Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том II - Виктор Холенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я уже не знал, что и подумать, в голову лезли самые страшные предположения: неужели и сама Иринка такого же мнения обо мне? Не знал я тогда, что она по приезду сразу заболела почти на три недели, и не до писем ей было. Где-то в середине июля от неё наконец-то пришло первое письмо, в котором она меня отругала и за мой ответ её матери, и за моё решение бросить университет, и за мои волнения по поводу её молчания. И я немного даже успокоился. А потом от самой тёщи пришла сразу помирившая нас поздравительная телеграмма о рождении нашего драгоценного первенца. Я сразу же написал Иринке радостное благодарственное письмо и предложил назвать нашего сына Фиделем в честь героя кубинских повстанцев, ставшего в это время самым популярным, после Юрия Гагарина, человеком. Сказал об этом своём лихом решении и своим родителям, но они почему-то удивлённо переглянулись, потом как-то загадочно улыбнулись и ничего не сказали в ответ. Только сразу же собрали на стол и пригласили соседей по случаю рождения первого своего внука. На работу я, конечно, не пошёл в этот день, был радостно возбуждён не столько от выпитого, сколько от самого долгожданного сообщения с загадочной для меня Вологодчины, родины моей Иринки.
В самый разгар веселья вдруг пришли к нам неожиданные гости – мой старый хрустальнинский друг Вася Суховольский со своим братом Петькой. Я увидел их, когда они у калитки разговаривали с встретившей их моей мамой, и бросился к ним с объятиями, громко поделившись с ними своей радостью. Пригласил их тут же за стол, но они почему-то сразу засобирались уходить: мол, боялись опоздать на автобус, идущий со станции Ружино в посёлок Шмаковского курорта. Пропустив мимо ушей их сообщение, я даже не подумал, почему это они едут именно туда так срочно, и, прощаясь, только посожалел, что они не могут разделить со мной мою радость. И мы расстались так же неожиданно быстро, как и встретились после пятилетней нашей разлуки. Только на следующий день мама немного приоткрыла мне тайну неожиданного визита братьев Суховольских. Оказывается, они все со своей большой семьёй переехали с Хрустального в посёлок Шмаковского курорта, купили там дом и уже обжились. А нас Вася и Петька нашли в Лесозаводске и приехали в тот радостный для меня день почему-то по просьбе их сестрёнки Надийке, за которой в юности я пытался ухаживать. Но на этот раз у меня даже ничего не щёлкнуло в мозгу по поводу этих давних воспоминаний, поскольку душу и сердце заполнили совсем уже другого качества и накала чувства. Не придал я этой мимолётной встрече никакого внимания даже в течение того осеннего месяца в том же году, когда работал с бригадой на стройке санатория, не вспомнив ни разу, что где-то там же в посёлке живут мои давние знакомые и смешливая девчонка Надийка, которая почему-то вдруг вспомнила обо мне. Как и все последующие годы, в которые я жил совсем недалеко от них, находясь в Лесозаводске. И только вот сейчас, на 81-м году собственной жизни, когда я снова вспомнил этот необычный случай и посветил ему эти строки, вдруг с искренним сожалением подумал, что наверняка с Надей что-то случилось нехорошее, раз она так вдруг вспомнила обо мне и попросила своих братьев отыскать меня. А я как влюбленный глухарь на весеннем токовище не услышал и даже на долю минуты не почувствовал возможной беды, постигшей её. А ведь мог бы помочь чем-нибудь или просто поддержать её в эту трудную минуту. Но нет, недаром говорят, что влюблённые и счастливые всегда глухи и слепы к чужому горю. А ведь я и был тогда именно таким счастливым эгоистом. Хотя… Может, это и есть истинно верное, пусть и по наитию своего рода инстинктивное эгоистическое решение, если учитывать уже сложившееся к тому моменту моё семейное положение. Мол, что уже определено судьбой, того не вырубишь и топором. Не знаю, так – не так ли. Но случилось то и так, что и как случилось…
6.
Кстати, об имени нашего первенца… На негласном совете старейшин наших общих родственников, причём тайком от меня – те сезеть, этакого легкомысленного папаши, как оказалось, прошло предложение моей Иринки, и нашего сына нарекли хорошим русским именем – Андрей, что по-гречески означает «Мужественный». Когда меня оповестили об этом семейном решении, я совсем даже не обиделся, потому что это имя и мне самому очень понравилось. Забегая вперёд, скажу, что аналогичная ситуация повторилась и семь лет спустя. Когда родилась наша дочь, была очень популярна эстрадная песенка «Лада» о том, как «под железный звон кольчуги» уходящий на войну русский князь уговаривал свою жену, что «хмуриться не надо, Лада». Эту песенку пели тогда и стар и млад на пирушках и просто при хорошем настроении. И мне самому она до сих пор очень нравится. А тогда многие родители новорожденных девочек, под влиянием этой песенки, так и называли древним русским именем Лада. И я хотел свою дочь назвать точно так же. Но Иринка и тут всё переиначила, видимо, вспомнив совсем непроизвольную реакцию мой мамы Олимпиады Даниловны в момент рождения первого её внука. «Опять мальчишка! А я ждала Алёнушку…» – чуть ли не с обидой на судьбу воскликнула она тогда. Дело в том, что в нашей семье рождались в основном только они, представители мужского пола, а бабушке, вполне естественно, всегда хотелось заиметь и внучку, коль с собственными дочерьми не повезло. И моя Иринка при регистрации нарекла нашу
