Бетанкур - Дмитрий Кузнецов

6 декабря 1788 года, в метель и двадцатитрехградусный мороз, русские шестью колоннами атаковали крепость. В авангарде штурмующих был и испанский военный инженер Хосе де Уррутия. Трофеи составили 310 орудий и 180 знамен. В плен взято около четырех тысяч турок. Потери русских убитыми и ранеными, по одним данным, составили 147 офицеров и 2720 нижних чинов, по другим — более 4800 человек.

14 апреля 1789 года Екатерина II подписала указ о награждении иностранных офицеров, участвовавших в штурме, императорским Военным орденом Святого Георгия 4-й степени. Кроме Уррутии, были названы ещё трое испанских офицеров: майор Таранко, капитаны Парада и Пуле. Все они стали георгиевскими кавалерами «за отличную храбрость, оказанную при атаке крепости Очаков». После Очакова Уррутия участвовал во взятии турецких крепостей Бендеры и Аккерман.

Во время одного из полевых сражений в Бессарабии испанскому бригадиру, командовавшему отрядом русских гренадёр, удалось успешно отразить атаку турецкой кавалерии. Наградой отважному офицеру стала золотая шпага «За храбрость»; её светлейший князь Таврический торжественно вручил ему перед строем. Русское командование не раз обращало внимание на выдающиеся способности испанского офицера. Ему предложили генеральскую должность в русской армии, но он отказался, посчитав, что не может нарушить данную в юности присягу на верность испанскому королю.

После возвращения на родину Хосе де Уррутия участвовал в военных действиях в Марокко и в походе против революционной Франции. В 1795 году он получил чин генерал-капитана и стал членом королевского Военного совета. По его инициативе началась реформа инженерных войск, в частности был создан первый в испанской армии сапёрный полк.

Через год после того, как Гойя окончил портрет Хосе де Уррутии, Карл IV наградил прославленного офицера Командорским крестом ордена Калатравы — одной из самых престижных наград Испании. Но в истории мировой живописи, как и в истории XVIII века, Хосе де Уррутия навсегда остался просто георгиевским кавалером. Вот как высоко ценил испанский генерал русскую боевую награду, напоминавшую ему о трёхлетней службе в русской армии! Сегодня портрет генерала можно увидеть в одном из залов музея Прадо.

В 1799 году Бетанкур не раз встречался с этим прославленным человеком — его к нему влекло не праздное любопытство: Бетанкур получил первое приглашение отправиться на работу в Россию. И хотя он твердо решил не принимать его (в Испании для него открывались самые радужные перспективы), ему всё же хотелось узнать как можно больше о далёкой и загадочной стране.

В начале января 1799 года мастерские Королевского кабинета машин были срочно переоборудованы под изготовление деталей для телеграфа. За год отсутствия Бетанкура в Мадриде многие помещения в Буэн-Ретиро были заняты, и их спешно пришлось освобождать. Для этого 2 января Бетанкуру даже пришлось подписать у короля специальный указ, так как необходимо было первым делом освободить так называемые «комнаты инфанта дона Антонио», где Бетанкур планировал поселиться с семьей и таким образом полностью посвятить себя работе.

В отдельных помещениях устанавливали кузнечные горны. В больших количествах закупали железо, свинец и бронзу. В помощь Бетанкуру был направлен главный придворный архитектор Хуан де Вильянуэва, автор здания Музея естественной истории Прадо. Он должен был обеспечивать контроль производства и отвечать за финансы.

В это время первый министр королевства Мариано Луис де Уркихо (ему год назад исполнилось тридцать лет) поставил перед страной главную задачу — развивать промышленность не только в Каталонии, но и по всей стране, что сразу же вызвало недовольство в промышленных кругах Барселоны.

Уркихо поддерживал развитие искусств и ремёсел по всей Испании, а также уделял большое внимание образованию, науке и технике. Именно благодаря его стараниям удалось осуществить знаменитую экспедицию в Южную Америку под руководством барона Александра фон Гумбольдта.

На приёме у саксонского посланника в Мадриде Филиппа Барона фон Форелля Бетанкур встретился с Гумбольдтом — ещё год назад в Парижской обсерватории тот произвёл на него самое благоприятное впечатление. Директория планировала включить Александра фон Гумбольдта в египетскую экспедицию Наполеона, но из-за поражения французского флота при Абукире сношения между Францией и Александрией прекратились. Путешествие пришлось отменить.

Гумбольдт отправился в Испанию, где через Мариано Луиса де Уркихо получил у короля Карла IV в Аранхуэсе паспорт и разрешение пользоваться астрономическими и геодезическими инструментами, снимать планы, определять высоты, собирать естественные минералы, если те покажутся ему интересными. Со стороны подозрительного испанского правительства, ревниво оберегавшего свои владения от постороннего взгляда, такое доверие, да ещё в тревожное, смутное время, было поистине удивительно. «Никогда путешественник не получал такой неограниченной свободы действий, — скажет по этому поводу Гумбольдт, — никогда испанское правительство не оказывало такого доверия иностранцу». Это стало возможным только благодаря либеральному правлению Мариано Луиса де Уркихо, но оно, увы, продлилось недолго.

Бетанкур знал, что главной целью путешествия Гумбольдта в Америку было изучение климата и строения земного шара, анализ воздуха, физиология растений и животных и, наконец, общие отношения органических существ в неодушевленной природе. Все эти вопросы, как ученого, не могли не интересовать и Бетанкура, хотя в то время он полностью сосредоточился на создании оптического телеграфа.

11 января 1799 года собственный корреспондент французской газеты «La chronica universal» в Мадриде писал: «Дон Августин де Бетанкур, столь широко известный во Франции и в Англии своими талантами в механике, недавно возвратился в испанскую столицу. Несколько лет тому назад г-н Бетанкур был назначен на должность главного директора Машинного зала. Во дворце Буэн-Ретиро, где находится вышеупомянутый зал, ему были отведены уютные апартаменты. Однако, вернувшись из-за границы, дон Августин обнаружил свои комнаты в полном беспорядке, так как в его отсутствие их использовали в иных целях. На вопрос короля о том, хорошо ли ему в Буэн-Ретиро, дон Августин отвечал: “Судя по всему, со мною совсем перестали считаться. Вашими благими намерениями пренебрегли. Я не знаю, где мне теперь жить”. “Не отчаивайся, — молвил монарх, — я подыщу тебе такие апартаменты, которые придутся тебе по вкусу”[8]. На следующий день Карл IV посетил Буен-Ретиро и выделил г-ну Бетанкуру комнаты. “Я лично позабочусь о том, чтобы они пребывали в целости и сохранности,” — пообещал он».

Живя с семьей в Буэн-Ретиро, Бетанкур почти каждый день выезжал на трассу будущего телеграфа, где трудился, не обращая внимания даже на церковные праздники. Несмотря на то что бюджет на строительство был срезан более чем на 25%, работу завершили на месяц раньше срока, а сама постройка обошлась казне в 968 тысяч реалов. Таким образом, удалось сэкономить 132 тысячи реалов, хотя первоначально проект предусматривал затраты 1,5 миллиона реалов.