Растревоженный эфир - Ирвин Шоу

— Мистер Сандлер вас ждет, — улыбнулась она, положив трубку на рычаг, и нажала на кнопку.

Нет, это не больница, подумал Арчер, открывая дверь в кабинет. Скорее санаторий для богатых пациентов, страдающих модными и не опасными для жизни болезнями.

Мистер Сандлер, невысокий полный мужчина с редеющими волосами, розовыми щечками и большим, тоже розовым носом, с улыбкой поднялся из-за стола и пошел навстречу Арчеру, чтобы пожать ему руку. На первый взгляд могло показаться, что мистер Сандлер — человек мягкий и сговорчивый, и лишь холодные, непроницаемые светло-синие глаза указывали на силу и неуступчивость. В кабинете находился еще один мужчина — лет пятидесяти с небольшим, высокий, широкоплечий, с выдубленным солнцем и ветром морщинистым лицом. Он тоже встал и улыбнулся, когда мистер Сандлер представил его Арчеру. Звали его Майкл Феррис, а ладонь у него была жесткой и мозолистой, как у фермера.

— Так я пошел, Боб. — Феррис направился к двери. — Еще разок прогуляюсь по заводу и поеду.

— Надеюсь, что в последующие две недели во Флориде будет лить дождь, — напутствовал его Сандлер. — Переходящий в ливень.

Феррис рассмеялся:

— Благодарю. Я всегда ценил твою доброту.

— Феррис на две недели едет в отпуск, — пояснил Сандлер. — Он вице-президент компании, а все свободное время отдает гольфу. Я всегда ненавижу людей, которые отправляются в отпуск, когда я сделать этого не могу. С самого детства. Моя мать говорила мне, что это дурная привычка. Она, конечно, была права. Но я ничего не могу с собой поделать. — Он улыбнулся Феррису, который уже открывал дверь. — Только потом не рассказывай мне, что в этот раз тебе удалось установить личный рекорд. Я не хочу этого слышать.

Феррис рассмеялся.

— До свидания, мистер Арчер. Рад был познакомиться с вами после стольких лет совместной работы. — На собеседника Феррис смотрел прямо и не мигая, словно старался оценить его сильные и слабые стороны. «Такие уж порядки в большом бизнесе, — подумал Арчер, улыбаясь в ответ, — и с его представителями я всегда буду чувствовать себя не в своей тарелке».

Как только дверь за здоровяком закрылась, мистер Сандлер указал Арчеру на кресло, стоявшее у стола.

— Присядьте, мистер Арчер. — Он подождал, пока режиссер сядет, потом обошел стол и опустился на вращающийся стул с высокой спинкой. Сейчас он напоминал Арчеру судью, ведущего процесс в каком-нибудь маленьком городке. — Майк заслужил отпуск. Что бы я там ни говорил. Его стараниями этот завод работает, как хорошо смазанный механизм. В компании он уже двадцать лет. Начинал в отделе отгрузки готовой продукции. — Мистер Сандлер взглянул на Арчера, словно ожидая, что тот выскажет свое одобрение.

— Понятно. — Такая верность несколько озадачила Арчера. — Двадцать лет — это много.

По искорке, мелькнувшей в светлых глазах, Арчер понял, что мистер Сандлер ждал от него чего-то более оригинального.

— Когда-нибудь вы должны приехать сюда на обзорную экскурсию, — продолжал мистер Сандлер. — Посмотреть, какой товар вы продаете.

— Я с удовольствием, — ответил Арчер, хотя режиссера покоробили слова Сандлера, определившего его в подразделение, занимающееся продажей продукции. Впрочем, по существу говоря, Сандлер не погрешил против истины. Но заводы всегда пугали Арчера. Как бы внимательно ни слушал он объяснения, особенности производственного процесса оставались выше его понимания.

— Как Хатт? — спросил Сандлер.

— Думаю, у него все в порядке. Он тоже во Флориде.

Мистер Сандлер улыбнулся.

— Все едут во Флориду, кроме меня. Наверное, я занимаюсь не тем делом. Этот Хатт — хороший человек. Острый ум, все схватывает на лету.

— Да, — кивнул Арчер, — очень хороший.

— Эта программа, которую вы делаете, мне нравится. — Сандлер энергично кивнул. — Слушаю ее каждый четверг. Она артистична, но продает лекарства. Я держу руку на пульсе. Спрашивал Хатта, что определяет стиль программы, и он ответил — Клемент Арчер.

— Со стороны мистера Хатта это очень великодушно, — смутился Арчер.

— Признак хорошего руководителя. Умение воздать должное сотрудникам. Я не доверяю человеку, который говорит, что все делает сам. Знаю, что он лжет. Маленький человечек, получивший большую должность. Закончится все провалом. Поэтому, когда вы позвонили, я и сказал, чтобы вы приезжали. — Он всмотрелся в Арчера. — Я понимаю, что это не принято, — тем самым он показывал Арчеру, что экстраординарность ситуации для него не секрет, — но подумал: какого черта, он взрослый человек и не поедет в Филадельфию, чтобы впустую тратить мое время.

— Благодарю вас. — Арчер пытался догадаться, что за этим последует. — Я очень ценю такое отношение. Причина моего приезда…

— Любите устрицы? — резко оборвал его Сандлер. — Жареные устрицы?

— Уст… пожалуй, да.

— Вы не успели перекусить, не так ли?

— Нет. Прямо с поезда к вам.

— Хорошо. — Сандлер выпрыгнул из-за стола. — Поедем в мой клуб. Лучшие жареные устрицы в Филадельфии. — Он уже надевал пальто. Двигался быстро, словно юноша. Розовые ручки по очереди нырнули в рукава. — Разумеется, — он взялся за шляпу, — вы можете не заказывать устрицы, если не хотите. Не в моих правилах диктовать человеку меню. Возможно, у вас язва, высокое давление. Кто знает?

Арчер рассмеялся, надевая пальто:

— Язвы у меня нет.

— Хорошо. — Сандлер увлек Арчера к двери, поддерживая под локоть. — Не доверяю язвенникам. Предрассудок, но что делать. Моя жена злится, когда я это говорю. У двух ее братьев язва, огромная, как корзина для пикника, но я не могу этого не сказать. Язва — результат дурного характера, а на людей с таким характером никогда нельзя положиться. Так что моя логика понятна.

В этот момент они как раз проходили мимо стола, за которым сидела мулатка.

— Вернусь через полтора часа, мисс Уоткинс, — повернулся к ней мистер Сандлер. — Имею право на ленч.

— Да, сэр, — ослепительно улыбнулась она.

— Самая красивая девушка к северу от Вашингтона, — прошептал Сандлер. — Мне бы сейчас сбросить лет двадцать. — Он добродушно рассмеялся. — Недостаток благоприобретенного богатства. Оно появляется, когда мышечный тонус уже не тот. Как раз сейчас ученые работают с гормонами. — Он махнул рукой в сторону дверей в конце коридора. — Оживление умирающих клеток. Гонки со временем, говорю я им, когда представляется случай поговорить. В следующем месяце мне стукнет шестьдесят один. — И он вновь загоготал, пухлый, круглый, розовый, щегольски одетый, в сером пальто и мягкой фетровой шляпе.

Они вышли из парадной двери. Сандлер коротко кивнул охраннику, отделенному от них стеклянной перегородкой. На секунду-другую он задержался на верхней ступеньке, окинул взглядом лужайку. Арчер мог поклясться, что, выходя из главного корпуса, мистер Сандлер всякий раз останавливается на одном и том же месте и с любовью и гордостью оглядывает свои владения.