Седьмое небо - Татьяна Устинова

Смыкавшиеся стены расступились, открылась долгожданнаялазейка, и стало ясно, что надеется он не зря — окружающая мерзость непременнопропадет куда-нибудь, стоит ему только как следует захотеть.

Все стало совсем не так плохо, как было пять минут назад, иуверенность в собственных силах вернулась.

В конце концов, Гриша Распутин не кто-нибудь, Гриша Распутин— гений.

На память пришла Лидия Шевелева, темноволосая ибыстроглазая, раздражавшая его воображение, к острая приправа — нёбо. Гришазавалился обратно на диван и стал вспоминать ее низкий голос, высокую маленькуюгрудь, ее свежий рот и яркие краски лица.

Она будет принадлежать ему. Он гений, и простые смертныесделают все, что он пожелает, и не просто сделают, а почтут за счастьеудовлетворить его малейший каприз. Мысль о Лидии Шевелевой, удовлетворяющей егокапризы, возбуждала почти невыносимо.

Она будет принадлежать ему завтра же! Кто знает, что тамбудет дальше? Вдруг он так и не узнает, какова она в постели, как горят отстрасти ее темные глаза, как двигаются ее руки и ноги! Он должен это узнать,ведь времени осталось так мало! Время уходит, как вода в сухой песок, уходит ипочти не оставляет следов…

Он крепко спал, когда бесшумно открылась входная дверь и вквартиру быстро вошел человек. Он вошел уверенно и спокойно, как к себе домой,и зажег свет, и осмотрелся, и даже улыбнулся, увидев спящего на диване ГришуРаспутина. Он собирался провести в этой квартире немало времени и неторопливоизучал обстановку.

Потом он аккуратно поставил на стол спортивную сумку.Взвизгнула “молния”, и, потревоженный резким звуком, Гриша на секунду открылглаза. Человек спокойно доставал из сумки то, что ему было нужно для работы.Гриша пробормотал что-то, махнул рукой и снова закрыл глаза.

Закончив приготовления, человек присел на краешек дивана,взял безжизненную Гришину руку, закатал рукав дорогой измятой рубахи и сделалукол, Гриша даже не шевельнулся.

Человек спрятал шприц, застегнул сумку и уселся в кресло, Унего впереди было много дел, но главное он уже сделал.

* * *

В дверь постучали, и голос деда произнес негромко:

— Егор, можно к тебе?

— Нет, — сказал Егор. — Ко мне нельзя. А что? Дверьприоткрылась, и дед появился на пороге.

— Я все-таки войду, — прошелестел он извиняющимся тоном.

— Ты уже вошел. — Егор вынул из автоответчика кассету исунул в карман. Если дед явился для того, чтобы внук немедленно посвятил его вовсе детали, он сразу же скажет, что никаких деталей нет и быть не может. Онпросто думает.

— Егор, скажи мне, Лидия Шевелева — это и есть та девушка,которая у нас вчера ночевала?

— Подслушивал! — вскрикнул Егор тоном оскорбленногородителя, заставшего чадо за чем-то непристойным.

— И не думал даже, — ответил дед небрежно, — мне Димарассказал.

— Спусти с Димы штаны и надери ему задницу, — посоветовалЕгор. — Вы можете хоть три дня не лезть ко мне с советами, вопросами,восклицаниями и поучениями?

— Егор! — Дед сел на стул у двери и гордо выпрямил худуюспину. — Я никогда не лез к тебе с советами и поучениями. Я просто хочу помочь.

— Мне не надо помогать, — сказал Егор очень серьезно. — Еслиэто возможно, я очень прошу вас мне не мешать. Понимаешь? Мне ничего не нужно,только время и пространство для маневра. Я тебе клянусь, что ты ничем несможешь мне помочь. Мне никто не сможет помочь, кроме меня самого. А ты мнемешаешь…

— Старики назойливы, — согласился дед, подумав. — Ониназойливы, и им очень хочется быть полезными. Нам важно думать, что вы без насне обойдетесь.

— Мы без вас не обойдемся, — уверил его Егор. — Видишь, мыдаже жить стали одной большой дружной семьей, как ты мечтал всю жизнь. А всепочему? А все потому, что ты нам велел и мы послушались.

— Я тут, конечно, совершенно ни при чем, — сказал дедторопливо, — но я страшно рад, что все так сложилось и что Дима теперь знает,как может обернуться ребячество и глупость.

— Дед, вот ты бы и занялся им, а? — Егор положил руки насовершенно чистый и пустой стол. Вчера он сгреб и втиснул в нижний ящиккнижного шкафа все бумаги. Он больше не мог их видеть. — Сходил бы к нему в институт,узнал, что там происходит. Может, его отчислили давно и нам нужно еговосстанавливать? Мне некогда сейчас этим заниматься.

Дед помолчал.

— Егор. Конечно, мне уже девятый десяток, но я еще не впал вмаразм, — заметил он сухо. — Не нужно придумывать, чем бы меня занять. У меняполно дел, я даже не знаю, как с ними справиться. Но я должен быть в курсетого, что происходит.

Егор смотрел на него, изо всех сил выпрямившегося на стуле,и не знал, что ответить.

Если он не найдет выход из положения, дед умрет. Онобязательно умрет, и виноват в этом будет он сам, Егор. Димка останется совсемодин, а он еще слишком мал и глуп, чтобы бороться в одиночку. Теперь этостранно даже представить, но еще три дня назад Димкина судьба не волновала егосовершенно. Ему было наплевать на Димку.

И Лидия останется одна. Со своей полоумной мамашей, белой“Нивой”, пушкой под сиденьем и коньячным голосом. И человеком, который ходитгде-то рядом, уверенный в том, что его большая игра почти сыграна и скоро Лидиястанет ему мешать. Особенно если обнаружится, что она утащила кассету.

Под беспокойным и внимательным дедовым взглядом Егор снялочки и потер глаза.

Почему в этой гребаной жизни все наваливается сразу?! Почемучеловек не может отвечать только и исключительно за себя?! Зачем ему люди,которые в одно мгновение становятся нужными и важными настолько, чтоответственность и желание защищать пересиливают все остальное?! Насколько всебыло бы проще, если бы он был один и если бы он мог принимать решения, не думаяни о каких последствиях!

Он должен найти выход из положения и сделать это быстро.Найти, и все тут. Иначе дело кончится плохо.

— Дед, мне нечего тебе рассказать. У меня есть кое-какиесоображения, но я еще не знаю, насколько они справедливы.

— А с кем ты утром так долго говорил по телефону?

— С Колей Барышевым. В прошлом году он у нас был однажды.Может, ты его даже помнишь.

— Нет, — ответил дед, — не помню.

— Он обещал кое-что для меня выяснить, и я жду от негоновостей. Сам поехать на работу я не могу. Меня не велено пускать. — Онусмехнулся. — Так что вся надежда на Колю.

— А… эта девушка? Дима сказал мне, что она помогала вам,когда… Что она была с вами, когда…