Последний ребенок - Джон Харт

Джек, спотыкаясь, подошел ближе и, прищурившись, уставился на окна.

– А они ведь, наверное, волнуются. – Теперь он говорил по-настоящему серьезно. – И твоя мама, и все…

– Не могу сейчас об этом думать.

– Почему?

Джонни схватил Джека за рубашку и потащил за собой.

– Пойдем.

– Куда?

– Просто пойдем.

Они подошли к фургону.

– Жди здесь.

– Дружище…

Но Джонни не слушал. Не обращая внимания на стоящие неподалеку полицейские машины, он попытался открыть дверцу, но не смог. Осмотрелся, сделал несколько шагов в сторону, вытащил из тротуара расшатавшийся камень и вернулся к машине. Стекло с правой стороны разлетелось после первого же удара. Джонни просунул руку и открыл «бардачок».

В пикапе он выхватил у Джека бутылку, запустил ее в темноту и сунул ему в руки коробку с патронами.

– Держи.

– Что тут?

– И это. – Он передал револьвер.

– Ни фига себе…

Джонни открыл дверцу и в упор посмотрел на друга.

– Идешь сегодня со мной?

– Ну ты даешь, – сказал Джек, и Джонни повернул ключ.

* * *

Он гнал пикап на пределе. Наконец остановился на вершине холма. Внизу прямой лентой тянулась дорога к дому. Джонни подъехал ближе и заглушил мотор. Тихая ночь окружила тихий домик.

– Вроде бы никого. – Он вышел и попытался открыть ключом переднюю дверь. – Не получается.

– Ты ключ не перепутал?

Джонни попробовал еще раз.

– Похоже, мать сменила замки.

– Что будем делать?

– Надо захватить кое-что.

– Как думаешь, там есть кто-нибудь?

– Заодно и узнаем.

Грузовичок скатился с холма, и дом вынырнул из темноты справа. Кое-где еще горел свет. На подъездной дорожке ничего не было.

– Почему?

– Из-за Холлоуэя, наверное.

– Это же хорошо, да?

– Если оно так и есть.

– Ну… – Джек огляделся, а Джонни поднял с земли камень и запустил в окно.

– Господи! Ты что? Предупреждай в следующий раз.

– Извини.

– И на кой черт бросать камень в собственное окно?

Джонни повернулся к другу.

– Ты что, не понял? – Он кивнул в сторону дороги, по которой они приехали. – Копы знают, что я сбежал от Стива, а значит, наверняка сообщат в соцобеспечение. Упрячут меня в такое место, о котором даже думать не хочется. Посадят под замок, и всё. Делу конец.

– А? – пробормотал Джек.

Джонни схватил его за плечо и крепко сжал.

– Это мой последний шанс найти ее. Думаешь, мне есть дело до разбитого окна в доме Кена? Или до фургона Стива? Это всё мелочи. – Он отпустил друга – тот от неожиданности покачнулся – и, вооружившись веткой, убрал из рамы торчащие осколки стекла. Потом бросил ветку на землю и, повернувшись к Джеку, твердо, чтобы было ясно, кто здесь главный, сказал: – Жди здесь. Смотри в оба.

Забравшись в дом через разбитое окно, Джонни включил верхний свет. Все выглядело как обычно, но ощущалось по-другому. Боль потери кольнула в сердце, но этим дело и кончилось. Джонни прошел в комнату матери, вытащил ящик прикроватного столика и выгреб все деньги, что там были. Набралось около двух сотен долларов. Он взял две двадцатки, остальное вернул на место. У себя в комнате засунул в рюкзак одежду и одеяло. Из шкафа достал две куртки, джинсовую и парусиновую. Потом взял лежавшую на кровати «Иллюстрированную историю округа Рейвен». Книга открылась на странице, посвященной Джону Пендлтону Мерримону, хирургу и аболиционисту. Мимолетно коснувшись портрета тезки, Джонни перевернул страницу. Заголовок гласил: «Покров Свободы: первый освобожденный раб округа Рейвен». История Айзека Фримантла дополнялась картой.

На ней присутствовали река и тропа.

Тропа вела к некоему месту.

Джонни захлопнул книгу и убрал ее в рюкзак.

Сверху на нее лег револьвер. Поиски на кухне принесли банку консервов и ореховое масло, большой фонарик и коробок спичек. Полка рассталась с хлебом, холодильник попрощался с двумя банками виноградной содовой. На секунду Джонни задумался – стоит ли написать матери записку, – но мгновение миновало без последствий. Узнав, что он планирует, она лишь еще больше расстроилась бы.

Выйдя на улицу, Джонни бросил Джеку парусиновую куртку.

– Держи.

Сам он надел джинсовую.

Джек немного протрезвел. Джонни понял это по его влажному, несчастному лицу, по той настороженности, с которой друг посматривал на уходящую в тьму пустынную дорогу.

– Ты не обязан идти со мной. Я и сам справлюсь.

– Джонни, друг, я ведь даже не знаю, что ты собираешься делать.

Джонни посмотрел на темнеющий за домом лес. Подумал о лежащем в рюкзаке револьвере.

– Скажу, когда проветришься. Если хочешь пойти, идем.

– Куда?

– Устроим лагерь.

Джек никак не отреагировал на это заявление, и Джонни положил руку ему на плечо. Глаза его блеснули.

– Считай, что это приключение.

Хант стоял у камина, снова и снова настороженно поглядывая на Кэтрин Мерримон. Нервная, с нездоровым румянцем на щеках, она сидела на софе в гостиной Стива, но каждые несколько минут поднималась и смотрела в окно. Йокам был на кухне. Как и Кросс. Стив расхаживал по комнате, бросая испуганные взгляды на Ханта. Попытка заговорить с Кэтрин закончилась тем, что она отвесила ему пощечину.

– Это ты во всем виноват.

– Чертов мальчишка…

Она ударила его еще раз.

– Я выйду, – сказал Стив. – Мне надо покурить.

– И не возвращайся. – Кэтрин даже не посмотрела на него.

– Послушай…

Она уставилась в темноту.

– Идите, Стив, покурите, – сказал Хант. – Дайте нам пару минут.

– Ладно. – Тот открыл дверь. – Как хотите.

Хант подождал, пока дверь откроется, и, взяв Кэтрин за руку, отвел ее к софе.

– Мы найдем его.

– Вы этого не знаете.

– Я сделаю все возможное, чтобы вернуть вашего сына домой. Обещаю.

Они оба понимали, сколь пусты эти обещания. Кэтрин сложила руки на коленях.

– Для меня сейчас нет дела важнее. Верите?

– Не знаю.

– Я обещаю, Кэтрин. Клянусь.