Casual - Оксана Робски

— Отец ребенка ее бросил. Мне рассказала Светланинаподруга. — Ванечка виновато хмыкнул в трубку. — У нас роман.Возможно, я даже женюсь.

Ко мне подскочил какой-то убогий. Он передвигалсяпосредством одной ноги и одной руки, больше у него ни рук, ни ног не было. Ябрезгливо отвернулась.

— На ком?

— На Светланиной подруге. Но это еще не точно.

Я не вешала трубку в ожидании какой-нибудь народноймудрости, но ее не последовало.

Я вернулась в лавку и купила оранжевые бусы, отчаянносторговавшись с четырех долларов до одного.

«Какая мерзавка эта Светлана», — подумала я, лежа околобассейна в тени пальм. Мне было обидно за Сержа. И я испытывала явноеудовлетворение оттого, что, кроме Маши, у моего мужа детей не оказалось.

Мелькнула мысль о квартире в Крылатском и о родителях Сержа.Захотелось оказаться в Москве и ударить Светлану чем-нибудь тяжелым. Но потом япредставила себе, что будет, если забрать у них Сережу. Они просто не перенесутеще одной потери. Этого я не допущу.

Я позвонила. Трубку взяла свекровь.

После подробного рассказа об успехах ребенка в областиподрыгивания ножками и ручками она сообщила мне, что Светлана уехала.

— Сказала, что толком ничего объяснить не может, нокакая-то экспедиция, — без сожаления объяснила свекровь. — А ты скоровернешься?

— Не знаю, — ответила я чистую правду, —может, вы с Сережей ко мне приедете…

В этот день я не пошла с Костей ужинать, не плавала в ночномбассейне и рано легла спать.

Костя прислал мне в номер цветы и книжку на русском языке,что было здесь редкостью. Гарленд, «Тессеракт». Фраза «по полу пробежалтаракан, похожий на крошечный скейтборд» подняла мне настроение, и я заснула,снова забыв и о Светлане, и о Москве.

Наутро я решила начать коллекционировать старинныемузыкальные инструменты. Как и всего остального, их здесь было в избытке. Ясобиралась развесить их по стенам моего индийского дома, который мнекогда-нибудь все-таки найдут.

Костя поддержал мое начинание и, пока я завтракала, притащилмне гигантский потрепанный барабан, который занял ровно половину моего номера.Я решила хранить его в номере Кости. Я также предложила ему часть своейколлекции подушек, но он отказался. Бусы предлагать не стала.

Я поехала с Костей в старый город, где у него были какие-тодела. Там мы познакомились со старым сморщенным индусом по имени Шиам. Изогромного куска мрамора он выдалбливал шар, внутри которого должны былипереливаться всеми цветами радуги десятки маленьких, но таких же совершенных поформе шаров. Эта работа занимает пять лет.

Шиаму было семьдесят три. Он не был уверен в том, что сможетдовести дело до конца до того, как умрет. Поэтому каждый день к нему приходилиученики. И каждый день Шиам отправлял их обратно.

— Для чего нужен этот шар? — спросила я Костю.

Костя перевел мой вопрос на хинди.

— Красиво, — ответил Шиам и долго смотрел мне вглаза.

Я понимающе улыбалась.

— Он спрашивает тебя, не хочешь ли ты научиться? —перевел мне Костя его отрывистые шипящие фразы.

— Я? — Я даже растерялась.

— Он говорит, что у тебя получится.

Я представила, как следующие пять лет своей жизни сижу наэтом солнцепеке и монотонно долблю молоточком по мрамору.

— Спасибо, конечно, за доверие… — Я покосилась наКостю, но он не собирался меня выручать и от души забавлялся ситуацией.

А Шиам уже протягивал мне инструмент, отчасти напоминающийнаш лом. Мне не хотелось обижать старика, и я взяла лом из его рук.

— Ладно, ладно, пойдем, — засмеялся Костя и что-тосказал на хинди, — а то еще вдруг тебе понравится. Куда я дену этот шар? Уменя и так полный номер твоих барабанов.

Шиам улыбался нам вслед отличной белозубой улыбкой,свойственной всем индусам независимо от возраста.

— Он не обиделся? — забеспокоилась я.

— Нет. Я сказал ему, что тебе нельзя, потому что тыбеременна.

— Но я же не беременна… — я почему-то смутилась.

— Ну, будешь же, — невозмутимо пообещал Костя, неглядя на меня.

Мне нравится, когда мужчины строят свои фразы вутвердительной форме. Без заискивающих знаков вопроса.

Я не стала спорить с Костей. Просто отвернулась, прячаулыбку.

А через день мне позвонили из риэлтерской компании.

Мы подъехали к дому моей мечты, пробираясь сквозь плотныйслой пешеходов и велосипедных рикш.

Я его сразу узнала. По состоянию покоя и довольства,охватившего меня в огромной солнечной гостиной с распахнутыми стекляннымидверьми, выходящими в ухоженный сад. Я с трепетным чувством выбирала комнатыдля Маши и мамы. Маме наверняка понравится просторная спальня, соединенная стеррасой раздвигающейся стеклянной стеной, а Маше…

Я в который раз обходила дом по кругу, и мне уже слышались внем голоса моих родных и представлялось, как на этой веранде мы завтракаем, а вэтом саду устраиваем прием для соседей.

Я сказала риэлторам, что готова посмотреть документы. Костяобещал мне помочь в этом.

Я думала о том, что в моей жизни были и счастье и радости. Илюбовь. И друзья. И мечты, которые сбывались, и надежды, которые оправдывались.И я была благодарна судьбе за то, что у меня было все это.

И какое счастье, что у меня есть дочь и мама. Я посвящу своюжизнь им. Я буду воспитывать Машу, и она вырастет лучше меня, и красивее, идобрей. Я поселю маму в этот дом, и ей уже не нужно будет самой о себезаботиться. Она будет выращивать диковинные цветы и разводить растения.

Я шагала по ярким улицам Дели и была счастлива.

Костя улетел на несколько дней в Гоа, и поэтому сделка покабыла отложена.

Домой я решила позвонить тогда, когда дом будет уже куплен иобставлен мебелью. Я собиралась приобрести его на банковские деньги ирасплатиться, продав свой дом в Барвихе. Если мне захочется в Москву, то будуостанавливаться в «Балчуге». Но я почему-то была уверена, что не захочется.

Я думала о доме каждую секунду.

Во время ланча в «Тадж-отеле» меня осенило, что мне нужнагостевая. До самого десерта я выбирала под нее комнату и продумывала ее стиль.Сначала хотела сделать ее русским теремом, но остановилась на любимом поп-арте1980-х годов. Яркие коллажи с Мерилин Монро на стенах будут отлично сочетатьсяс индийской стилистикой остального дома. И придавать ему особый шарм.

Я придирчиво выбирала обстановку для детской комнаты. Всесамое красивое и праздничное. Для маминой спальни — изысканное, с золотымкружевом покрывало.