Мертвецы - Чарли Уильямс

Ну, удача пока была на моей стороне. Я не был уверен, какой провод за что отвечает, если честно, но как-то тачка ожила. Я направил ее на боковую улицу, утопив педаль в пол и шепча ей всякие хорошие слова.

– Эй! – снова заорал чувак, он уже стоял на дороге, загораживая мне проезд. Я газанул прямо на него. Не, а что еще было делать? Этот тупой ублюдок, напрашивался, чтобы его сбили. И еще называет себя профессионалом.

Но он как-то отпрыгнул вверх и в сторону и убрался с дороги, так что ему повезло. Я вывернул на Фрайер-стрит и поехал в верхнюю часть города. Справа как раз выезжали две черных «Марайи».

Город был почти пуст, большинство народу толклось около «Хопперз». Я почти час проездил по городу, стараясь приноровиться к управлению «Вивой». И честно говоря, немного изменил свое мнение к лучшему. И только потом понял, что ехать мне некуда. Дома уже наверняка легавых под завязку. Сэл дома нет. Финни в больнице. Легз… о нем я думать пока что не хотел.

Нужно было где-то тормознуться. Ненадолго. Просто посмотреть на дружеское лицо, с полчасика поговорить за футбол, и я буду в порядке.

Я поехал в «Длинный нос».

Лицо у Нейтана, конечно, было, но ни хера не дружеское. Как только я вошел и сказал: – Здоров, Нейтан, – он нахмурился чуть ли не половиной морды и начал мрачно качать головой. Я, как всегда, заказал пинту, но он только руки на груди скрестил.

– В моем баре ты пиво пить не будешь, – процедил он.

– Почему? – Я посмотрел на себя в зеркало за баром и заметил, что все еще в костюме Мика Рантера плюс грязная рубашка, торчащая спереди из штанов. – А, – сказал я, заправляясь. – Неряшливо, что ли?

– Неряшливость меня не скребет. Это паб для работяг, тут не воротят нос от честной рабочей грязи. – Он уперся руками в стойку. – Куда больше меня интересуют поступки. Покажите мне поступки человека, и я расскажу о его характере. А что до тебя, Ройстон Блэйк, я вообще не уверен, что у тебя есть характер.

– Не уверен?… – Но больше я ничего не сказал. Я был готов к тому, что он будет слегка недоволен тем, что я до сих пор не притащил ему его хреновину. Я даже предполагал, что он устроит публичный прочес и выгонит на хер. Но это было что-то другое. Я даже не особо вдуплил, к чему это он. Обычно если слова чувака у меня в голове не задерживаются, я просто отключаюсь от него и перевожу внимание еще на что-нибудь. Но в этот раз прием почему-то не сработал. Было что-то такое в Нейтане, из-за чего было трудно его игнорировать. Я как-то смутился и весьма нехреново напрягся. Я хотел знать, к чему он клонит, но не мог спросить, вдруг это фигня какая-нибудь. – Да, кстати, Нейтан, – сказал я, всеми силами пытаясь разрулить ситуацию. – Я привез тебе твою хреновину.

Как я надеялся, лицо у него тут же разгладилось.

– Хреновина? – прошептал он, развернув меня чуток, чтобы я оказался вне пределов слышимости посетителей.

– Ну, та хрень, которую ты просил. Помнишь? Ты попросил хреновину Фентона в обмен на…

– Да-да-да. Я просто хотел убедиться, что мы говорим на одном языке. Так ты ее достал, так, дорогой?

– Ну, типа. Но она у меня там. В тачке.

– В тачке? Так принеси ее, сынок. Принеси сюда.

