Новый Мир - Александр Столбиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Помнишь, я с вас требовал план боевой учебы на год?
— Помню, только там шла речь о какой-то фантастике.
— Погоди. Шумилин, как тебе немец?
— Нормальный парень. Ребята с ним поладили. Интересные вещи рассказывает.
— На неделе принимаешь первые пикировщики. Как минимум десяток «сухарей».
— Вот это да!
— Заводские обещали поднапрячься. Но десяток-другой я тебе гарантирую. Готовь парней. Рунге — мастер атак с пикирования. Все Су-4 оснащены автоматами пикирования и тормозными решетками. Чтобы к весне пилотов, не умеющих пикировать, среди бомберов не было. И не просто пикировать. А пикировать хорошо!
У Свиденцева, казалось, даже уши алчно шевелились. Старый боевой кит, на много лет запертый в мелкой бухте, услышал далекий призыв боевой трубы, сулящий походы, битвы и Море. Он наклонился вперед, едва удерживаясь на краешке стула, и жадно вслушивался, боясь упустить хоть слово.
— Это не все, — продолжал Кудрявцев. — На следующей неделе придут немцы. Гейдельберг со своими авианосцами. Сразу обоими. Их переводят на нашу матчасть, это дешевле и быстрее, чем изобретать им что-то новое и оригинальное… Гоняй их на «сухарях» так, чтобы мать родную забыли. Порядок подчиненности и прочее согласуем, все уже решается.
— Они согласятся?
— Уже согласились. Им некуда деваться. О всех подробностях пиши мне. Буду передавать Кузнецову. Он зеленый свет обещал. И это не все.
Шумилин только покачал головой.
— В течение месяца получишь десяток Як-5К. На мой страх и риск. Установочная партия. Машина отлаженная и серийная. Завод только отмашки ждет. Мотор — зверь. Учи сразу на них. Предупреждаю, спарок не будет.
— Мне хоть порадоваться можно?
— Радоваться вместе будем. Наша задача следующая. К лету следующего года у нас должно быть подготовлено по два состава авиагруппы для каждого нашего и немецкого авианосца, включая учебные и «Шустрый». Кровь из носа.
Свиденцев посмотрел на висящую на стене карту мира. Туманный Альбион на ней был обведен красной ручкой. Не любит их товарищ генерал, ох как не любит.
— Вопрос в твой монолог, Владимир, вставить-то можно?
— Еще скажи, Николай, что я тебе рот затыкаю.
— Не затыкаешь. Но к чему такая спешка у Шумилина?
— Спешка не только у Шумилина. Нас всех обрадовали. Готовься к авралу. Приказывать тебе не могу, но предупреждаю. Нужно сколотить команды для всех строящихся кораблей. При этом у тебя будут выдергивать лучших специалистов. А соединение будет постоянно торчать в море, отрабатывая взаимодействие. Наконец озарило, что голое железо — ничто. Им, оказывается, еще и пользоваться уметь нужно.
Вот тут Свиденцев был согласен на все сто, нет даже на все сто пятьдесят процентов.
— В чем вопрос. Мне не привыкать.
— Тут еще один момент есть. Даже не знаю, стоит ли тебе говорить.
— Тогда не говори.
— Это не тайна. Просто по-разному сложиться может. Если с подготовкой все пройдет удачно, и ты сколотишь экипаж для линкора, то получишь «Советскую Бессарабию». Сам знаешь, Самойлов словами не разбрасывается.
Свиденцев долго, очень долго молчал, сцепив ладони, крутя большими пальцами. И очень осторожно, очень мягко спросил:
— Значит, все-таки… высадка?
— Этого слова здесь не было, — очень серьезно ответил Кудрявцев. — Не было. И мысли у тебя такой не возникало.
— Ясно, что не было, — понятливо кивнул тот. — Рядовая рутина… Кто возглавит флот, неизвестно?
— Как тебе сказать… Конечно, неизвестно. Но если бы… вдруг… что-нибудь этакое, — Кудрявцев неопределенно пошевелил в воздухе пальцами, — случилось… То было бы естественно и правильно, что немцы главенствуют на суше, в воздухе — совместное командование, а на море решать будем мы. За исключением подплава, вот в глубокоморье нам с немчурой не тягаться, к сожалению.
— Гельголанд?
— Да. Он, родимый. Слишком им врезали в конце мировой. До сих пор руки трясутся. Взаимодействием со всеми и вся занимается лично Николай Герасимович Кузнецов. И с немцами, и с промышленностью. В Москве мне сказали, что по затратам на ближайший год мы чуть ли не опередим авиаторов. А командовать объединенным флотом будет Самойлов.
Судя по лицам присутствующих, они были искренне рады этому назначению.
— А кого поставят на эскадры?
— Линейные силы — пока не знаю. Надеюсь, что Исаков. А на авианосцы поставили меня. Так что погоняем Гейдельберга по всей Балтике.
Теперь у Свиденцева возникло другое опасение. Как бы голова не закружилась у новоиспеченного командира. Но тот его сразу успокоил.
— Предупреждаю, товарищи. Работать нам предстоит по-стахановски. К следующему лету флот должен быть готов так же хорошо, как наша авианосная эскадра. Причем весь флот, а не отдельные корабли. Вся страна будет работать на это, отказывая себе в самом необходимом. И помните. У нас есть только один вариант. Или мы возвращаемся, остановив англичан, или не возвращаемся совсем. Третьего не дано. Ну, разве что сбежать в дальние теплые страны и стать пиратами.
«Красная стрела» подошла к Ленинградскому вокзалу, единственному в Москве, входившему в состав не Московской, а Октябрьской железной дороги. На Комсомольской площади, знаменитой площади трех вокзалов, как обычно царили суета и оживление. К станции метро и к остановкам автобуса спешили гости столицы и прибывшие на пригородных поездах жители Подмосковья. Город рос, появлялись новые заводы, учреждения. Каждый день тысячи командированных, покидая вокзалы, тонкими ручейками устремлялись в конструкторские бюро, отделы снабжения, ждавшие вестей и документов наркоматы.
Шурша колесами, на площадь выкатилась покрашенная в серый цвет «эмка». Из нее выбрался молодой старший лейтенант в форме военно-воздушных сил. Оглядевшись, он молодцевато взбежал по ступенькам и внимательно стал осматривать спешащих к выходу людей, иногда задерживая взгляд на хорошеньких представительницах слабого пола. Убедившись, что нужного человека среди них нет, он сверился с расписанием. Похоже, поезд действительно задерживался. Уточнив в справочной, старлей поспешил в направлении перрона, к которому через несколько минут должен был подойти состав из города, ставшего колыбелью революции.
В этот раз Кудрявцеву повезло. Будучи человеком общительным, незнакомых попутчиков он тем не менее не любил. Особенно тех, кто рассматривал поездку в поезде как повод погулять в хорошей компании. Несколько раз на его памяти буянов высаживали на станциях, до наступления протрезвления. Сейчас в другом конце вагона тоже было весело. Собравшиеся офицеры-артиллеристы отмечали возвращение домой. Впрочем, без особых эксцессов.
Разложив бумаги, генерал заказал себе чаю с сахаром и до полуночи разбирался с накопившимися делами. Проблем было столько, что впору заводить дополнительную пару рук и еще одну голову. Взять хотя бы немца…