Повседневная жизнь русского гусара в царствование императора Александра I - Алла Бегунова

Граф фон дер Пален, ревностный служака, потребовал, чтобы жена вместе с ним уехала из столицы в Волынскую губернию, где стоял тогда Изюмский гусарский полк. Но роль полковой дамы, суровый армейский быт и походные будни не пришлись по нраву прелестной Марии Павловне. Ее страстная любовь развеялась, как туман под лучами солнца. Сразу после рождения дочери Юлии она подала на развод. Новым ее избранником стал польский аристократ граф Адам Петрович Ожаровский, командир эскадрона в лейб-гвардии Конном полку, герой сражения при Аустерлице. Там ему удалось вместе со своими солдатами отбить французское знамя и соответственно получить за это орден Святого Георгия 4-й степени.

Милостиво разрешенный императором брак с Ожаровским 1-м (у него был брат Кузьма, служивший офицером в этом же полку) вернул Марию фон дер Пален, урожденную Скавронскую, в столицу и снова ввел в высшее общество, которого она больше не покидала.

Доблестный гусар граф Павел фон дер Пален тужил недолго. Через год он также подал императору рапорт о позволении жениться на Аграфене Лермонтовой, урожденной Орловой, и точно также получил разрешение на это.

Понятно, что браки генералов и представительниц дворянской аристократии, владевших тысячами душ крепостных, устраивались иначе, чем браки армейских офицеров, живших лишь на жалованье. Для них инструкция по-прежнему формулировала два пункта: «материальное обеспечение» (точно оно было указано только в законе 1866 года — не менее 250 рублей чистого годового дохода) и «пристойность брака», под которой понимали добрую нравственность и благовоспитанность невесты и соответствующее офицерскому званию общественное ее положение. Проверка по двум этим пунктам военнослужащих, желающих вступить в брак, после 1808 года была возложена на командующих армиями и корпусами, после 1849 года — на командиров полков.

Эти ухищрения были продиктованы одним суровым обстоятельством: военная администрация признавала, что получаемое офицерами, особенно младшими, содержание недостаточно для обеспечения жизни их семей на уровне, соответствующем высокому престижу офицерского звания в обществе. Вместе с тем государство не имело возможности увеличить оклады жалованья младшему командному составу до нужной суммы и вводило запреты и ограничения. Если офицер мог доказать, что женитьба улучшит его материальное положение, то командование охотно шло ему навстречу и разрешало брак, рассмотрев, однако, личность невесты и установив происхождение ее капитала.

На деле это приводило к тому, что обер-офицеры полков кавалерии поневоле оставались холостыми. Возможно, этим и объясняется развитие так называемого «волокитства», о котором упоминают все современники и авторы полковых историй. Корнеты, поручики, штабс-ротмистры и ротмистры напропалую ухаживали за дамами, флиртовали, «крутили романы», но по объективным причинам не могли сделать избранницам своего сердца официальное предложение и создать семью.

Некоторые из них вступали во внебрачные связи, искали доступных женщин и без труда находили их. Правда, в мемуарах ссылки на это попадаются очень редко. Общественная мораль была строга, и господа офицеры стыдились рассказывать о своих любовницах или о посещениях публичных домов.

«Все утро прошло за работой в канцелярии князя. Это становится необычайно скучно. Днем делали различные глупости у друга С… Пришел туда надменный еврей, который развлекался вместе с четырьмя людьми из общества. Я не был в их числе, так как испытываю отвращение к развратным женщинам…» — сообщает в своих воспоминаниях Н. Д. Дурново, прапорщик Свиты Его Императорского Величества по квартирмейстерской части, рассказывая о своем пребывании в мае 1812 года в городе Вильно. 20-летнего офицера привлекают романтические отношения: «Я так часто упоминаю об Александрине в своем дневнике, что хочу доставить себе удовольствие описать ее наружность. Она небольшого роста, но великолепно сложена. Ее волосы белокурые, глаза живые и искрящиеся умом. Ее плечи соперничают с мрамором по своей белизне. Одним словом, в свои шестнадцать лет она имеет фигуру Венеры и пробудила во мне неистовую любовь. Отправившись в сад, я имел счастие встретить мою богиню, которую сопровождал во время прогулки…»

Новая встреча влюбленных происходит на балу в Вильно, где с Александриной, дочерью польского хорунжего Удинца, танцует сам император Александр I и говорит ей комплименты. Николай Дурново восхищен: «Эта женщина мне положительно вскружила голову. Она великолепна, как роза. Мадмуазель Вейс и госпожа Башмакова единственные, кто могут — конечно, не сравниться с ней, — но быть названы после нее. Его Величество, к счастью, ушел. Ужин был сервирован в саду. Луна своим печальным светом освещала нас обоих. Быть может, скоро мне придется ее покинуть…»

Предчувствия не обманули прапорщика. Начиналась война с французами, и русские войска ушли из Вильно. Отступая вместе с армией, Николай Дурново побывал в Сорокополе, в имении дедушки Александрины Удинец. Она была там и бросилась в его объятия. Влюбленные провели целый вечер, в конце которого девушка подарила возлюбленному прядь своих белокурых волос. Больше они, увы, никогда не встречались.

Более предприимчивым, судя по его дневнику, был обер-офицер Малороссийского кирасирского полка И. Р. фон Дрейлинг. Его не смущали связи с замужними женщинами. Зимой 1811 года он чувствовал себя особенно хорошо: «Мне было приятно бывать в доме полковника, а связь с самой прекрасной, с самой очаровательной из всех женщин, победоносно царившей на всех балах, опьяняла меня совершенно, я весь отдавался счастью и наслаждениям…» Страницы, посвященные 1812 году, отведены описаниям сражений и походов, но в начале 1813 года в Польше штабс-ротмистра ожидал новый роман: у свитского капитана Эссекса он отбил «прелестную красавицу Жанету, кокетливую польку в полном смысле слова». В конце 1813 года в Германии, прощаясь с Лейпцигом, фон Дрейлинг также «покинул самые приятные связи». Здесь он жил в доме купца Краева и пользовался благосклонностью как его жены, так и ее золовки — госпожи Ганзен, «очень хорошенькой молодой женщины». В 1814 году в покоренном Париже теперь уже ротмистр Иоганн фон Дрейлинг пережил «целый хаос новых впечатлений, удовольствий и наслаждений всякого рода, которых и описать невозможно», потому что «прелестные француженки были очаровательны», и он познакомился с одной из них, «обитательницей бельэтажа».

На обратном пути в Россию судьба занесла его в Кельн. Там он снимал квартиру у богатого купца Фево, имевшего двух взрослых дочерей. «Обе прелестные девушки полюбили меня, — пишет кирасир. — Я отдаю предпочтение Луизе — и она живет только мною… Под одним кровом, постоянно вместе — какое искушение! Какие минуты! Воспоминание об этих счастливых мгновениях, об этом счастливом прошлом, которое покрыто завесой времени, храню я свято про себя…»

Весной 1819 года фон Дрейлинг был произведен в майоры, получил в командование дивизион (два эскадрона) в Новгородском кирасирском полку, а вместе с ним — 1000 рублей жалованья и 1000 рублей «столовых» денег. Он записал в своем дневнике, что «ощущается стремление к спокойной семейной жизни», взял отпуск и поехал на родину в Курляндию. Здесь он женился на девушке, с которой был знаком в детстве. Оказывается, «душой они давно принадлежали друг другу»…