Граф Воронцов. Книга I - Дмитрий Лим

более чем. Иметь под жопой медный рудник, это вам не хухры-мухры. Особенно если учесть, что большая часть деталей в часах как раз делается из меди и ее сплавов!

Жанну волновало-то, смогу ли я выйти сухим из суда.

— Я сделаю все, чтобы выжить в этой ситуации, — несколько косвенно ответил я.

— Дим, я могу забрать твою тайну с собой в могилу, и никому не скажу, что ты другой.

— Я не говорил, что я другой. — сухо заметил я, — и не утверждаю это.

Она долго сверлила меня глазами, и кивнув чему-то своему, чуть нагнулась над столом, прошептав:

— Проводишь меня до гостиницы?

— Почему не домой⁈

— Выходные, — она икнула, перекинув ногу на ногу, — Могу себе позволить расслабиться.

* * *

К первому часу ночи, мы, наконец, добрались до ее гостиницы, находящейся всего в квартале от ресторана. К превеликому сожалению, и к отчаянному желанию дойти пешком, мы промокли насквозь. А таксисты, останавливающиеся мимолётом, лишь отрицательно качали головой — мокрых, не берут, салон жалко.

Очень похоже на мой мир…

Помогая поднять Жанне на второй этаж по винтовой лестнице престижной гостиницы, я был приглашен на согревающий чай, и полноценную сушку. Перед тем как поехать домой.

Пропустив меня первым в душ, на правах гостя, Жанна улетучилась в направлении спальни. Я же, раздевшись догола, развесив вещи над странным кирпичным устройством в ванной, укутался в халат, опоясавшись уже у самого выхода из ванной комнаты.

Меня налакавшаяся девушка, бокал игристого и ваза с фруктами.

— Я пойду, сполоснусь, — предупредила она, с чуть играющими глазами, — Чувствуй себя как дома.

Собственно говоря, уютная обстановка номера располагала к крепкому сну. Виной тому, конечно же, содержание спиртных напитков в организме. Ибо за вечер, я пригубил не один стакан пенного, а сейчас, потягивая игристое, чувствовал, как голова постепенно тяжелеет, как и веки.

Все же, уснуть не получилось.

Ласковые и нежные касания женских губ на лице, заставили мои глаза распахнуться. Жанна, напрочь откинув бесстыдство, весьма страстно целовала меня, сев сверху.

— Не совершай ошибку, — сказал я, хотя и не имел желания отказываться от продолжения. Но все же я не стал бы пользоваться подвыпившей девушкой, даже будучи пьяным.

— Я и не совершаю. Я хочу насладиться тобой. Не хочу обязательств… хочу первый раз с тем человеком, который действительно мне нравится…

Смысл ее слов дошел не сразу, но когда дошел, я словно скинул с себя ограничения.

Ничего не сказав в ответ, она лишь улыбнулась, прижимаясь ко мне своей грудью, водя руками по спине и шее. Не стал терпеть и ерепенится.

Руки обхватили весьма форменную попу, прижали к себе, а губы и язык послужили ей ответом. Под касаниями языков она слегка постанывала, начинала ерзать, поднимая мое нутро.

— Хочу… хочу тебя, — прошептала на ухо, укусив за мочку, — Давно… с первой нашей встречи с новым тобой.

Не стал ничего отвечать, чуть приподнял ее, распахнул халат, и погрузился в царство влажности, распутства и удовольствия.

* * *

Домой, собственно говоря, я так и не добрался.

Проснувшись, как говорится, с первыми… нет, неправильно. Проснувшись от очень нежного и страстного движения головой Жанны, я мельком глянул на настенные часы ее номера, и окончательно «проснулся».

Утренние ласки последовали и чуть позже, когда в душе, девица захотела получить ответочку. Что закончилось обоюдными стонами.

И, наконец, к обеду, мое бренное тело, тщательно выглаженное, побритое, довольное и с прекрасным настроением, сидело в автомобиле на пути к резиденции Быкова. Внешний вид которой восхищал своей величественностью еще на подъезде.

Вокруг резиденции находился высокий кованый забор, держащий «внутрянку» на расстоянии любопытных глаз.

Меня встретила троица вооруженных солдат с безэмоциональными лицами, один из которых сообщил, что Быков принимает еще гостей. Мне предложили войти и подождать за чашкой чая, от чего я не стал отказываться.

А вот сама резиденция…

Была построена в стиле ренессанса, двухэтажный особняк с белоснежными стенами и золотыми деталями на фасаде. Его высокие колонны, украшенные изящными резными узорами, создавали впечатление неприступности и власти. Богато украшенные окна с высокими арками пропускали внутрь солнечный свет, отражая его на шелковых занавесках и мраморных полах.

