Личный враг князя Данилова - Владимир Куницын

Но представить Маша пока не могла. Каранелли и не рассчитывал, что ему удастся так быстро довести свою мысль.

– Сейчас ты увидела результат работы последнего достижения советской медицинской науки. Так случилось, что самую наисекретнейшую установку не удалось вывезти. Ты помнишь, как мы оказались в твоем госпитале?

– Да. Вас вместе с товарищем Князем принесли к нам без сознания.

– Не все тогда пошло по плану. Аппаратура дала сбой. Но главное сделано – установка не досталась немцам. Они даже не подозревают, что находится у них в тылу. Надеюсь, ты понимаешь, как важно это достижение для нашей армии, для всего советского народа?

– Конечно, товарищ Артист!

– Отлично. А догадываешься, насколько секретно то, о чем мы с тобой говорим?

– Понимаю. Я никогда и никому ничего не скажу. Честное комсомольское!

– Верю. Теперь не скажешь, потому что понимаешь, в чем дело.

– Да, товарищ Артист. А я сначала подумала… – Девушка смущенно замолчала.

– Что? – рассмеялся Каранелли. – Что я связался с нечистой силой?

– Ага.

– Испугалась?

– Нет.

– Вот как? А почему?

– У нас в роду так повелось. Мой отец врач, дедушка тоже. А прабабушка – мама дедушки – знахарка. Она мне рассказывала, что ее всегда колдуньей называли, что с нечистой силой водится.

– Так ты с нечистой силой с детства знакома?

– Ну что вы, товарищ Артист! Прабабушка травы знала, отвары умела готовить.

– Болячки-то всякие заговаривала?

– Случалось.

– Вот! Чем не нечистую силу на помощь призывала?

– Ой, да бросьте вы! У нее, кстати, заговоры не очень хорошо получались. А еще моя прабабушка рассказывала про свою прабабушку. Ту считали известной на всю округу раганой.

– Кем?

– Ведьмой. Про нее говорили, что она может на ноги мертвых поставить. А душа ее принадлежит дьяволу.

Девушка щебетала и щебетала. Каранелли понимал, что это последствия перенесенной психической нагрузки, и не мешал выговориться. Но была и еще одна причина. Ему просто приятно слушать ее голос, смотреть на красивые, ярко очерченные губы, немного нараспев произносящие слова.

– Никто так и не решился к ней посвататься, хотя красавицей она была необыкновенной.

– А это-то откуда тебе известно?

– Она вылечила от бесплодия жену одного полковника, и тот в благодарность заказал художнику ее портрет. Он передавался по наследству, и я видела его. Очень красивая женщина.

– Наверное, твоя прабабушка говорила, что ты вырастешь похожей на нее.

– Да, – удивленно протянула девушка, – а вы откуда знаете?

– Ну я же не слепой, – глядя прямо в глаза медсестры, проговорил Луи.

– А ты молодец, Маша! Так хорошо знаешь историю своего рода, – сказал до этого молчавший Лемешев.

– Ой, что вы, товарищ майор! Просто я шесть лет прожила в доме прабабушки. Вот она действительно всех знала.

– А скажи мне, Маша, как же так получилось, что к прабабушке твоей прабабушки никто так и не решился посвататься. Как же род ваш продолжался?

«Вот натура энкавэдешная!» – подумал Луи.

– Мужа у нее не было, а сын был. Кто позлее, тот говорил, что он у нее от дьявола. Другие, что подбросили ей младенца. Только мне третья история больше нравится. Ее отец рассказывал, когда прабабушка уже умерла.

Маша посмотрела на офицеров. Оба с интересом ожидали продолжения.

– Говорили, что вылечила она смертельно раненного русского графа и влюбилась в него без памяти. А граф, когда выздоровел, уехал к себе домой. А через полгода родился у нее мальчик.

– Интересная история! – Каранелли и впрямь понравилась легенда. – Значит, ты у нас будешь потомственной колдуньей.

– Нет! Я врачом стану, как отец! Если бы не война, училась бы дальше в медицинском.

– Понятно, – Луи взглянул на часы. – Ладно, привал окончен. Слушайте приказ. Грузим Князя и аккуратно, майор Лемешев, подчеркиваю, аккуратно везем в Клименты. Прошло только полтора часа, уверен, что немцев там еще нет. И до вечера, а скорее всего до утра, не будет. Основная задача – убедить всех уйти. Немцы придут – никого не пожалеют. Это понятно?

– Так точно, – хором ответили Олег и Маша.

– У тебя лекарства есть? – вопрос адресован медсестре.

– Да, в погребе в огороде.

– Не забудь. Теперь самое главное. Грузовик бросаем в деревне. В лесу ставим шалаш, где я остаюсь с товарищем Князем. Вы отправляетесь в лагерь. Тебя, Маша, там ждет больной. Запомните, вы можете рассказывать, как все было. Абсолютно все, кроме того, что пуля пробила грудь Князя. Пули вообще ни в кого не попадали, мы никуда не ездили. Я принял решение, и мы решили разведать, что происходит в других деревнях. Завтра утром вы должны вернуться к шалашу. Привезите новую одежду Князю. Вопросы?

– А что с больным? С тем, что в лагере. Он ранен?

– Нет. Тяжелая простуда. Может, воспаление легких. Еще вопросы?

– Все ясно, командир! Начинаем исполнять?

– Да, – ответил Каранелли, поднимая Данилова за плечи.

«До чего ловко он все объяснил, – подумал Олег, подхватывая ноги. – Как быстро все продумал, расставил по местам. Жаль, что у меня не было такого командира тогда. В тридцать девятом».

I

Глаза не желали открываться. Не хотели, и все тут! И непонятно, что делать с этой напастью.

Николай повернулся на бок. Прикрылся ладонью, на всякий случай, и осторожно разомкнул ресницы. Словно кто-то гири повесил на веки.

Увиденное сквозь узкую щелку, привело его в легкое недоумение. Он лежал на земле в большом шалаше. Толстый слой лапника, укрытого тканью был аккуратно подложен под него. Сверху толстое ватное одеяло.

Через открытый выход шалаша просматривался кусочек голубого неба. Солнце заглядывало вовнутрь, расстилаясь пятном у противоположной стенки.

«Как же я сюда попал?» – подумал Николай, но в эту секунду он увидел, как тень упала на солнечный отпечаток. В шалаш протиснулась девушка, одетая в телогрейку. Следом за собой она втащила вещмешок. Данилов зашевелился, пытаясь поднять голову. К счастью, она повела себя лучше, чем ресницы.

Движение за спиной заставило обернуться девушку. На секунду их глаза встретились, и Николай отчетливо разглядел ее лицо, подсвеченное лучами солнца. Перед ним на коленях сидела Ирэна.

Мысли понеслись, обгоняя одна другую, вставая ворохом вопросов. Ирэна здесь? А где же тогда он? В Пруссии? В каком году? Нет, черт подери, в каком веке? Неужели все это привиделось в бреду? Война с Наполеоном в центре России, Бородино. Танки, грузовики, пулеметы. Всего этого не было? Нет. Проще поверить, что бредит он сейчас. Но Ирэна? Вот она. Хорошо освещенная солнцем, позволяющим рассмотреть каждую черточку ее лица. Точно такая же, как и в день его отъезда в Россию.