– Ну… – Я почесал подбородок. У меня там уже борода почти выросла и чесалась беспрестанно. Я подумал, что справиться с этой заморокой поможет стакан пива, особенно если за этим стаканом последуют и другие. Я посмотрел на кран и поднял брови, надеясь, что Нейтан поймет намек. Он был бармен – и понял. Поставил передо мной пиво и снова уставился на меня. Я поднял стакан и вылил пиво прямо себе в горло; казалось, во рту оно не задержалось вообще. Решив, что просить у Нейтана второй стакан будет слишком нагло, я продолжил: – Ну, не все так просто. Эта хреновина в сейфе, сечешь? Пиздец какой тяжелый сейф, а я шифра не знаю.

Он улыбнулся. Потом снова нахмурился.

– Это че, не шутка? Бля буду, у тебя там реально сейф на парковке. Я знаю про тебя все, Блэйк, я знаю – у тебя хватит ебанутости сделать такое.

– Дело не в ебанутости, Нейтан. Просто я шифра не знаю. Пришлось взять весь сейф. Другой возможности не было.

Он медленно покивал:

– Это не моя проблема. Мне нужно лишь то, что я просил. Мне не нужен здоровый ублюдский сейф, еще и запертый. Отдай мне то, что я просил, и все, И поскорее, Блэйк, иначе здорово пожалеешь. Я много чего о тебе знаю, и мусорам все это будет крайне интересно. – Он повернулся, взял стакан и начал протирать его грязной тряпкой. Примерно через минуту стакан стал чище, а тряпка грязнее.

– А что такого хорошего в этой хреновине, что тебя так проперло ее получить? – спросил я.

– На полтона ниже, – прошипел он достаточно громко, чтобы разбудить бухого в ноль воскресным утром. – На полтона тона ниже, черт тебя дери.

– Ну скажи же, Нейтан, – продолжил я уже потише. Но не слишком. Мне было нужно, чтобы он не рыпался. – Скажи, зачем тебе это нужно? Я даже не знаю, что это такое. Никто мне не говорит, чтоб им.

– Не твое дело, зачем мне это. Просто отдай мне или…

– Скажи, иначе не отдам. Так как?

– Если не отдашь, я на тебя настучу.

– Тогда я сяду в тюрьму, и ты ни хера не получишь. Как тебе это? Скажи мне, зачем она тебе нужна, и все мы будем счастливы. Колись, ты же что-то знаешь, ясный пень. У тебя же уши как радары, ты все слышишь.

Он придвинулся так близко, что его брови начали щекотать мне лоб.

– Бармен не может всю жизнь держать бар. А человек, который что-то знает и не имеет с этого дохода, – бедный человек. Я так говорю. Ну так вот, Блэйки, я много чего знаю. Тут ты прав. Но дело не в моих ушах. Тут ты не понял. И не в глазах дело. Видеть и слышать – это просто, это каждый может. Вот в чем фишка. – Он похлопал себя по левому бакенбарду.

Я уставился на этот бакенбард, пытаясь понять, чего в нем такого особенного. Но он продолжал:

– Я использую мозги, понимаешь? Я не выебываюсь. Не надо быть гением, чтобы понять, почему городской чувак выбирает Мэнджел, чтобы осесть. Чувак, который носит парик и покупает «Хопперз», заплатив вперед и налом. Почему вообще такой человек приперся в Мэнджел? Так вот, я скажу тебе почему: потому что больше сюда никто не ездит. А здешние никогда не уезжают отсюда, стало быть, не заложат. Есть только одна причина ехать в Мэнджел, Блэйк. Спрятаться. Мэнджел – как нижняя часть какого-нибудь камня, мокрая и кишащая слизняками. Никто не узнает, что они там, если только не напряжется и не поднимет камень. Но никто никогда не поднимает такие камни, Блэйк. Они слишком тяжелые. Так что мокрица ползает себе спокойно в темноте и сырости.

Где-то во время этой тирады передо мной появилась еще одна пинта. Я взял и залпом выхлебал пиво, пытаясь вымыть из башки замешательство, в которое меня вогнал Нейтан своими словами. И думаю, получилось, потому что когда я поставил стакан на стойку, не помнил половины того, что он сказал. Что-то про слизняков вроде?