При входе в резиденцию я сразу же уперся взглядом в большую лестницу из полированного дерева, украшенной позолоченными перилами. Что напоминало обстановку из фильма про богачей.

«Это настолько кошерно живут местные чинуши? Мда…»

Меня повели по этой лестнице на второй этаж, где широкий коридор был украшен множеством картин, экспонатов за стеклянным ограждением. И собственно говоря, сама приемная.

Бархатные кресла, украшенные шелковыми подушками, стали моим первым касанием, хоть и пятой точки, к роскоши этого мира.

Ждать пришлось долго. И особенно напрягало количество разносортной охраны в этой комнате ожидания. Если, конечно, сорок квадратных метров можно было назвать «комнатой». Люди были на разный лад, что создало впечатление, что у Толстого прием делегации, а не парочки людей, как сообщила охрана.

Я не ошибся. Когда покрытые темным лаком двери распахнулись, наружу поползла вереница людей в форме на разный лад. Не понимая значения погон у этих людей, я обратил внимание на медали и ордена.

Ну, не буду же на обычном совещании носить эти побрякушки, верно?

«Любопытно, на какое это важное мероприятие я попал?»

Когда последний человек, причем, в тюбетейке, вышел, а вслед за ним и последняя пара охраны, меня пригласил лакей в красном костюме. Вполне понятным жестом.

С некоторой долей волнения перед немало важным разговором, для моей жизни, я несколько раз глубоко вздохнул-выдохнул и встал, на ватных ногах.

Под одобрительную улыбку лакея пошел в просторный кабинет. Он был значительно меньше, чем приемный зал, но значительно длиннее. Вот здесь… вот именно здесь был сам шик и показатель богатства этого самого Быкова.

Здесь каждая деталь была продумана до мелочей.

Красивый деревянный стол с лаковым покрытием, украшенный фарфоровыми вазами с живыми цветами, стоял посреди комнаты. За столом находилось кресло с мягкой кожаной обивкой, обеспечивающее комфортное сидение. Вдоль стен размещались полки с книгами, свидетельствующими о широких интересах и образованности Быкова, а возможно, еще, имел «подарочный характер».

И, вот, так скажем, среди всего этого орехового панелирования и золотистых люстр, грациозно прошествовал офицер российской империи. Он был облачен в высокое золотистое офицерское платье, которое словно отражало блики золота, спускавшиеся с потолка. Широкий шпагат, усыпанный бриллиантами, находился у его бока, демонстрируя его высокое положение в военной иерархии.

Быков имел прекрасную осанку, которая прекрасно дополнялась его внешностью — высокие скулы, глубокие глаза и густые брови придавали ему воинственный вид. Каждый его шаг был уверенным и мужественным, словно он был в своей стихии.

Он приблизился ко мне, держа в руках предмет, который, после того как я захлопнул от удивления рот — протянул мне. Без каких-либо слов.

Этим предметом была коробка, украшенная роскошной золотой резьбой. Коробка была особенной, ведь у нее была стеклянная крышка, которая позволяла видеть, что находится внутри. Сияние золота и бриллиантов, отражавшееся от крышки, придавало коробке особую благородность и величие.

Под стеклянной крышкой спокойно лежала медаль за отвагу. Изящно вылитая из серебра, она была украшена эмалевыми вставками и бриллиантами. На медали было выгравировано мое имя и… дата его подвига.

— Эта медаль, — его басистый и грубый голос, отрезвил мою степень удивления, — Говорит о твоей мужестве и преданности Родине. Те, кто получил ее, имеют особый статус у министерства. И говорит о способности владельца преодолевать трудности и служить положенному делу.

Сказать то, что я был в полном шоке — значит не сказать ничего. Получается, у него сегодня был день наград?

«Черт… да о чем это я…»

— Мне приятно, конечно, — я не протянул руку в ответ, чтобы взять коробку, — Но думаю, мои заслуги несколько преувеличены.

На его лице ничего не отразилось, когда он сказал:

— Не прибедняйтесь, Воронцов. С учетом вашего прошлого вы заметно изменились. Поэтому не вижу повода не принять эту награду.

С некоторым трепетом на душе я взял коробку, виновато улыбнулся и спрятал ее в кольцо. Это — не вызвало никакого удивления в лице военного, наоборот, улыбнулся, наконец, и пробасил:

— Кольцо инвентаря прямо в родовом? Любопытно. Редкость, на самом деле. Но это говорит о том, что член рода на хорошем счету у своего