Четверги с прокурором - Герберт Розендорфер

Ему и старшему представителю отдела по расследованию убийств пришлось куда труднее, когда они попытались настоять на еще одном перерыве. Функционеры рвали на себе волосы, взывали к своим языческим спортивным божествам, грозили концом мира, правда, только мира спортивного, но эти два понятия были в их сознании равнозначны, однако в конце концов возобладал такой аргумент: «На следующей неделе состоится другой матч, хочется надеяться, что он обойдется без убийства, и все мигом позабудут обо всех перерывах и паузах…», а также, вероятно и исходившая из уст генерального прокурора угроза вообще прекратить матч.

– Ну хорошо… вообще-то ничего в этом хорошего нет, но ладно, – произнес главный функционер и велел передать по громкоговорителю, что, мол, по распоряжению полиции в игре объявлен двадцатиминутный перерыв.

Кроме того, по нашему настоянию решено было пригласить к нам капитанов обеих команд и судей.

Любопытно привести высказывание одного из функционеров в той ситуации. «О матче не забудут!» – укоризненно произнес он тогда. Это высказывание я запомнил, впоследствии установив, что его предсказание сбылось. Даже в так называемых образованных кругах память в немалой степени ориентирована на запоминание спортивных достижений. Люди могут не знать, в какой год произошла Французская революция, а вот календарь спортивных игр за многие годы помнят назубок.

Потребовалось воистину Цицероново красноречие, чтобы убедить капитанов команд и представителей судейской коллегии внять доводам и одобрить план, суть которого состояла в том, чтобы сымитировать новое, еще более демонстративно неверное решение судьи. По нашим расчетам, публика возмутится, не исключено, что возмущение это примет весьма бурный характер и в возникшей суматохе убийца попытается ускользнуть. Повторяю, по нашим расчетам.

– А если все окажется не так? – спросил судья.

– Тогда мы промахнулись. Но предприняли все от нас зависящее.

На первый взгляд могло показаться, что мы и вправду проиграли. Объявление о неверном решении судьи, гул рассерженных трибун, словом, ужас, да и только…

И ни одного, кто бы попытался ускользнуть со стадиона.

Кошки обладают способностью слушать, но не оттого, что сами они – существа немногословные. Собаки, например, подобной способностью не обладают. Они повинуются лишь свисткам. Но прислушаться так, как умеют кошки, – этого им не дано. Меня так и подмывает написать о той, что под тосканским солнцем читает мою книгу, мой роман «Башня Венеры». Или назвать его «В Башне Венеры»? Да и роман ли это? Или, скорее, сборник стихов? Заставляю себя прислушаться к тому, что говорит земельный прокурор, так что оставим пока даму из Тосканы наедине с книгой.

– Потом пошло своим чередом расследование, – продолжил земельный прокурор. – Я узнал обо всем лишь позже, поскольку официально расследование меня не касалось. Но генеральный прокурор, разумеется, информировал меня, рассказывая о том, как идет следствие, во время наших хоть и нечастых, но регулярных встреч.

Примечательно, что убитый не имел при себе никаких документов, вообще ничего, что могло способствовать установлению его личности. Несколько мелких монет британской валюты. Неужели убийца, словно квалифицированный вор-карманник, успел ловко стащить и бумажник, и все остальное? Как выяснилось впоследствии, все так и было. Ладно, что до возраста погибшего, его судмедэксперт установил, хоть и приблизительно – мужчина на вид двадцати пяти – тридцати пяти лет. Впрочем, возраст не так уж трудно было бы выяснить и без судмедэксперта. По этикеткам на одежде, по некоторым другим особенностям, а также в первую очередь по монетам удалось установить, что погибший был британцем. Через федеральное управление уголовной полиции и Интерпол в Соединенное Королевство был послан запрос о том, не поступали ли заявления об исчезновении людей. Безрезультатно. Все это время покойник находился в холодильнике судебно-медицинского морга. И, как это часто бывает, вновь на выручку пришел Комиссар Случай. Некоторое время спустя на стадионе, как раз на том самом месте, где, если судить по кадрам видеозаписи, бежали навстречу друг другу двое мужчин в черном и где и произошло убийство, обнаружили втоптанную в землю кредитную карточку. Находка была сделана при подстрижке футбольного поля, если не ошибаюсь. Упомянутая кредитная карта принадлежала некоему мистеру Y и была выдана одним из банков Белфаста, то есть в Северной Ирландии. Остальное много времени не заняло. Владелец карточки, то есть мистер Y, являлся студентом технического факультета, проживал в Белфасте и не был женат. Он исчез как раз после имевшего место матча. В Белфасте допросили его соседей по квартире, кассирш ближайшего супермаркета, разыскали родственников, правда, дальних, и так далее. По предъявленным фотографиям мистер Y был опознан. Выяснилось, что он отправился на матч самолетом из Белфаста, взяв билет в оба конца; естественно, обратный билет, к сожалению, так и остался неиспользованным. В Белфасте он жил скромно и тихо. Единственная странность – студент в тридцать два года? К тому же еще и католик, проживающий в квартале, где сплошь протестанты…

Теперь начнется, уж я-то его знаю, сел на своего любимого конька: вредность всех этих конфессий, человеческая способность к унаследованию безумия предков, преступлений и наказаний предрассудков; заговорит и о том, что, дескать, религия – причина всех зол на свете, именно она ничего, кроме бед, человечеству не приносит… Нет уж, пойду-ка я в другую комнату, усядусь там на подоконничек и освещу своими зелеными глазами майскую ночь. Нет? Нет? Все-таки не стал? Верно, не стал. Ну, тогда стоит остаться.

– Все это, – продолжал рассказ земельный прокурор, – дало нам немного, можно сказать, нуль без палочки.

– Что же стало с трупом несчастного мистера У? – поинтересовался сын хозяйки.

– Неплохой вопрос, – ответил земельный прокурор, – Думаю, что сегодня, конечно, его уже в холодильнике судебно-медицинского морга нет. Насколько помнится, близкие родственники мистера Y так и не нашлись, никого, кто готов был взять на себя похоронные расходы. Да, это на самом деле хороший вопрос. Никаких сбережений у него не было. И вообще на что он жил – тайна за семью печатями; впоследствии, правда, у нас появились на сей счет кое-какие соображения, причем это было связано с его гибелью.

– Жизнь, как правило, обнаруживает взаимосвязь со смертью и наоборот, – вставил доктор Шицер.

– Да, вероятно, это так, – согласился земельный прокурор, – только вот какова судьба трупа, об этом я сказать ничего не могу. Этим ни прокуратура, ни уголовная полиция не занимались. Вообще, может, у городских властей есть соответствующее ведомство? Или на уровне федеральных земель? Может, это в ведении бундесвера? Отвечать за так называемых бесхозных покойников? Не знаю, не знаю. Но вернемся к нашему делу. Самой любопытной из предоставленной полицией Белфаста информации оказалась та, что мистер Y какое-то время, полагаю, год или даже два, прожил в Германии, а именно в Вюрцбурге, в общежитии, которым заведовали католические монахини и где проживали и другие студенты-католики из Северной Ирландии. Уголовная полиция допросила сестру-настоятельницу, которая весьма неохотно отвечала на вопросы сотрудника полиции: мол, да, жил такой, да, студент, да, ирландец, да, католик. Нет, ничего такого странного за ним не водилось… Впрочем… Хотя это, наверное, не интересно, но у него была приятельница, фройляйн Z, тоже ирландка. Знаете, у нас в общежитии не принято приглашать женщин, тем более по вечерам… Да, да… Понимаю… Значит, фройляйн Z.