50 великих книг по психологии - Том Батлер-Боудон

Книга могла бы приобрести особое значение, будь она издана на заре Второй мировой войны, когда разрушительная волна одного-единственного движения — нацизма — прокатилась по всей Европе. Но работа Хоффера живет вне времени благодаря его тонким наблюдениям в психологии массовых движений и пониманию причин, по которым люди проявляют готовность и желание умереть за идею. Фактически все, что он написал, может быть отнесено к сегодняшним террористам и смертникам. Хотя «Истинно верующий» появился на свет более полувека назад, его идеи как никогда сохранили свою актуальность.

Почему массовые движения столь мощны? Потому что они переполнены страстью, утверждает Хоффер. Влиятельные политические движения всегда несут в себе религиозное рвение. Французская революция была свежей религией, замещающей все существующие догмы и обряды церкви новыми доктринами, связанными с государством. То же самое можно сказать и о большевистской революции, и о движении нацистов: «Серп и молот, равно как и свастика, — отмечает Хоффер, — сродни все тому же кресту».

Тот, кто встал в ряды революции на начальном этапе движения, стремится к самым большим и кардинальным переменам в собственной жизни. Лидеры массовых движений знают об этом и поэтому делают все, чтобы «вскормить и взлелеять самые экстравагантные надежды». Они обещают не постепенные и нарастающие перемены, а полное изменение образа жизни верящих в них людей.

Люди, как правило, примыкают к организациям из личных интересов — продвижения или приобретения тех или иных выгод для самих себя. Те, кто присоединяется к революционному массовому движению, напротив, делают это для того, чтобы «освободиться от своего ненавистного Я». Если мы не испытываем счастья от того, кто мы есть в действительности, в рамках массового движения это перестает играть хоть какую-то роль, поскольку Я никак не связано со «священной идеей» революции. Если раньше люди считали свое существование тщетным и бессмысленным, теперь в их жизни появлялась гордость, цель, уверенность и надежда. «Вера в „священное дело“ частично заменяет утраченную нами веру в самих себя», — писал Хоффер. Парадокс заключается в том, что желание расстаться с ощущением своего Я, приводит к огромному росту самоуважения и чувству собственной значимости.

Кто еще способен поддаться массовым движениям? В главе о потенциальных истинноверующих Хоффер отмечает, что самые бедные слои населения не подходят на эту роль. Они слишком рады тому, что им просто удается выжить, чтобы интересоваться грандиозными идеями. Скорее те, у кого есть в этой жизни хоть что-то, будут искать возможности получить еще больше и, следовательно, с большей долей вероятности будут вовлечены в разворачивающиеся события. По мнению Хоффера, «наша неудовлетворенность сильнее тогда, когда мы многое имеем и хотим иметь еще больше, чем когда мы ничего не имеем и хотим немногого. Мы меньше недовольны, когда нам не хватает многого, чем когда нам не хватает чего-либо одного».

Люди примыкают к массовым движениям ради чувства принадлежности и товарищества — ощущений, которых так не хватает в обществе экономической свободы и конкуренции. Им может быть просто скучно. Хоффер отмечал, что Гитлера финансировали жены некоторых крупных предпринимателей Германии, которые больше не находили удовлетворения в привычных для себя развлечениях. Возможность принять участие в событии и помочь его лидеру может опьянять, вытесняя даже такие надежные источники удовольствия, как семья и работа. Более того, Хоффер указал на один удивительный факт, что в массовые движения зачастую вовлекаются люди с безграничными возможностями.

Наконец, к движению примыкают те, кто не хочет брать на себя ответственность за собственную жизнь. Молодые нацисты стремились снять с себя ношу необходимости принимать решения и шаг за шагом выстраивать свою жизнь, как это делали их предки. Как привлекательны были простые обещания вечной славы Третьего рейха. Поражение в войне, поставившее их перед лицом ответственности за все, что случилось, заставило их испытать шок, ведь именно от этой самой ответственности они отрекались на торжественных маршах нового режима.

Обещание массового движения кардинально изменить мир к лучшему дает возможность его участникам пренебречь всеми существовавшими ранее моральными нормами и ограничениями. Священный или увенчанный славой итог оправдывает любые средства, и истинноверующие готовы совершать ужасные деяния против других людей, движимые желанием построить свой рай на земле. Хоффер предупреждает, что мы должны быть особо осторожны «в дни, когда надежды и мечты носятся по улицам». Они обычно являются предвестниками катастрофы.

Для неистинноверующих самопожертвование мученика, пилота-камикадзе или террориста-смертника может показаться абсолютно нерациональным. Однако если нынешняя жизнь рассматривается как бесполезная, а вера в движение столь сильна, смерть во имя великой цели не будет такой уж бессмысленной. До того, как достичь подобного состояния, отмечает Хоффер, человек сдирает до мяса ощущение собственной индивидуальности. Полностью поглощенный в общее тело массового движения, он больше не является человеком, которого когда-то знали его друзья и семья, а лишь олицетворяет собой партию, племя, стадо.

В глазах истинноверующего простые люди выглядят слабыми, безнравственными, бесхребетными или павшими. Ощущение непорочности собственных намерений позволяет им совершать все, что они хотят, во имя благородной цели — включая и самоубийство. Именно узость кругозора, даже скорее слепота, истинноверующего питает его силы. Если мир просто черно-белый, значит, поступок понятен и оправдан. Только люди широких и непредвзятых взглядов сталкиваются с сюрпризами и противоречиями в жизни.

Одно из главных убеждений Хоффера заключалось в том, что «отсутствие чего-либо» всегда выступало более мощной движущей силой, чем «наличие этого». Если обычный человек ради улучшения своих жизненных условий будет работать над тем, что он уже имеет, истинноверующий не успокоится до тех пор, пока не ощутит себя частью процесса кардинального изменения всего мира сразу. Подобная ненависть к настоящему принесла уже немало горя, но, с другой стороны, свержение множества деспотичных и жестоких режимов было бы невозможно без тех людей, кто стремился и мечтал о чем-то новом, кто разжигал кровавые революции ради таких идеалов, как свобода и равенство. Плохо это или хорошо, этим миром правят фанатики.