Предчувствие беды - Фридрих Незнанский

Его привезли на то же самое взлетное поле, куда он однажды уже прилетал, вместе с еще четырьмя незнакомыми людьми посадили в маленький самолет местной авиакомпании. В салоне было еще несколько человек. Он занял свободное место и постарался ни о чем не думать, а если повезет, то и уснуть.

Во время полета он гадал, куда из Ташкента ему предстоит двигаться дальше, поскольку наличие советского паспорта и российских рублей говорило само за себя. Хорошо бы куда-нибудь на Кубань, поближе к родине. Но это вряд ли. Он еще не знал, что действительность, как всегда, превзойдет все ожидания.

Самолет сел в Карачи. Он послонялся в здании аэропорта, нашел в расписании рейс на Ташкент. До регистрации был еще почти час. После уединенной жизни в лагере аэропорт, с его шумом и толпами людей, сначала неприятно закрутил его в своей суете. Но прежняя профессия дала о себе знать, и скоро он освоился. А через десять минут почувствовал себя как рыба в воде. Ностальгия по прошлым временам, когда все было так безоблачно, когда все были живы, скрутила его и сдавила грудь и сердце. Снова в голове завертелся вопрос, мучивший его долгими ночами: «Почему это все случилось со мной? Кто за это все ответит?» Но теперь он знал ответ на этот вопрос.

Через некоторое время объявили регистрацию на рейс. Он уже успел в магазинчике купить сумку и кое-какое барахлишко. Нельзя же выглядеть полным идиотом без вещей, это вызывает подозрение. Хотя и так с одной тощей сумочкой через плечо он выглядел белой вороной на фоне остальных пассажиров. В основном это были всевозможные челночники, везшие из Пакистана кожу, одежду и прочую разную мелочь на продажу.

«Зачем эти люди так нелепо суетятся, когда вокруг них вечность? Они думают о своем теле и совсем не заботятся о душе. Мне их жаль, какие это пустые люди», – он оглядел суетящуюся очередь у стойки регистрации.

С паспортным контролем проблем не возникло. Он потолкался в дьюти-фри магазине, равнодушно скользя взглядом по полкам со всевозможными товарами. Наконец открыли посадочные ворота.

Рафик быстро занял место в салоне самолета. Ему хотелось побыть одному, меньше всего ему нужен какой-нибудь болтливый сосед.

– Свободно? – услышал он знакомый голос.

– Эдик?! – в свою очередь изумился он.

– Что, не ожидал? Двигайся к окну, поговорить надо.

– Ты тоже?… – начал было Рафик, но тут же осекся, не стоило говорить при посторонних об их маршрутах и передвижениях.

– Тоже, тоже, как и ты. Поговорим потом. Ты как хочешь, а я посплю. А то устал зверски, скоро работы будет невпроворот, – так, словно они и не расставались ни на миг, проговорил Эдик и застегнул ремни.

После взлета, когда погасли предупредительные огни, Эдик действительно заснул. Нервы у этого парня были железные. Все благодушное настроение у Рафика как ветром сдуло. Нельзя сказать, чтобы такое соседство приносило ему неприятные ощущения, но чувствовал он себя неловко.

Остаток полета он провел в каком-то полузабытьи, сон не спустился к нему, не дал возможности отдохнуть. Стюардесса протянула контейнер с горячим обедом. Рафик поел без аппетита. Эдик не проснулся и открыл глаза, когда самолет пошел на снижение. Улыбнулся Рафику и начал болтать о всяких пустяках. Наконец они приземлились, вырулили на стоянку. Подали трапы, и народ стал суетиться, собираясь на выход. Рафик стал машинально собираться тоже.

– Ты, земляк, не торопись, успеешь. Багажа у тебя нет.

– Да меня вроде как должны встречать.

– Сядь, Рафаэль, – неожиданно сурово сказал Эдик, – я тебя встречать и должен был, но передумал и решил лететь с тобой.

И стал монотонно и тихо, так что слышать мог только сосед, читать ту самую суру из Корана.

– Значит, так, поступаешь в мое распоряжение. У тебя под левым подлокотником приклеен ключ от камеры хранения. В чемодане будут кое-какие вещи и бумаги. Возьмешь такси, поедешь к Центральному рынку. Там слева от входа будка сапожника, скажешь, что ты от Хамада. Переночуешь у этого человека. Завтра начинаешь действовать по инструкциям.

И неожиданно громко добавил, хлопнув Рафика по плечу:

– Ну пока, земляк, увидимся еще.

Рафик нащупал приклеенный скотчем ключ. Подождал, пока спина Эдика скроется в проходе между кресел, затем, не торопясь, двинулся к выходу.

В ячейке лежал потрепанный чемодан самого обыкновенного вида. Рафик забрал его и пошел искать обменник, надо было разменять валюту. Поймал такси. Правда, водитель заломил невероятную цену, но он не стал торговаться. В конце концов, деньги были не его. Сапожника нашел без проблем. После обмена условленными приветствиями тот подозвал мальчонку, вертевшегося поблизости, и приказал проводить гостя домой, где для него уже готова комната.

Оставшись один, Рафик открыл чемодан, в боковом кармане лежал еще один конверт из плотной коричневой бумаги. Но удивили его вещи, лежавшие в чемодане. Достаточно плотные брюки, зимние ботинки, свитер. «Вот шайтановы дети, они что, собираются меня на Северный полюс посылать?» – мелькнула в голове неприятная мысль. Здесь-то, в Ташкенте, был теплый октябрь, светило солнце, по улицам ходили люди в легкой одежде. Пора было распечатать конверт.

В конверте лежал новый паспорт с вкладышем о российском гражданстве, уже на его имя, с пропиской в Сочи, билеты на поезд, еще деньги. Он пересчитал их, сложил с уже имеющимися и решил про себя, что на первое время ему хватит на более чем безбедное существование. Там же были отпечатанные на компьютере инструкции. Согласно инструкциям, ему надо было вылететь в Хабаровск. Он даже присвистнул от удивления. Туда его еще не заносило. Ну что ж, на все воля Аллаха. Там его будут встречать, помогут с устройством на работу, жильем и пропиской. После этого ему надо будет осесть и затаиться. В конверте он с удивлением обнаружил свой институтский диплом, еще бумаги и справки из разных учереждений, выписанные на его имя.

Ладно, затаиться так затаиться. Все равно рано или поздно придет его время, он это знал.

Назавтра он встал рано, умылся, позавтракал, попрощался с хозяевами и отправился на вокзал. Ехать до Хабаровска предстояло на поезде, да еще на перекладных. Ну что ж, ему не привыкать. Заодно поговорит с людьми, пообвыкнется, а то за почти два года, проведенные за границей, он оторвался от реальной жизни, плохо представлял, что происходит вокруг. Тем более что жизнь менялась стремительно, а попадать впросак на каких-нибудь глупостях не хотелось.

Правда, он уже придумал себе легенду. Будет проще прикидываться мигрантом из Абхазии в поисках лучшей жизни. Тогда можно в случае какого-нибудь мелкого прокола сослаться на незнание окружающей действительности, – мол, у нас все по-другому.

Четверо суток, проведенные в разных поездах, не доставили ему хлопот, а полезного он узнал много. Жизнь действительно не стояла на месте, из репродуктора неслась другая музыка, народ волновали совершенно другие события и проблемы. Но все это было так, на поверхности. Люди все равно оставались людьми, как ни крути. Русский язык вспоминался очень быстро, благо он и раньше говорил на нем свободно, правда, акцент оставался сильным, но это было уже не важно.