Рождение зверя - Камли Брайт

Нет-нет, только не это! Джек, брат, держись, прошу тебя, я уже рядом, со мной отец Рикк… Снова волчий вой — теперь откуда-то слева… А это взревел лорс — неужто схватились…»

Ральф все еще не понимал, почему он непременно должен разделить до конца тревогу — нет, ужас — этого неизвестного ему человека. А возможно, и его горе — потерю брата. Что хотел сказать этим отец? Однако С'каро велел продолжать, да и, кроме того, разведчику уже помимо его воли хотелось знать, чем же все это кончится.

«В зарослях промелькнул силуэт лорса. Да, это Звенящий Ручей Джека. А волки? Проклятье! Зверюг, конечно, наслал колдун, не иначе. А где Джек? Отец Небесный, седло пустое! Может, братишка, припал к шее лорса, обхватил, чтоб не свалиться — потому его и не разглядеть?

— Джек!

Эти волки словно издеваются — отвечают на человеческую речь… Остановились — бросили преследовать?.. Двинулись в обратную сторону… А вот и отец Рикк:

— Назад! Быстрее назад!

— Где Джек?

— Поворачивай!

— Джек!

Что с ним? Неужели лорс сбросил хозяина? Волки стащили наземь? Загрызли? Но если так, он бы закричал, а никаких криков не было слышно…

— Дже-э-э-э-к!!!

— Крр-ра! Крр-ра! Крр-ра! Пр-ропал бр-рат! Прропал!

Чертова ворона — конечно, опять С'бэрд, его шутки. Может, отец Рикк понимает, что к чему? Надо его догнать, вон за деревьями мелькает его куртка… Лай… визг и… вой — волки напали на пса! Не успеть — растерзают они Грея. Рычание… визг боли, рев.

— Грей!

Тишина. Кончено. Бедный пес… Как странно: лук выпадает из рук… Я падаю из седла… Ноги будто набиты тряпками и дрожат… Любая тварь подходи и жуй беспомощного человека и лорса…

— С'бэрд… С'бэрд! Не отвечаешь — все равно, я знаю, ты меня слышишь. Так вот, я не сдамся! Что ни случится, я не сдамся. Можешь убить, но твоей игрушкой я не буду никогда!

Как тяжело идти… еще шаг… еще один… Надо передохнуть… Где-то там мой Грей, окровавленный, с порванным горлом… Я обязательно до тебя дойду — только передохну… А потом пойду искать Джека… Братишка мой… где он?

Надо же — никак прибавилось сил? Опять эти проклятые волки… Надо бежать… Нет, опять не пошевелиться… Вперед, вперед, так, давай, сначала левая нога — отрывайся от земли… хорошо, теперь — правая… Привалиться к стволу, постоять… Отдышался — и снова вперед… Там Грей, и отец Рикк, и, может быть, Джек…»

Все попытки разведчика считать информацию сразу ни к чему не приводили: события чужой жизни разворачивались в том же темпе и в той же последовательности, что и когда-то наяву. Но самое неприятное: ощущения незнакомца постепенно словно затягивали, и Ральфу становилось все труднее и труднее отделять себя от него, от его переживаний, его мучительных попыток противостоять влиянию извне. Нет, теперь разведчик уже совсем не хотел «досматривать» воспоминание до конца — и без того не оставалось никаких сомнений, чем это могло и должно было кончиться… Он подал знак С'каро.

— Потерпи, — послышался мгновенный ответ.

— Но зачем: все и так ясно?

— Потерпи — это важно.

— Ладно… — Ральф стиснул зубы, приготовившись продолжать, однако что-то явно изменилось: теперь узник словно бы сам рассказывал происходившее с ним.

«Отец Рикк стоял на пятачке белого мха, а рядом лежал его лорс. Священник не двигался, и замер кругом Тайг; только один я брел, цепляясь за стволы. Вспомнились слова отца Рикка: „Темные силы стоят у тебя за спиной. Они ждут. И чуть только ты ослабеешь — подчинят и поставят себе на службу“.

Неужто их время пришло? Я едва жив — самое время колдуну заявить о себе. Однако С'бэрд молчит.

Я с трудом добрался до священника и его лорса. Огромный зверь лежал с закрытыми глазами, но дышал. Отец Рикк застыл изваянием. Лицо напряжено, челюсти сведены, на лбу испарина. Я проследил его взгляд. На мху растянулся огромный волчина; в полуоткрытой пасти влажно блестели клыки. Еще два волка лежали подальше — один на боку, другой на брюхе. Тот, что на брюхе, чуть приметно шевелил задней лапой, скреб мох. Еще дальше… Грей! У меня оборвалось сердце. Пес держал за глотку молодую волчицу, и виднелась одна лишь его голова: Грей был погребен под клубком серых тел. Тела были неподвижны — однако, нет-нет, да и дрогнет лапа, или дернется ухо, или приоткроется глаз.

Я повалился на колени. Сил не было стоять. Лорсы уснули, и волки, и Грей. Вот и я сейчас… ткнусь лицом в землю и засну. Понять бы, где Джек. Здесь его нет. Отец Рикк, словно натянутая тетива. Что с ним? Ах, да! Он ведь заставил всех замереть. Как только его мощь ослабеет, насланные Нечистым твари прикончат Грея.

Я потянулся к ножу. Чуть не упал. Укрепился прочней на коленях, взялся за рукоять, потащил из ножен. Как медленно идет! И до чего тяжелый! Эдак я к Грею не успею — отец Рикк устанет раньше. На карачках я дотянулся до ближайшего волка.

Матерый зверюга. Седой, почти как Грей. Грудь широченная, могучие мускулы — не приведи Господь с ним схватиться. Как его одолеть? Где-то был нож. Потерял! Вот досада. С таким трудом добрался до волчары, а ножа нет. Где же нож? Я поискал его глазами и застонал: во-он где лежит — не меньше восьми шагов. Хороших шагов. Настоящих. На карачках тут ползти и ползти.

Я хотел двинуться назад, но передумал. Так можно ползать часами — что же, отцу Рикку ждать до вечера? Остаются стрелы и меч. Неужели не справлюсь со спящими волками?

Безнадежно. Меч к ножнам точно приржавел — не вытащить. Придется колоть стрелой. Их в колчане два десятка, на всю стаю хватит. Правда, С'бэрд, если захочет, сможет дать силу и мертвому волку. Довольно одной зверюги, чтобы порвать Грею брюхо, а второй — отхватить ногу мне, но все равно надо же что-нибудь делать.

Кажется, двигаться стало чуть легче. Только голова кружится — земля словно ходуном ходит, но я добрался до клубка волчьих тел. Мокрая, потемневшая шерсть, запах крови.

Странно как: помнится, Грей держал за горло волчицу, а оказывается, это она впилась ему в глотку. Шерсть у пса длинная, густая, она забила волчице пасть; не больно-то артерию прокусишь. Все верно: вот Грей, вот та волчица. Значит, стрелы втыкаем сюда…»

Пока узник «рассказывал», Ральф еще терпел, однако когда опять пошли мысли и ощущения, разведчик не выдержал и вынырнул из чужого сознания. Вернее, должен был вынырнуть, потому что на самом деле Ральфа тут же точно отбросило назад, и даже не просто назад, а к самому началу истории.

«Кажется, священник не ожидал, что я так легко уступлю. Точно: в его глазах промелькнуло сомнение…»

Нет, только не это. Ральф попробовал еще раз — никакого результата: его словно что-то держало, но самое неприятное — в голове опять зазвучало уже до боли знакомое:

«Кажется, священник не ожидал, что я так легко уступлю. Точно: в его глазах…»