Кудесник в городе богов - Денис Владимирович Морозов

одного края земли до другого. Огнегривые кони тянули повозку по небесной дороге, пролегающей над всей подселенной. Яркие звезды гасли одна за другой, хотя сам небосвод оставался темным –его не трогала синева, к которой привык человек.

Звенислава вышла из дубравы, веселая и посвежевшая.

– Вставай, лежебока! Жизнь проспишь, – засмеялась она.

Рублик вернулся сам, довольный и смирный. Они въехали в Золотые ворота, обращенные к восходу. Низкое солнце светило им в спину, отчего тени стелились под ноги и тянулись по прямой улице, прозванной Солнечной стрелой.

На прозрачной Зенице уже теснились летучие сани. Навьи слуги помогали сойти божествам, собирающимся на завтрак в Палате пиров.

– Может, винцом угостят? Оно у богов такое сладенькое, – облизнулся кудесник.

– Жаль, нас на пир не позвали, – посмеялась дева.

– Зато его позвали! – угрюмо ответил Немил, указав на сани, едущие от Южных ворот.

За спиной возницы горделиво восседал Вертопрах, разодетый, как заморский принц. Поверх черного камзола с узорным шитьем гремела золотая цепь из непомерно тяжелых звеньев. Тощую, как у цапли, шею черт обернул платком из тонкого шелка, а на пальцах его сверкали перстни с самоцветами, которым на земле позавидовал бы любой царь.

– Кого он хочет впечатлить этими цацками? – спросила Звенислава. – У нас драгоценные камни валяются под ногами.

– Это он! Вор! – внезапно заголосил черт, заметив Немила на Рублике. – Хватай его, пока сам в руки идет!

Из вежи выскочили близнецы Мирослав со Славомиром и бросились к крылатому коню. Их ожесточенные лица и порывистые движения не сулили ничего доброго.

– Эй, чего это вы? – опешил кудесник. – Опять что-то случилось?

Звенислава не стала раздумывать. Она саданула сапожками по бокам Рублика и пустила его вскачь.

– Убегает, тать! – не унимаясь, вопил черт. – Видать, знает свою вину!

– Опять ты? – рассерженно выкрикнул Велес, только что вылезший из саней. – Что же тебе неймется?

Он ловко поддел человека клюкой и выбил его из седла. Немил плюхнулся на прозрачные камни и жалобно застонал:

– С ума сошли, что ли? Со мной так нельзя. Я уже, чай, не мальчик. Один раз так грохнусь – и все, поминай, как звали.

Но Велес не слушал его причитания. Сердитый бог поднял его за шкирку и поставил на ноги. Веню на Рублике оттерли в сторону, чтобы не мешала.

– Не знаю, что тут у вас за беда, но я в ней не виноват, – на всякий случай принялся оправдываться кудесник.

По ступенькам спустился Род, заглянул ему в душу пронзительным взглядом и строго спросил:

– Где ты был ночью?

– В дубраве, рядом с городом.

– Каким ветром тебя туда занесло?

– Тьма застала в дороге, вот я и остановился.

– А Оружейную палату кто грабил?

– Опять двадцать пять! Почему я? Почему со всеми обвинениями – сразу ко мне?

– Отвечай, не юли!

– Никого я не грабил! Спал всю ночь, как младенец.

– Подтверждаю! – выкрикнула из-за чужих спин Звенислава. – Я была с ним. Он ни в чем не виновен.

– Ты с ним спелась! – взвизгнул Вертопрах, тыча кривым пальцем. – Уже весь город знает, что ты с этим мешком костей завела шашни!

Окружающие их гриди грохнули со смеху. Велес аж прослезился – до того забавной показалась ему эта мысль.

– Мы послов уважаем, но тут твое превосходительство сильно загнуло, – сказал лесной царь. – Горние души даже коснуться теплокровых не могут – от этого им одна неприятность. Какие тут могут быть шашни?

– Все равно они снюхались! Девице верить нельзя, – не унимался черт.

У Немила подгибались коленки. Навь Владимир протиснулся сквозь толпу, поддержал его и шепнул на ухо:

– Крепись! Кострома скоро будет, она выручит.

– Что случилось? – тем же шепотом спросил человек.

– Ночью кто-то пытался ограбить Оружейную палату. Злодей ломился в хранилище, где держат тот посох, что черт подарил Перуну. Замка тать не сломал – тот заперт такой волшбой, что, пожалуй, и сам Лиходей не одолеет. Но шуму наделал порядочно.

– А причем тут я?

– Черт тебя винит. Видать, переживает за свой дар.

– Чего вы с ним цацкаетесь, государи? Давно пора выдать злодея нам на суд и расправу, – вышел на середину площади воевода Мстивой.

– Зачем тебе нужен был посох? – настойчиво спросил Род, пронизывая человека взглядом.

– Не трогал я его! – с досадой ответил Немил. – На кой ляд он мне? Все равно я его в дело пустить не смогу.

Толпа почтительно расступилась. Облачный Гром вынес на площадь Кострому, ослепительную и блистательную в белом платье, отделанном песцовым мехом. На груди богини ярко сверкал алый мак, оттененный ожерельем из озерного жемчуга. Золотая коса, уложенная вокруг головы, виднелась за кокошником, усыпанным теми же жемчугами.

– Твой холопчик снова набедокурил, – укоризненно молвил ей Род.

– И снова его вина не доказана, – возразила богиня. – У нас нет ничего, кроме пустых обвинений черта, у которого и самого рыльце в пушку.

Толпа гридей и навьев рассмеялась, глядя на то, как задергался влажный пятак на физиономии Вертопраха.

– Я верю своей служанке, – ответила Кострома. – Раз она свидетельствует в пользу человека, значит, он не причем.

– Мы вернем его в темницу до полного прояснения дела, – сказал Род.

– Нет! Он мой слуга. Я за него отвечаю.

– Если тебе так угодно, сестрица, – с крайне недовольным видом Род отступил. – Но тебе самой придется следить за тем, чтобы он снова чего-нибудь не натворил.

– Я с этим справлюсь! – заверила Кострома.

Звенислава, не мешкая, усадила Немила на Рублика. Они проехали сквозь толпу гридей, уставившихся на человека, как стая волков на овечку. У кудесника отлегло от души, только когда Зеница осталась далеко позади, и они въехали на просторный двор Перуновой усадьбы.

– Тебя будут искать, – бросила Кострома. – Гриди не признают меня за хозяйку. Они станут караулить у дворца и поджидать, пока ты высунешь нос.

– Может, спрятать его на конюшне? Там полно пустых денников, – предложил Владимир.

– Верно! И запах такой, что живого никто не учует.

Звенислава с Владимиром проводили его к просторной деревянной постройке, служившей конюшней. Гром и Рублик занимали лишь пару широких стойл, остальные пустовали, но выглядели при этом так чисто и ухоженно, что Немил с удовольствием устроился на куче соломы.

Владимир долго ухаживал за Громом и доводил его шерстку до блеска. Лишь когда облачный скакун стал белоснежным до безупречности, навь ушел во дворец и оставил кудесника с девой наедине.

– Вот и еще одно преступление! – возбужденно вскочил Немил. – Что за тать пытался украсть посох? Зачем вообще эта палка с камнями кому-то понадобилась?

– Посох – орудие для колдовства, – ответила Звенислава. – Ты – кудесник, тебе ли не знать?

– Я-то знаю. Но с такими вещицами