Госпожа Тишина - Аркадий Саульский

Существо, безусловно, выглядело пугающе, однако в его глазах Кентаро заметил искру разума. Этот урод был… человеком! Кошмарно деформированным, но все же человеком!

Дух спрятал оружие, сделал шаг вперед.

Человек-бочонок, видя этот жест доброй воли, тоже подтянулся поближе, улыбнулся, сверля Духа взглядом рыбьих глаз.

– Не обидишь меня? Не обидишь, господин?

– Нет.

Улыбка стала шире.

– Спасибо! Видно, что ты нездешний.

– Да, нездешний. – Кентаро уловил, с какой жадностью существо глядело на недоеденный рисовый шарик, все еще зажатый в его левой ладони. – Держи. – Он отломил кусочек пищи и подал рыбочеловеку.

Тот бережно принял его в руки и начал с аппетитом есть.

– Великолепно! – сказал он наконец.

– Да, очень вкусно.

– И еще лосось внутри! М-м-м-м! В нашей реке такие жирные не водятся!

Дух присел рядом с существом, все еще поражаясь, каким чудом оно вообще живет.

– Так ты речной житель, говоришь?

– Да, – рыбочеловек явно оживился, – я тут живу уже… всегда тут живу! Сколько себя помню!

– Ты живешь тут… но ты не из Змей?

– Из Змей? О нет, нет! Но когда-нибудь я стану… – Он замялся, заметно стесняясь.

– Станешь кем?

– Рыбой! Когда-нибудь я выйду из этой скорлупы и стану прекрасной, прекрасной рыбой!

Кентаро грустно улыбнулся. Рыба! Что за безумная, просто-таки детская мечта! Духу все время казалось, что существо, с которым он разговаривает, как раз и есть ребенок – странный, необычный, искалеченный ребенок. И все же река и царящая здесь магия каким-то образом позволяли ему жить. Дар это или проклятие? Кентаро не мог судить.

– А ты ищешь Змей, да?

– Я ищу мальчика. Змеи попадаются мне по дороге. Они меня не любят.

– Я знаю. Часто встречаю их, но они мне не причиняют зла… не нападают.

– Не могу сказать того же о себе.

– Этот мальчик… как он выглядит?

Кентаро заколебался.

– Выглядит… ну как мальчик… темные волосы, около шести лет. Носит… голубое или синее кимоно.

– Нет, я не видел такого ребенка, – с грустью ответил рыбочеловек. – Я когда-то и сам был ребенком, знаешь? Кем была моя мать? Не знаю… но, видимо, она отдала меня реке. Вот я тут и живу. В этом бочонке… на реке.

– Твоя мать… бросила тебя?

– Видимо, да. Отдала реке. Я сам не помню, но подслушиваю Змей. Змей и других жителей деревни… никто из них не родился здесь. Их всех отдали реке… получается, что и меня тоже?

– Деревни?

– Симокаге. Тайная деревня у реки. Выше уже только источник, а дальше… дальше даже я не знаю. Змеи прогоняют оттуда всех.

– И ты не видел, чтобы тут проносили какого-то ребенка? Мальчика?

– Нет, я не видел… но у Змей много дорог, и не все ведут тропами этого мира. Иногда они играют такие песни, издают такие звуки, которые переносят их через пространство, что соткано из магии.

– Звуки? Такие, как… звон молитвенного колокольчика?

– Да-да-да! Откуда ты узнал?

Дух ничего не ответил. Вспомнил пламя, горящие фигурки Мудреца, бой… красную даму, обнимающую господина Конэко. Звон колокольчика и их тела, расплывающиеся в тумане небытия. Верным ли путем вообще он шел? А что, если юного господина забрали куда-то в иное место? На другой край Ниппона, например? Или еще дальше?

«Нет!» – обругал он себя. Об этом говорил тот предатель Зашу, говорила и сама Госпожа Тишина. Это наверняка здесь, это должна быть та долина. Обязана быть!

– Угадал, – ответил он наконец.

– Да-да! Колокольчики помогают Змеям… колокольчики и большой колокол! Тот, что отворяет ворота.

– Ворота?

– Сотни лет назад в долине жил демон! Но потом прибыли монахи, и у них с собой был большой колокол, и они звонили в него и звоном прогнали чудовище. Но только демон время от времени возвращался, хотел преодолеть ворота, что вели в место, где жили монахи, и они укрыли их. Только тот, кто ударит в колокол, увидит дорогу, а у демона ведь нет ни рук, ни ног, и он не может использовать колокол… и потому блуждает по свету и лишь иногда возвращается, чтобы мучить Змей и монахов. А сейчас они думают, что ты и есть этот демон, о да, наверняка!

– Место, где живут… монахи?

– Да-да! Огромное великолепное место, великолепия которого такие, как я, видеть недостойны. Да-да! Великий демон… и великий колокол!

Кентаро понурился.

– Не теряй надежды, – ободрил его рыбочеловек. – Найдешь ты этого ребенка. Спроси в деревне Симокаге, может быть, они знают. Но берегись Змей… а до того, как дойдешь туда… берегись Многоголового!

– Многоголового?

– Он тоже отсюда, его тоже когда-то отдали реке. У него одно тело и семь голов, и у каждой головы свой разум. Его называют Воином Многих Лиц. Он живет за кривым водопадом. Там пещера есть, она скрыта за завесой воды. А какой там вид, ах! Я не буду тебе портить впечатления… сам увидишь! И там ждет Многоголовый, вот там!

– Он воин?

– Воин, чародей, монах… у него семь голов, и в каждой свой разум. Берегись его, друг! Многоголовый не даст тебе пройти! Много голов! Много глаз!

Кентаро погладил рукоять Алого Клинка.

– Поживем – увидим, – сказал он и доел остаток рисового шарика. – Спасибо тебе… друг!

– Это тебе спасибо! – Человек в бочонке грустно улыбнулся. – Ко мне тут мало кто приходит. Каждая встреча для меня бесценна! Иди, друг, иди! Пусть ведет тебя наша мать, река!

* * *

Дух стоял на берегу и поражался тому, что видит.

Водопад совершенно не подходил к этому месту – к скалам, черным камням, тьме, общей нездоровой ауре. И все же он был здесь, тем более удивительный, что вода текла в нем не так, как обычно. Она отрывалась от купели внизу и мчалась, смеясь над законами природы и всеми установлениями мира, – вверх! К обрыву, с которого должна была падать вниз! Тут-то он понял, о чем говорил человек-бочонок.

«Захватит ли она и меня с собой? – думал Кентаро, видя, что его путь ведет именно через пенный занавес, в пещеру за ним. – Поднимет ли меня очередной колдовской трюк проклятой магии долины?»

Он заколебался, а потом даже улыбнулся – чары, что владели этой страной, были столь могучими, что чихать хотели на все, даже на такое очевидное и привычное понятие, как водопад! Ведь на то и водопад, чтобы вода падала; падала, а не поднималась!

Он вошел в реку.

Сразу почувствовал чье-то присутствие. Нет, не присутствие – сознание! Раньше это казалось лишь иллюзией, но сейчас – как абсолютно ощутимое чувство близости.