Шпионка в академии магии - Морвейн Ветер

– Думаю, ты тоже мог бы добиться большего, – сказала я, – если бы не прятал свои силы от себя самого.

Мы оба замолкли и постепенно стали засыпать, слушая воцарившуюся над болотами тишину.

Я не заметила, как погрузилась в сон, в котором не было ничего, кроме теплых рук обнимавших меня. Впервые за долгое время я чувствовала, как силы восстанавливаются, заполняют меня.

А потом что-то нарушило мой покой. Я поняла это раньше, чем открыла глаза. Лежала, прислушиваясь к собственным ощущениям, и вдруг поняла: Рован тоже не спал.

Я приподняла голову и взглянула ему в лицо. Он лежал, широко раскрыв глаза и глядя на звездное небо. Несколько секунд я просто любовалась светом небесных огней, озаривших его лицо. Костер еще потрескивал сбоку от нас, и от него исходило куцее, не разгонявшее промозглой сырости болот тепло.

– Что ты видишь там? – спросила я. Будущее? Прошлое? Себя самого?

Рован не повернул голову, только рука его коснулась моих волос.

– Посмотри, – сказал он.

Я перевернулась на спину и, опустив затылок на его подставленную руку, тоже посмотрела на небо.

– Звезды, – сказала я, – незнакомые звезды иных миров.

– А еще?

Я пожала плечами.

– Темнота.

Темнота, повисшая над болотами, в самом деле была густой, хоть режь ножом. Кроме звезд – ни единого огонька. Но Рован, кажется, имел в виду что-то другое, и я, приглядевшись, стала понимать.

Звезды были не такими яркими, как недавно, в Академии. Казалось, они находились дальше от нас. Но еще они складывались в странный узор, как будто в нескольких местах из неба вырвали огромные куски, за которыми не было ничего – никаких огней.

– Облака, – предположила я, все еще не понимая до конца, что так заинтересовало Рована.

– Может быть, – согласился он. – Иди сюда.

Рован притянул меня к себе и принялся целовать. Губы его гуляли по моей спине, а я не знала, остановить его или нет. Наконец мне удалось оторваться от его губ, и я прошептала:

– Рован… Дункан… послушай, давай не будем расцарапывать застарелый шрам. Все скоро кончится. Ты уйдешь, а мне придется снова вспоминать тебя… Вспоминать единственную ночь, которую я никогда уже не смогу повторить.

Рован долго молчал, своими неописуемыми глазами глядя мне в глаза.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Мне отодвинуться?

– Холодно же…

Усмешка отразилась на его губах. Рован прижал меня к себе, и мы снова попытались уснуть.

Меня разбудил лучик солнца, бегущий по щеке. Наверное, солнце было редкостью в этих местах, но нам повезло.

Спина и плечи ныли, не хотелось открывать глаза, потому что тут же я представляла себе, как придется вставать и снова тащиться пешком по вязкой земле.

– Подъем, – услышала я сбоку, и тут только поняла, что Рована уже нет в моих объятьях. Это развеяло всякий сон. Я резко села и обижено посмотрела на него.

Рован устроился около костра и, протянув над огнем веточку с нанизанными на нее коричневыми плотными комочками, вертел в руках. В воздухе разносился аппетитный запах жареных грибов, и тут только я поняла, что не ела с тех самых пор, как попала сюда.

– Позавтракаем и пойдем, – сказал он, протягивая прутик мне.

– Они не ядовитые? – с опаской спросила я, но прутик приняла. И тут же, забыв о своих словах, продолжила: – Куда мы пойдем, Рован? Кругом одно и то же, болота, камыш и вода.

Рован насмешливо посмотрел на меня и указал пальцем в небо. Я машинально подняла взгляд, следуя за его рукой, и выронила прутик в траву.

– Великие Врата! – выдохнула я и подскочила на месте. В небе над нами парили каменных глыбы летающих островов. – Академия, да?

– Думаю, да, – сказал Рован, – но я все же советую поесть…

Уже не слушая его, я выпустила крылья и рванулась вверх.

Крылья взрезали воздух, метр за метром я поднималась вверх, и Ровану ничего не оставалось кроме как последовать за мной. Так мы миновали первую пелену облаков, массивные каменистые основания островов, похожие на перевернутые вершины гор, блестели в лучах утреннего солнца. Затем я увидела корни деревьев, впившихся когтями в твердую почву, и наконец – кромку самого нижнего острова, территории факультета Магических Искусств.

Обрадованная возвращением в Академию, почти успевшую стать мне домом, и светом солнца, которого не видела уже пару дней, я не сразу поняла, что вижу перед собой, а поняв – рухнула на землю и ударила по земле кулаком.

– Не вышло! – выдохнула я. Рован, приземлившийся рядом, разглядывал разрушенный фонтан, статуя над которым некогда изображала Мелинду, прародительницу магических искусств.

– Ограничители оказались слишком слабы?… – задумчиво произнес он. – А может мы вообще попали в то время, когда фонтан рухнул от старости, а?

Все могло быть. Его слова несколько обнадежили меня, и, заставив себя подняться с земли, я поплелась в направлении фонтана, намереваясь рассмотреть его вблизи.

Рован поймал меня за локоть и остановил.

– Лучше обследуем основные острова. Выясним, есть ли разрушения там. И попытаемся разобраться, в каком мы году. По этим обломкам ты ничего нового не поймешь.

Я кивнула, признавая его правоту. И послушно поднявшись в воздух направилась к самому большому из островов, на котором и располагались два наших факультета.

Мы пролетали над аллеями парка и мраморными фонтанами, и к своему разочарованию я видела, что все они точно так же превратились в руины.

– Но солнце светит, – в недоумении сказала я, замедляя полет, – и листва уже начала зеленеть. Похоже, что начинается май.

– Может, в этом и дело? Последствия ритуала немного развеялись?

– Но он все-таки был проведен! Как такое могло быть? Ведь мы же должны были его предотвратить!

Устав носиться над парком, я опустилась на землю у подножия фонтана со статуей, изображавшей Гвендолин, и присела на газон.

– Если бы мы предотвратили ритуал целиком, то не смогли бы узнать, что должны отправиться в прошлое, чтобы ему помешать, так? – задумчиво произнес Рован.

– Может быть, – нехотя признала я.

– Что если само время сопротивляется, стремится сохранить упругость? Потому мир изменился не так сильно, как мог бы.

Я вздохнула, вынуждено признавая его правоту.

– Мы очень мало знаем о путешествиях во времени… Можно только гадать.

Едва я успела договорить, как знакомый голос послышался вдалеке:

– Эрнестайн?! – я вздрогнула и подскочила на ноги, увидев перед собой куратора.