Укрепрайон «Рублевка» - Александр Смоленский

– Ты посмотри, сынок, что делается?! И пешком люди тянутся. И на машинах.

Даниил заметил Старьевщика Лесковича с большим рюкзаком на плече. Как он только дотащился со своим скарбом?! Хотя у него с бензином наверняка все в порядке. Наменял на антиквариат.

Он увидел пухленькую фигурку банкира Львова, пробирающегося в здание с каким-то известным то ли писателем, то ли артистом, но его отвлек голос Агулова.

– Может, лучше провести тайное голосование? Демократичнее как-то, – спрашивал он Духона.

– Да вы что, Михаил Давидович? Мы же вчера договорились, – вместо Духона ответил все еще взбудораженный Демидов. – Власть надо брать быстро и нахально, как учили большевики. Только так!

Группа двинулась к месту предстоящих баталий. На входе образовалась давка.

– Вас нет в списках уполномоченных! – то и дело кричали кому-то в толпе комендантские помощники Вася и Коля. – Ничего не знаем, спрашивайте коменданта.

– Как же так? – больше всех возмущался приличного вида мужчина. – Я же даже деньги перевел на благоустройство.

– Как ваша фамилия, товарищ? – оценив по-достоинству отчаянное выражение лица напористого жителя, поинтересовалась сердобольная Лидочка. Она держала в руках объемистый список.

– Дацкевич, – чтобы не слышали окружающие, тихо сообщил он. – Я возглавляю крупную турфирму. Могу быть вам полезен.

– Нашла! Вы в дополнительном списке. Проходите.

– Александр Павлович! Миленький! Это я вас зову. Здесь справа.

Духон вновь увидел Лесковича. Тот во что бы то ни стало пытался дотянуться до него свободной рукой.

– Проведите, миленький. Мне очень, очень нужно. У меня такой товар. Закачаетесь.

– Нашли время и место, – уже было цыкнул на Старьевщика Духон, но вовремя одумался.

Его меньше всего волновала причина, по которой неутомимый коммерсант рвался в зал. Зато Лескович был бы абсолютно незаменим, когда, как говорится, надо было взять на арапа.

– Пропустите, Лидочка. Это член нашей команды. Заслуженный человек! – крикнул Духон секретарше со списком.

– Проходите, товарищ, – расплылась от удовольствия секретарша Гулькина. – Сразу столько приятных мужчин...

Когда очередь дошла до Демидова, Лидочка одарила его самым нежным из всех возможных на земле взглядов.

Зал оказался довольно вместительным, хотя своим обшарпанным видом мог напугать любого. Хорошо, что население в нем собиралось крайне редко. Давно отвыкшие от роскоши массового общения обитатели Рублевки, как казалось со стороны, испытывали даже удовольствие от возникшего здесь же в зале стадного чувства коллективизма и сопричастности к событию.

Напротив входа в зал впереди на небольшом возвышении, напоминающем сцену, был установлен покрытый красным сукном стол. За ним восседал, а вернее, возлежал Спиридон Гулькин. В правом углу сцены за маленьким столиком с записывающей аппаратурой Демидов заметил Лидочку. С двух сторон рампы, словно церберы, по стойке смирно замерли близнецы Вася и Коля.

Правой рукой комендант Рублевки держался за графин с мутно-зеленой водой, а левая беспомощно свисала. Демидову показалось, что если Гулькин хоть на мгновение оторвет от графина руку, то наверняка свалится со стула.

Демидов издалека увидел, что на нескольких обветшалых, засаленных велюровых креслах лежали белые листы бумаги с надписью: «Осторожно! Окрашено!»

– Нам вон туда, – шепнул он Духону.

Протискиваясь меж рядов, Даниил с удовлетворением отметил, что все новые знакомые по местному олигархату уже были в зале. Там же уже были Марина Танкер и тесно прижавшаяся к ней миловидная темноволосая молодая дама с родинкой на лице. «Где-то я ее видел», – промелькнуло в голове Демидова. Но дальше напрягать мозги он не стал.

Тем временем комендант, взяв со стола металлический звонок-колокольчик, стал энергично им трясти. В зале раздался такой оглушительный звон, что могло показаться – началось не собрание, а пожар.

Закончив звонить, Гулькин попытался встать со стула. С первой попытки «сложный» маневр ему не удался. Вторая попытка была более удачной.

– Товарищи, дык, то есть господа, дык, я уполномочен заявить... – Тут Гулькин замолк. Возникла томительная пауза. Комендант начисто забыл, о чем он должен был заявить. Некоторые из наиболее продвинутых участников собрания яростно загудели и засвистели...

– Короче говоря! – заорал Спиридон в микрофон. – Партийное собрание олигархов, то есть жителей гребаной Рублевки, объявляется, дык... открытым...

С этими словами он рухнул обратно на спасительный, как ему казалось, стул. В мгновение ока охранники подхватили коменданта под руки и вынесли за кулисы.

– Пора действовать, – прошептал Демидов на ухо Чигорину.

Тот в манере эстрадной звезды лихо взбежал на авансцену и подскочил к микрофону. Духону в этот момент показалось, что его приятель сейчас исполнит какой-нибудь шлягер. Но, слава богу, Чигорин не запел, а заговорил:

– Господа! Мы больше не можем терпеть произвола властей и издевательства над жителями Рублево-Успенского поселения в столь трудный момент, каким является карантин. Вы видели только что поведение, точнее, состояние нашего руководителя товарища Гулькина. – Под одобрительный гул зала Чигорин выразительно постучал пальцем по голове, затем щелкнул по горлу, сопровождая этими убедительными знаками состояние коменданта. – Словом, с ним и его директорами мы все оказались в глубокой... Словом, в глубоком кризисе. Сегодня всем абсолютно ясно, что мы являемся жертвами, нет, не только экологической катастрофы, но и фантастического равнодушия властей. Мы брошены на произвол судьбы. Мы живем в грязи, без витаминов, без бензина. Да, все знают, как мы здесь живем. В ресторанах еды нет, кроме чебуреков, с неизвестно каким мясом, потому что мяса тоже давно нет, господа. Правильно я говорю, дедушка Иосиф?

Прислонившийся, как жердь к стене, грузинский зеленщик важно кивнул.

– А я что говорил? – наклонился он к сидящему рядом Семе Фомарю.

– Долой! – громко и не к месту заорал с первого ряда Акимыч. Нельзя было понять, кого он имеет в виду – то ли Гулькина, то ли выступавшего оратора.

– Долой коменданта! – Его призыв дружно конкретизировали Марина Танкер и заботливо поддерживающий ее под локоть новый кавалер литейщик Стрельцов.

«Господи, своими криками они сейчас все дело завалят», – подумал Духон.

– К чему клонишь, фанфарон? – послышался из глубины зала грубый выкрик мужчины внушительного телосложения. – Мы вам еще свою власть не сдали!

– Я не клоню, я предлагаю создать, наконец, нормальный, адекватный создавшейся ситуации орган самоуправления нашим сообществом. Я хочу прямо спросить вас, господа, мы здравомыслящие люди или олигофрены?..

– Тогда дело говоришь, браток, – вновь подал голос и поднялся тот же самый мужик. – Ну и что чисто конкретно ты предлагаешь?