Университет некромагии. Отдам покровителя в добрые руки - Галина Львовна Романова

Скандал был жуткий. Дошло до междоусобной войны и угрозы вторжения, поскольку остальные балтийские государства немедленно пожелали захватить часть земель соседа. После этого количество отпрысков знатных родов, которые проходили обучение в университете, резко уменьшилось, а те, что все-таки приезжали на учебу, не привозили с собой прислугу.

Сейчас в университете обучалось всего шестеро знатных студентов, но они были так хорошо законспирированы, что Вальтер фон Майнц знал только про одного. Это был ведьмак с третьего курса, юный русский князь Владимир Одоевский из Владимирского царства, и, кажется, среди целительниц еще пару лет назад была какая-то балтийская княжна.

Юноша решительно тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли. О перевороте речи не шло — о таких событиях студенты узнают пусть и не самыми последними, но все-таки уже после того, как сии события свершатся. И, как правило, на общем собрании из уст ректора, а не из писем родственников. Нет также причин волноваться о чьей-либо смерти — еще пару седмиц назад все его родные были живы-здоровы. Войны тоже не намечалось. Тогда в чем дело? Несчастный случай? Они всегда происходят внезапно. Да, наверное, именно так. Шел себе его отец или старший брат по дворцу, оступился на крутых ступенях лестницы, поскользнулся, упал, пересчитав затылком ступеньки, и при падении сломал себе шею. Страшно, больно, горько, но… Но ведь это не убийство? Или как раз есть подозрения, и теперь ему, почти некроманту, надлежит разобраться в смерти родственника? Специалиста со стороны приглашать никто не станет — максимум озадачат придворного мага. Но если дело пахнет политикой, то логичнее предположить, что и расследование стоит проводить близкому родственнику. Ведь никого не удивит, что приехавший домой юноша расспрашивает всех и каждого об обстоятельствах смерти отца или горячо любимого брата! Тут и обычное подростковое любопытство, и любовь к ближнему, и… что греха таить, это перспективы карьерного роста. Ибо из двух его старших братьев один — священник. И если случайно погиб второй, то наследником титула герцогов фон Майнц становится он, рожденный хоть и в законном браке, но от простолюдинки. А это такой скандал! И здесь его профессия некроманта только усугубит ситуацию. Для отца — и всего семейства — это может стать равносильно политическому самоубийству. Не говоря уж о том, что остальные знатные роды не останутся в стороне. Просто поразительно, как много может зависеть от неровного края ступеньки или завернувшегося уголка на дворцовом ковре! Конечно, если это все-таки политическое убийство, а не досадная случайность. И он, Вальтер фон Майнц, обязан сделать все, чтобы доказать второе.

До этого Вальтер успел додуматься, пока шел в ректорат. Секретарь, лысый благообразный старичок, вытянулся ему навстречу, забежал вперед, чтобы распахнуть двери и доложить о прибытии. Юноша постарался напустить на себя вид решительного равнодушия и спокойствия. Эту маску ему придется носить долгие годы, постепенно отучаясь улыбаться даже в присутствии жены и детей…

И почему он вдруг подумал о семье? Прочь посторонние мысли! Не сегодня. Не сейчас!

— Наконец-то, — приветствовал его ректор университета, магистр некромантии Виктор Вагнер-старший. — Добрый день, ваше сиятельство. Вас пришлось долго искать. Отсутствовали на территории университетского городка?

— Прошу меня простить, магистр, — юноша кивком обозначил приветственный поклон, — но сегодня шесток, я сдал почти все зачеты и мог позволить себе в обеденное время ненадолго покинуть городок по причинам личного характера.

Ректор кивнул, показывая, что объяснение его удовлетворило.

— У вас все сдано? — спросил он, при этом глядя не на студента, а на присутствовавшего тут декана факультета некромантии. До этого скромно державшийся в стороне, тот выступил вперед.

Они были очень похожи, ректор и декан, отец и сын, Виктор Вагнер-старший и Виктор Вагнер-младший. И почти как две капли воды походили на своего предка, знаменитого в первую очередь тем, что полвека назад внезапно сменил на посту ректора прежнего начальника, которого называли бессменным и бессмертным. Все трое Вагнеров были белокуры, синеглазы, высоки ростом и прекрасно сложены. Даже ректор, хотя был в преклонном возрасте, отличался такой статью, что на ум невольно приходили героические портреты королей прошлых веков. Он бы и сейчас послужил моделью для любого из них — только лицо другое нарисовать. Вальтер ощутил что-то вроде ревности при взгляде на отца и сына. По ректору сохли все преподавательницы, по декану — все студентки.

— У студиозуса фон Майнца не сдан только зачет по теоретической магии, — подал голос декан. — Однако, учитывая его общую успеваемость и желание самого преподавателя…

— Можно об этом долге забыть, — понимающе кивнул ректор.

— Вы меня вызывали… — начал Вальтер, стремясь скорее отделаться от неприятных дел, — чтобы сообщить это?

— Приглашали, ваше сиятельство. Приглашали, — мягко поправил ректор и встал из-за стола.

Юноша попятился, заметив, что заодно тот сгреб со стола конверт с гербовой печатью.

— На ваше имя было получено письмо из дворца, — громом с ясного неба упали страшные слова.

Вальтер стиснул зубы и кулаки, стараясь изо всех сил загнать эмоции вглубь. Все-таки предчувствие его не обмануло. Из дворца… королевский двор давно не обитал в Зверине, несмотря на то что город до сих пор считался столицей. Он обитал в одном из пригородов, полчаса хорошей скачки — и ты на месте. Значит, все случилось буквально сегодня утром.

— Кто? — выдохнул он, одинаково боясь услышать как «отец», так и «брат».

— …от вашей матери.

Вальтер помотал головой. Мать? Неужели несчастье случилось с ней? Но кому нужна дочь ювелира, пусть и главы гильдии? Она жила тише воды ниже травы, в политику не лезла, вела дом, воспитывала пятерых детей — двух своих и трех от первого брака супруга, изредка сопровождала мужа на торжества во дворец, и все. Кому она помешала?

— Прошу.

Ректор протянул ему конверт с гербом фон Майнцев.

Вальтер зажмурился. Сбывались его самые дурные предчувствия — с отцом или сводным братом случилось несчастье, глава рода теперь он, если не считать второго брата, священника. И ему надлежит немедленно покинуть университет, чтобы взять в свои руки власть в семье. Его представят королю, он начнет подготовку посвящения в рыцари, а потом…

— Прошу! — снова настойчивая просьба.

Что ж, лучше уж покончить со всем сразу — хотя бы для того, чтобы в будущем осталось больше времени для переживаний.

Печать хрустнула под пальцами. Разворачивая послание матери, Вальтер успел еще подумать, что та не обошлась без женских ухищрений, даже сейчас она украсила послание кокетливыми завитушками, а сама бумага пахла дорогими духами, запах которых не выветрился, пока письмо спешило к адресату.

«Дорогой мой Вальтер!

С некоторой тревогой слежу я за тем, как продвигается твоя учеба. По моей просьбе отчеты о твоих успехах регулярно отправляются мне, поскольку ты то ли из желания пощадить мое женское естество, то ли из ложной скромности, но во время наших редких встреч и в своих пространных, но сухих письмах не сообщаешь мне практически ничего. В то время как я, подобно всем матерям, разлученным с детьми, желала бы знать все. Как они живут, чем дышат, что чувствуют.