Адмирал Джоул и Красная королева - Лоис МакМастер Буджолд

В Каринбурге уже смеркалось, когда Корделия и Катриона возвращались из Гридграда. Рыков подруливал к площадке у входа во дворец, и Корделия увидела Оливера. Как только колпак кабины открылся, Оливер поспешил галантно предложить свою помощь – Корделии, тайком пожав руку, помогая выйти из кабины, и Катрионе, выгрузив рулон чертежей, портфель и портативную комм-панель.

– Я слишком рано? – спросил он.

– Нет. Это мы задержались, – ответила Корделия. – Хотя поездка получилась очень продуктивной.

Фрида встретила их у дверей и впустила в дом.

– Они все тут? И муж, и шестеро детей? – поинтересовалась Катриона.

– О да, миледи, – улыбнулась Фрида. – Все в патио, за домом. Я не позволила им тащить эти грязные камни внутрь.

– Но пересчитать по головам никогда не помешает, – заметила Катриона, и они все вместе прошли в освещенное патио. – Хм-м. Похоже, их даже прибавилось.

И действительно, здесь они обнаружили не только шестерых внуков Корделии, но и столько же местных подростков вместе с Фредди. Ребятишки увлеченно разглядывали и перебирали отколотые сланцы и жеоды. Майлз, удобно расположившись в кресле, направлял деятельность по сортировке образцов взмахами трости. Он, видимо, последовал совету Корделии вывезти детей за город и выгуливать, пока те как следует не умотаются. Судя по виду Майлза, себя он тоже умотал и руководил процессом, не принимая непосредственного участия и не ползая по полу между кучками камней.

– А кто остальные? – спросила Катриона.

– Приятели Фредди. – Корделия сразу узнала любителей экстремальной охоты на вампиров. Даже Бобовый Стебель № 3 был здесь и светил карманным фонариком на кусок сланца. – Хотя я не совсем понимаю, как они тут оказались.

– Теодор Хайнс называет их человеко-шестиног, – подсказал Оливер. – Шесть голов, двенадцать ног и двигаются как одно целое, хотя… это определение не подходит, даже если считать их двумя шестиногами. Впрочем, понятно, что имеется в виду…

– Боюсь, наш генерал не слишком силен в ксеноанатомии, – заметила Корделия.

Майлз вскочил и направился к ним, радостно улыбаясь. Корделия сразу отметила, что трость он использует сегодня по прямому назначению, а не только как жезл регулировщика, но сочла за лучшее обойтись без комментариев. Майлз поцеловал жену, чем вызвал у Корделии укол зависти: вот бы и ей было можно целовать Оливера при встрече…

– Удачный день? – спросила Катриона у Майлза.

– Превосходный! А учительница геологии, та, которую ты рекомендовала, – обратился он к Корделии, – отвела нас в отличное место. Ребятишки часами носилась туда-сюда по ущелью, откалывая камни. Элен с Сашей поначалу держались в сторонке, но потом Зелиг и Симона обнаружили невиданный доселе образец. Так, во всяком случае, заверила нас мисс Ханно. Это был очень волнующий момент. И вот тогда-то началось соревнование. Нам пришлось поторговаться, чтобы забрать у них находку, но мы ухитрились обменять камень на несколько искрящихся пурпурных жеод, так что все уладилось. Подумать только, всего-то два года от роду, а уже такая коммерческая хватка! Уж не последуют ли они по стопам Марка и Карин, а?

– Никто не поранился, надеюсь? – обеспокоенно спросила Катриона.

– Ничего серьезного. Синяки, царапины, было пролито немного крови и пота, в общем. А поскольку аптечка вызвала почти такой же интерес, как и ископаемые, то на удивление мало слез. Лиззи теперь не просто хочет быть палеонтологом, но и знает, как это произносится.

– Отлично! – воскликнула Корделия. – В нашей семье растут ученые!

– Хм, вчера она хотела быть медтехником, – заметила Катриона.

– И скачковым пилотом на прошлой неделе, – добавил Майлз. – Возможно, она у нас будет барраярской женщиной эпохи Возрождения.

– Я бы сказала, больше похоже на бетанскую женщину астроэкспедиционного корпуса, – улыбнулась Корделия.

Катриона с сомнением оглядела горы обломков и увлеченных их изучением детей.

– Они что, хотят тащить домой все эти каменюки?

– Ага, – вздохнул Майлз. – Может, их удастся уговорить оставить это здесь? Как музейную экспозицию в доме у бабушки?

– Ну, спасибо, – пробурчала Корделия.

– А для настоящего музея они не сгодятся? – спросила Катриона.

– Мисс Ханно положила глаз на образцы трех новых видов, – пояснил Майлз. – А остальные, увы, самые обычные.

– Три! За один день?

– Это же Зергияр, – пояснила Корделия. – Здесь буквально под каждым камнем ждет какое-нибудь открытие. Как же я люблю это место… – «Кроме здешней политики, конечно, но ее привнесли люди».

Тут дети вмешались в беседу взрослых: им не терпелось продемонстрировать лучшие находки и получить похвалу. Впрочем, уже пришло время ужина, и, как ни жаль было Корделии разбивать компанию, но местным пора по домам, а Форкосиганов она отправила наверх умываться. Родители тоже пошли с ними – помочь привести себя в порядок. Заодно Корделия распорядилась, чтобы Фрида принесла Оливеру что-нибудь выпить, и присоединилась к нему, наконец-то поприветствовав его поцелуем – пока никто не видит.

– Как съездили, ваше сиятельство? – спросил Оливер.

– О, тоже прекрасно. И утомительно. Я нещадно эксплуатировала Катриону, но она, похоже, только рада была отдохнуть денек от малышей и пообщаться со взрослыми, так что, надеюсь, она не в обиде.

– И как, удалось вам с ней посекретничать, «между нами, девочками», нет?

Корделия поморщилась:

– Я собиралась это сделать, но… просто времени не хватило. – Она помолчала. – Думаю, что найду возможность поговорить на эту тему вечером. Про нас, я имею в виду. Ты не против?

У Оливера перехватило дыхание, и он не смог выразить должного энтузиазма, только сдержанно сказал:

– Что ж… Майлза ты знаешь лучше, чем я, это достаточно очевидно. Так что поступай, как сочтешь нужным.

– Ха. Иногда его трудно понять даже мне.

– А что Катриона?

– Катриона… более дистанцирована. – «И к тому же на собственном опыте знает, каково быть вдовой на Барраяре. Кроме публичных траурных речей». – Здесь я проблемы не вижу.

– То есть даже ты не знаешь, как отреагирует твой сын?

– Ну я ведь и не собираюсь устраивать бетанское голосование, милый. – Оливер не отводил настороженного взгляда, и она добавила: – А если Майлз сочтет, что я не храню верность Эйрелу, то… я просто расскажу ему всё как есть, ты же понимаешь.

Он помрачнел и еще больше замкнулся.

– Я не… не готов. Я… я никогда не хотел вставать между тобой и твоей семьей. Между вами с Эйрелом и вашей семьей.

– Которая в те дни состояла из одного только Майлза. – «Ну, и Айвена в каком-то смысле. И Грегора. Ну ладно, тут Оливер прав, допустим. А сам он в этом контексте – бедняжка приемыш. Так он всегда и считал».