Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат - Вера Камша

Манрик пару раз моргнул. Проглотит или нет? Если проглотит, придется ткнуть снова.

– Каким бы генералом ни был мой сын, он погиб за Талиг.

– Что с того Талигу? – А вот внезапная злость была хоть и фамильной, но лишней. – Смерть командующего не искупает проигранной кампании, только ваш сын не командовал ничем и никогда… Вы его отправили в Эпинэ сверкать перевязью в расчете на предателя и еще одну бездарь.

– Я не рассчитывал на Сабве, – не стал финтить Манрик, – но Люра казался разумным и надежным…

– Еще бы! Вы имели все основания доверять Люра, а он вам.

– Рокслею я не доверял, а главное сделал он.

Бывший тессорий не представлял, насколько он прав. Не устрой Рокслей переворота, Рокэ бы успел в Олларию, и Ракан отправился бы к кошкам еще осенью. Пешком.

– Главное сделал сам Фердинанд, когда послушался вас.

– Имелись все основания подозревать Приддов, Гогенлоэ, Феншо, Рокслеев, – все-таки кинулся прятать пни в лесу Манрик. – Если б Фердинанд выехал с нами…

– Он не выехал. Кстати, с маршалом Генри все просто. Паркетный болван вообразил, что получит все, и не устоял. Не он первый… Вы тоже не устояли, но ваш Люра куда примечательней. Он был толков. Он собирался жениться на девице Маран, одним махом получив титул и владения. У Эпинэ шансов против королевской армии, даже самой паршивой, не было никаких, и все-таки Люра предал. Надеюсь, вы думали почему.

– Ракан…

– Не более чем еще одна шпага, и, как мне говорили, не из лучших. Люра должен был приволочь Эпинэ с Раканом в одном мешке к Фердинанду и обменять на жену со всем причитающимся.

– Вы забываете, что я не знаю, чем все закончилось.

– Люра, Рокслей и Альдо мертвы. Фердинанд и Катарина тоже. Карл – король, Алва – регент, Эпинэ – Проэмперадор Олларии и скоро станет хозяином Сабве. Иногда быть приличным человеком еще и выгодно, что возвращает нас к моему вопросу. Почему Люра предал?

– Откуда мне знать?! Сошел с ума, был подкуплен, попал в плен… Пеллот вон попал.

– Пеллот был в другом положении, но что-то общее в самом деле есть. Люра вынудили, и отнюдь не деньгами. Больше, чем вы, ему платить не стал бы никто.

– Вы ошибаетесь. – Собеседник не то чтоб стал напоминать себя годом раньше, но уже не казался таким… ощипанным. – Люра до похода в Эпинэ был безупречен. Я обратил на него внимание сразу после мятежа Борна…

– Вы обратили внимание не на Люра, – поправил Савиньяк, – а на Надор. Кстати, что вы собирались делать с этим убожеством? Разводить плесень?

Манрик ожидаемо вскинулся, как вскидывался на Тайном совете, когда ему предлагали поднять налог на его любимые мануфактуры. Речь вышла не только страстной, но и длинной – бывший тессорий, как бы он ни хвалил бергерских тюремщиков, намолчался. Лионель с удовольствием выслушал про безголовых болванов, лен, лес, пеньку, три границы, стекло и хрусталь, которые, если за дело взяться как следует, не уступят алатским. Когда Манрик заговорил о каменоломнях, Савиньяк поднялся.

– О камне забудьте. В Надорах не прекращаются землетрясения, а вместо зáмка Окделлов натекло что-то вроде озера. Вы пытались прибрать к рукам могильник, так что вам опять повезло.

– Мне? – Лицо бывшего тессория пошло красными пятнами. Пусть рыжина канула в прошлое, кожа у него осталась прежней. Как и мозги. – Мне?! Потерять все и сына?!

– Простите, – признал Савиньяк, – о Леонарде я не подумал, но здесь свои тонкости. Я собирался перед отъездом его убить, но вмешался Сильвестр, и Леонарда убили вы. Протащив в маршалы и отправив с ним Люра.

– Граф, вы…

– Проясняю наши отношения. Вам некого винить, кроме себя, но у вас имеются другие дети и внуки. Вы изрядно испортили им жизнь, я предлагаю кое-что подправить. Прежнего положения вам не вернуть, но цивильным наместником Надора вы станете. Провинция в отвратительном состоянии, а мне нужно кормить армию, что-то делать с беженцами, не злить людей чрезмерными поборами и помогать регенту вести войну. Если вы согласитесь вытащить Надор из ямы, я вытащу вас из Бергмарк. Вайспферта вы знаете, он проследит, чтобы вы не пытались… найти себе второго Люра, но во всем остальном вы будете свободны и займетесь делом. Своим делом, в отличие от ваших кансилльерских похождений.

– Вы… Кто вам такое разрешит?

– Регент, к которому я выезжаю завтра. Колиньяр графу Бертраму, а Проэмперадор Юга именно он, без надобности. Это у меня нет времени думать о солонине и дорогах. У меня вообще нет времени. Вы согласны или нет?

– Я… – Для разнообразия Манрик стал бледным. – Хорошо, я возьмусь.

Арно написал. Разумеется, всего несколько строчек и, еще более разумеется, не без окрика Жермона, но праздник от этого быть праздником не перестал. Арлетта читала и перечитывала про хорошую погоду, непременную победу и уйму дел, пока не выучила послание детища наизусть. У генерала дел было явно меньше, чем у теньента. Принявший под свое крыло виконта Сэ Жермон нашел время сообщить, что из случившейся во время броска к Мариенбургу схватки сынок вернулся слегка помятым, но весьма воодушевленным. В бою, как следует из доклада полковника Придда, теньент Савиньяк показал себя достойно. В свою очередь, исполняющий обязанности порученца Арно сообщил, что достойно вел себя Придд. К бывшему однокорытнику Арно относился предвзято и пользовался взаимностью, но теперь положение начинает меняться. Сам же бой вышел во всех отношениях примечательным и показал, что «гуси», хоть и обнаглели, остаются гусями, чье место в кастрюле, а не в Южной Марагоне. Успех ощутимо поднял настроение не только вверенному Жермону корпусу, но и всей Западной армии, чему немало поспособствовал приключившийся с Дубовым Хорстом конфуз.

Командовавший прикрытием полковник был ранен. Уверенный в своих талантах Дубовый как старший из оставшихся офицеров принял командование и тут же решил: «Встанем насмерть, задержим врага». Идея была правильной, но вот исполнение… Выбрать нормальную позицию Дубовый не удосужился, где был, там и встал, считай, на ровном месте. Насмерть. Более сообразительные «гуси» оседлали пару соседних холмов и принялись оттуда поливать талигойцев огнем. Мало того, они быстренько нашли обходную дорогу, о которой Хорст, само собой, не подумал, и бодро кинулись вслед отступавшему арьергарду. Да, какие-то силы заслон на себя оттянул, и сражался он отчаянно, но толку вышло гораздо меньше, чем было бы, не окажись у Хорста столь дубовой башки.

Эта-то голова, раз за разом втравливавшая хозяина в неприятности, на сей раз не подкачала. В разгар боя на устроившего под родственным деревом командный пункт Дубового рухнула толстенная ветка, срубленная дриксенским ядром. Другой бы умер на месте, а Хорст отделался контузией – «прямым попаданием ядра в дуб…».