Планетолог - Олег Казаков

– На всех точках бурили?

– Только на тех, где были изделия, – уточнил Николаи. – В последнем варианте моделирования это все учтено. Давайте посмотрим.

Над столом снова завис большой шар планеты, несколько точек бывших шахт погасли, внутренние слои немного изменились, граница жидкого ядра поднялась чуть выше. В шахтах загорелись огни и пошли внутрь, не одновременно, а с интервалами между запусками. Подходя к ядру, огни взрывались, выплескивая направленный импульс прямо в центр Марса. Пока волна от взрыва проходила ядро, с другой стороны подходило новое изделие и тоже взрывалось, увеличивая силу волны, отражающуюся от границы между жидкой и твердой материями. В результате ядро планеты начало все сильнее колебаться из стороны в сторону, как шар воды в воздушном шарике, брошенном в невесомость. Поверхность Марса то вспучивало от приходящих из глубин возмущений, то она проваливалась в области, где происходило разрежение, и давление в породе падало. Планетная кора треснула до самой поверхности, и жидкая магма выплеснула в атмосферу. По всему Марсу пробуждались гигантские вулканы.

– И это рассчитывали наши люди? – с содроганием произнес Лео. – Неужели они не понимали, к чему это приведет?

– Шеф! – Николаи с трудом оторвал взгляд от изображения. – Это жуткое зрелище, но они не собирались взрывать планету! Они, кто бы они ни были, хотели сделать Марс непригодным для обитания. И люди все равно бы погибли, хотя кто-то мог бы и спастись. Дождаться помощи…

– Но зачем! – прошептал Лео громким сиплым голосом, как будто ему прихватило горло.

Они еще несколько минут рассматривали проекцию жуткой космической драмы, как будто это происходило в действительности. Наконец Николаи остановил картинку.

– Это еще не все. Этот расчет не полон. Помните, вы говорили про металловодородную теорию и следы гелия-четыре в облаке… Я провел вычисления, взял за базу новые данные о ядре и предварительно рассчитал, сколько водорода оно могло удержать. Получилось вот что.

Проекция Марса снова вернулась в изначальное состояние.

– Я включу на ускоренный просмотр, мы оба устали и снова и снова видеть эти кошмары просто невыносимо. Так что все будет быстро…

Огни в шахтах загорелись, выстрелили вглубь планеты, и она взорвалась как арбуз, в который попало пушечное ядро…

С высоты двух километров на горном склоне Восточного полюса вид на обитаемую зону завораживал. Дальний западный кормовой торец с двадцатикилометрового расстояния казался совсем небольшим, хотя и был десятикилометровым в диаметре. С такого расстояния все мелкие детали на нем были не видны, казалось, что с другой стороны выдолбленного изнутри астероида стояла поперек обитаемой «трубы» огромных размеров скалистая воронка, в которую катился по центральной оси поддерживаемый с двух сторон жгутами плазмы огненный шар местного солнца. Водяные пары, примеси в атмосфере и легкая облачность, вращающиеся вдоль стен цилиндра населенного уровня Базы создавали иллюзию медленно крутящегося воздушного вихря, в середине которого и находились наблюдатели. Игорь остановился в полном восторге от увиденого.

В западном полушарии за экватором небольшие поселения были не заметны, а крупные однотипные объекты угадывались большими цветовыми пятнами, зеленые – леса, серо-коричневые – города, синие – озерно-курортные зоны. Строители базы с самого начала разбили всю внутреннюю поверхность астероида квадратной сеткой со стороной в два километра и придерживались в каждом секторе своего плана застройки. Со временем границы секторов размылись, деревья и кустарники разрослись и залезли в городские кварталы, растущее население строило жилье и заселяло свободные участки на полях и лугах между лесных массивов, но основная первоначальная разбивка сохранилась и легко угадывалась.

Экваториальное море, граница полушарий и самое низкое место, оставалось неизменным, окруженное пляжами и скалистыми берегами, прибрежными рощами и отгороженное от раскинувшегося с двух сторон центрального мегаполиса курортной зеленой зоной. Прямо из моря вставали и тянулись к самому центру три огромные конусовидные башни, собирающихся вместе в Центральную станцию, узел фокусировки и прохождения солнца по оси. Мегаполис, тянущийся к центру своими гигантскими небоскребами, казался похож на большую неправильную многолучевую звезду. Неправильную, потому что середина была пустой, а все пространство между «лучами» заполнено зданиями. Но выше двух километров небоскребов не было, запрет на полеты распространялся и на запрет на строительство. Все это Игорю объяснил Джо.

Чем ближе к склонам Восточного полюса, тем лучше и четче различались все более мелкие детали, проявилась сетка дорог, было заметно, что города и поселки не просто пятна в тумане, а выстроенные по четкому плану поселения, с домами, площадями и скверами. Игорь разглядел, как в одном месте территория города подошла к границе «городского» сектора, и поселение резко оборвалось, дальше лежал густой лес. Удивительнее всего было видеть землю по сторонам и над головой, вывернутый наизнанку мир для землянина казался чудесным и удивительным. На Земле, да и на других планетах и спутниках все знают, что где-то далеко внизу живут вверх ногами антиподы, но одно дело знать об этом, а другое видеть собственными глазами. В Солнечной системе были небольшие колонии на астероидах, но они просто прятались под поверхностью, ни одна из них не могла сравниться по своим масштабам с Базой.

– Игорь, хватит стоять столбом, нам еще надо подняться наверх, хватай вещи и пошли!

Игорь очнулся и огляделся. Джо уже поднимался по широкой, но крутой тропе, уходящей вверх по склону между скал, напоминающих пласты, нарубленные и поставленные вертикально. Игорь поднял лежавшую у его ног сумку и направился вслед за напарником.

– А сила тяжести тут заметно ниже, – отметил он.

– Точно, – согласился Джо. – По главной оси вообще невесомость. Но там сгоришь в момент.

– Высоко нам подниматься?

– Нет, метров пятьдесят, там замечательная площадка как раз для пикника. Скамеечки, скала козырьком от ветра прикрывает. Мое любимое место, туда мало кто ходит, внизу полно уютных местечек. А сюда если только альпинисты с гитарой, или летуны, чтобы вниз прыгнуть.

– У костра с гитарой и на Земле любят отдохнуть, – припомнил Игорь.

– У меня тоже есть гитара, – похвастался Джо. – Только никто не любит мою музыку…

– Плохо играешь?

– Да вроде нет. Гавайская гитара…

– А, это что-то такое тягуче-заунывное? – вспомнил Игорь.

– Нет, тягуче-заунывное это волынка, а у меня гавайская гитара. Никто меня не понимает…

– Будет время, я как-нибудь послушаю, как ты играешь, – пообещал Игорь.

Обойдя очередную скалу, тропа вывела их на неширокую, в несколько шагов в поперечнике, площадку, огороженную невысоким барьерчиком. Здесь было оборудовано место под костер, и кто-то заботливо принес сюда пару деревянных скамеек, уже высохших и покрывшихся трещинками от времени. Под стеной лежала охапка дров, оставленная добрыми путешественниками для тех, кто придет после них.