировой депрессии, необходимо возродить роль российского государства как активного экономического игрока, действующего в интересах народа.

Граждане бывшего Советского Союза часто повторяют сегодня одну и ту же мысль, задают один и тот же вопрос: «Мы жили все вместе мирно и дружно, и никто не интересовался, какой национальности сосед. Так почему же нас перессорили? Как это удалось?»

Известно, что главным двигателем разрушения Союза и прогрессирующего распада России стал воинствующий национализм, который нагнетался самыми провокационными способами. При этом с самого начала обнаружилась странная, на первый взгляд, двойственность в тактике провокаторов. Возрастание национального самосознания любого народа — от армян и украинцев до чукчей и чеченцев — рассматривалось как явление позитивное и прогрессивное. Аналогичные же процессы в национальном самосознании русских однозначно расценивались как явление резко отрицательное и реакционное — национализм, шовинизм и т. д.

Всячески поощряя нарастание националистических настроений в нерусской среде, либеральная пропаганда одновременно внушала русскому народу комплекс неполноценности, вины и покаяния. Русофобия стала одним из основных орудий перестройки.

Это неспроста. Разрушители нашего единого Отечества хорошо поняли то, чего не сразу поняли его защитники. Они чутко уловили, что русский патриотизм, русское национальное самосознание есть главный противник антисоветских и антикоммунистических сил. И направили все свои усилия на его подрыв.

Задача разрушителей в значительной мере была облегчена тем, что ей фактически способствовала официальная политика КПСС 1960—1980-х, выглядевшая карикатурой на национальную политику первых двух послереволюционных десятилетей. Именно карикатурой, потому что она руководствовалась принципами, переставшими отвечать изменившимся условиям.

Вспомним, что суть национальной политики в начальный период Советской власти состояла в ликвидации фактического национального неравенства. Так, формулируя принципы объединения советских республик в единый Союз, Ленин подчеркивал, что необходимо обеспечить не только формальное равенство наций.

«Нужно, — писал он, — возместить так или иначе своим обращением или своими уступками по отношению к инородцу то недоверие, ту подозрительность, те обиды, которые в историческом прошлом нанесены ему правительством "великодержавной" нации. Необходимо неравенство, которое возмещало бы то неравенство, которое складывается в жизни фактически».

Таким образом, в те времена понятие «национального вопроса» отождествлялось с проблемами нерусского населения, национальных меньшинств, что в общем и целом соответствовало реальному положению вещей. Соответственно и национальная политика трактовалась в первую очередь как политика по отношению к инородцам. В основе ее лежала система уступок со стороны русских и преимуществ для нерусских. Что это за уступки и преимущества?

Во-первых, всесторонняя, всеобъемлющая помощь национальным окраинам за счет человеческого, материального и культурного потенциала русских и Центральной России. Русский народ с пониманием отнесся к этой задаче, с его первенствующей помощью на окраинах России был создан мощный экономический, культурно-технический потенциал.

Во-вторых, формирование единого государства по федеративному принципу, признание полного государственного равноправия с Россией новых республик с титульной нацией во главе. Это было хотя и обоснованной, но все же уступкой, ибо до революции Ленин, признавая право наций на отделение, тем не менее неоднократно и определенно высказывался против федеративного устройства будущего социалистического государства.