Дом на Тара-Роуд - Мейв Бинчи

— Мне очень жаль, Рия, — сказал Дэнни. Она не ответила. — Как ты думаешь, я могу взять кое-что из вещей?

— Не знаю, Дэнни. Делай что хочешь.

— Я хочу сидеть и разговаривать с тобой. — Ее глаза так и не открылись.

— Давай.

— Но мне больше нечего сказать, — грустно сказал он. — Я не могу до бесконечности повторять одно и то же: мне жаль, что так получилось.

— Да, не можешь, — согласилась она.

— Наверное, поэтому будет лучше, если я пойду наверх и соберу всякие мелочи.

— Наверное.

— Рия…

— Что?

— Ничего.

Последним, что слышала Рия, были шаги наверху. Дэнни шел из кабинета в спальню. Потом она уснула в кресле.

Она проснулась от звука голосов на кухне.

— Обычно в кресле засыпает папа, — сказал Брайан.

— Хорошо провели время? — спросила Рия.

— Его будут показывать в кино только через три недели! — Глаза Брайана сияли.

— А ты, Энни?

— Все было о’кей… Можно Китти остаться на ночь? — спросила Энни.

— Нет. Не сегодня.

— Мама, но почему? Почему ты всегда всем портишь настроение? Мы уже сказали маме Китти, что она останется.

— Не сегодня. Мы с папой должны поговорить с вами.

— Китти тоже умеет разговаривать!

— Энни, ты меня слышала. — Видимо, в ее тоне было что-то особенное. Непривычное. Энни проводила подругу до дверей, бормоча себе под нос, что на свете есть люди, которые обожают всё испортить.

Дэнни спустился вниз. Лицо у него было бледное и взволнованное.

— Мы с мамой хотели вам кое-что сообщить, — начал он. — Но говорить буду в основном я, потому что речь пойдет о… ну, мне придется объяснить вам всё. — Он обвел взглядом детей, тревожно застывших у стола. Рия все еще сидела в кресле. — Не знаю, с чего начать… Не подумайте, что это глупая сентиментальность, но я хочу сказать, что мы вас очень, очень любим, вы замечательные дети…

— Папа, ты что, заболел? — прервала его Энни.

— Нет. Ничего подобного.

— Или собираешься в тюрьму? У тебя точно такой голос.

— Нет, радость моя. Просто кое-что изменилось, и я хотел сказать…

— Я знаю, что это. — Лицо Брайана исказилось от ужаса. — Знаю! То же самое было в доме у Декко. Когда они говорили ему, то тоже сказали… тоже сказали, что любят его. У нас будет бэби? Да?

— Брайан, перестань говорить гадости! — возмутилась Энни.

Однако оба посмотрели на Рию, желая убедиться, что проблема состоит не в этом. Она коротко хмыкнула.

— У нас нет. А у папы — да.

— Рия! — Дэнни посмотрел на жену так, словно она его ударила. Его лицо стало пепельно-серым.

— Я ответила на вопрос. Ты же сам сказал, что мы будем отвечать на их вопросы.

— Папа, что это? О чем ты говоришь? — Энни смотрела то на отца, то на мать.

— Я говорю, что некоторое время не буду жить здесь. Точнее, большую часть времени. А потом… возможно, потом нам придется переехать, но вы будете жить со мной и, возможно, с мамой сколько захотите. Хоть целую вечность. Так что для вас ничего не изменится.

— Вы что, разводитесь? — спросил Брайан.

— Да. Но до этого еще далеко. Нужно сделать так, чтобы все про всё знали, чтобы не было секретов и чтобы никому не было больно.

— Так хочет сделать ваш отец, — сказала Рия.

— Рия, пожалуйста… — Было видно, что ему действительно больно.

— А почему мама говорит, что у тебя будет ребенок? Это ведь не так. Правда, папа?

Дэнни злобно посмотрел на Рию.

— Сейчас это не главное. Главное то, что вы мои дети, и это не сможет изменить ничто на свете. Вы мои дочь и сын.

— Значит, это правда! — с ужасом воскликнула Энни.

— Никакого бэби! — заявил Брайан.

— Замолчи, Брайан, бэби здесь не будет. Папа уходит к нему. Разве не так? — Дэнни молчал и с несчастным видом смотрел на потрясенных детей. — Папа, это так? Ты бросаешь нас из-за него?

— Энни, я вас никогда не брошу. Ты моя дочь, мы не сможем жить друг без друга.

— Но ты уйдешь из дома и будешь жить с той, у которой будет бэби?

— Мы с твоей матерью согласились, что мы уже не те, что прежде… что у нас другие потребности…

Рия, сидевшая в кресле, издала странный сдавленный смешок.

— Кто она, папа? Мы ее знаем?

— Нет, Энни. Еще нет.

— Мама, тебе что, нет до этого дела? Почему ты его не удерживаешь? Скажи, что ты не хочешь, чтобы он уходил! — Энни пылала от гнева.

Рии хотелось вскочить и прижать к себе сердитую обиженную дочь. Боже, как все ужасно, как нереально…

— Нет, Энни. Твой отец все это уже знает, но он принял решение.

— Рия, мы же договорились. Ты обещала, что мы не будем корить друг друга при детях.

— Ни о чем мы не договорились. Я ничего не обещала. Я не говорю детям, что у меня есть «другие потребности». Это неправда. Мне нужен ты, и я хочу, чтобы ты остался дома.

— Мама, все кончилось. Мама… — Лицо Брайана побелело. Он впервые видел, как его сильная, энергичная мать опустила руки.

— Да, Брайан, именно это я и пытаюсь вам объяснить. Ничего не изменилось. Я по-прежнему ваш папа. Такой же, каким был всегда.

— Папа, ты не можешь уйти от мамы. Не можешь уйти к кому-то другому и оставить маму и нас. — Брайан чуть не плакал.

Тут заговорила Энни:

— Ей все равно. Маме на это наплевать. Она отпускает его. Разрешает уйти. Даже не пытается остановить.

— Большое спасибо, Рия. Это было замечательно. — На глазах Дэнни проступили слезы.

К Рии вернулся дар речи.

— Дэнни, я не буду говорить детям, что меня это не волнует и что все хорошо. Ничего хорошего в этом нет.

— Ты обещала… — начал он.

— Я ничего не обещала.

— Мы говорили, что не хотим причинять боль детям.

— Я от них не ухожу. Не говорю, что хочу без их ведома продать дом. Чем я причиняю им боль? Твои планы стали мне известны только вчера, а ты требуешь, чтобы я отнеслась к ним легко. Сказала, что всё к лучшему; мол, мы разные люди с разными потребностями. Я тот же человек, и потребности у меня те же самые. Мне нужно, чтобы ты оставался с нами.

— Рия, вспомни о чувстве собственного достоинства. Пожалуйста! — крикнул он.

И тут до них дошло, что дети молчат. Оба посмотрели на бледных, не веривших своим ушам сына и дочь. По щекам Брайана и Энни катились слезы, но дети этого не сознавали. Они начинали понимать, что их жизнь на Тара-роуд закончилась. Отныне ничто не будет прежним. На кухне воцарилось жуткое молчание. Дэнни и Рия со страхом посмотрели друг на друга. Обычно паузы прерывала Рия. Она всегда делала первый шаг, заставляла людей выйти из оцепенения. Но не сегодня. Похоже, ее шок был здесь самым сильным.