Проснись, когда умрешь - Андреа Канг

Ольга схватилась за голову. Казалось, что вены на висках сейчас лопнут.

«Мне надо уйти. Череп разорвется… Не могу больше…»

Ольга, ничего не объясняя, вылетела из класса, в гардеробе схватила пальто и, как была, в туфельках на тонкой из натуральной кожи подошве, побежала, не разбирая дороги, по мокрой, неуютной улице.

Она бежала все быстрее и быстрее. Прохожие с удивлением оглядывались на привлекательную молодую девушку в форме как из фильма про английскую школу для детей аристократов, в дорогом строгом пальто и изящных балетках, не приспособленных к непогоде. В глазах девушки были страх и отчаяние… Но Москва не верит не только слезам. У тех немногих прохожих, кто обратил внимание на странную девушку, сработала защитная реакция жителя мегаполиса, отравленного криминальными новостями, ежедневными сообщениями о катастрофах, катаклизмах, насилиях и войнах: «Я только наблюдатель, со мной все в порядке, меня это не касается…»

Так Ольга бежала долго. Наконец она остановилась, огляделась вокруг. Равнодушные новостройки, равнодушные жители, равнодушное безликое место… Ольга достала телефон и набрала номер водителя.

«Виктор, мне нужна ваша помощь. Вы можете за мной приехать? Куда? Нет, не в школу, – Ольга огляделась вокруг, ища название улицы на большом красном доме, – Магистральная, пятнадцать. Это где-то недалеко от школы… Кажется… Только, пожалуйста, родителям ничего не говорите…»

Ольга, наконец, почувствовала, что промокли ноги и она очень замерзла.

«Ну что ж, я обладаю неким даром… Мои способности, да в мирных целях. Ужас, как холодно. Надо где-то погреться, пока Виктор едет. Ага, вон там есть кафе».

Ольга перебежала дорогу и ворвалась в прокуренное, пропитанное запахами дешевого масла и жира кафе. Когда глаза привыкли к темноте, Ольга различила силуэты людей. Большие, крупные мужчины и молодые люди, в большинстве своем «лица кавказкой национальности», как любят вешать ярлыки в средствах массовой информации, в упор нагло рассматривали Ольгу.

– Ой, здрасти, я, наверное, ошиблась…

– Проходы, красавыца! Присаживайся! – вальяжно рассевшись в пластмассовых «креслах», ухмылялись посетители забегаловки.

«Надо срочно что-то делать! – Ольга зажмурилась. – Я невидимая, я невидимая, я невидимая, я невидимая…»

Когда девушка открыла глаза, то картина изменилась. Посетители все так же сидели за грязными столами, уставленными одноразовыми тарелками с овощами и чем-то еще, напоминающим шашлык, но на нее никто не обращал внимания. Ольга осторожно подошла к стойке бара, где раздраженная немолодая официантка злобно стучала по липким клавишам калькулятора.

– Дайте воды, пожалуйста, – обратилась к ней Ольга.

Официантка не реагировала.

– Дайте воды! – громче сказала девушка.

Официантка, выругавшись, стукнула калькулятор о стол:

– Черт, достали, сами, что ли, взять не могут?!

– Мань, ты че ругаешься? – крикнула, выглядывая из кухни, полная краснолицая повариха.

– Достали, в пятый раз пытаюсь посчитать эти цифры, каждый раз машина глючит, а еще этот с водой пристал.

– Кто пристал? – переспросила краснолицая.

– Да этот, – официантка махнула плохо прокрашенными светлыми кудрями. – Ой, уже ушел…

Она смотрела прямо перед собой на Ольгу, вернее, сквозь нее.

Ольга осторожно подняла руку, помахала перед лицом официантки и повторила:

– Воды дайте, просто воды!

Но та не закричала: «Че ты у меня перед носом машешь!», как могла бы предположить Ольга, а продолжала смотреть удивленно сквозь нее.

– Знаешь, Зин, у меня глюк, – тихо и растерянно, не поворачивая головы в сторону поварихи, проговорила официантка, – мне, знаешь, такой детский голосок причудился: «Дайте воды, дайте воды…»

И она по-бабски так жалобно прижала руки к груди, ее губы затряслись, глаза наполнились слезами.

– Ой, это грех мой, детки мои не рожденные ко мне обращаются, – готовая вот-вот разреветься, зашептала она.

– Вот дуреха, голос у меня детский, – тихо пробурчала Ольга и отошла от стойки.

Она очень осторожно приблизилась к столу, где несколько грозных мужчин в кожаных куртках играли в карты. Они говорили громко, чему-то возмущались, размахивали руками, много пили и курили. На Ольгу никто не обращал внимания.

Она некоторое время наблюдала за ними, потом осторожно опрокинула стакан с красной бурдой на самого грозного и взрослого мужчину.

Тот подскочил со стула, ругаясь на чужом языке. Возмущению его не было конца, когда он пытался выяснить, кто это сделал. Его товарищи только удивленно таращились на него красные от сигаретного дыма глазами. Тут Ольга, удивляясь вдруг охватившему ее куражу, как маленькая проказница, стала бегать вокруг стола, опрокидывать пластмассовые стаканы, мешать карты и разбрасывать переполненные окурками пепельницы. Ей стало очень весело! Даже будучи совсем маленькой девочкой, она не позволяла себе такие шалости. Но это здорово! Можно хулиганить, дурачиться, и тебя никто не видит!

«Стоп! – Ольга резко прекратила смеяться и замерла. Она огляделась вокруг себя. Официантка и повариха, прижавшись друг к другу, таращились на погром огромными от ужаса глазами, часто крестясь и бормоча что-то наподобие то ли молитвы, то ли просто «свят, свят». Взрослые и на вид очень грозные мужчины стояли в полной растерянности вдоль стены и с ужасом наблюдали, как в воздухе сами собой летают карты, падают стаканы и раздается безудержный, сумасшедший девичий смех.

– Ой, я, кажется, переборщила, – прошептала Ольга и тихонечко прошмыгнула к выходу, напоследок щелкнув по клавише калькулятора, и на его экране случайно проявилось 888.

Ольга мельком взглянула на эти цифры, и у нее промелькнула мысль, что теперь у некоторых из присутствующих и тех, кто будет впечатлен рассказами очевидцев «о чуде» в кафе, будет еще одна неразрешимая загадка – а что же значит число «888»

Свежий холодный воздух отрезвил Ольгу. Она вздохнула полной грудью, отмечая, как препротивно пропахли ее одежда и волосы табаком и дешевой едой.

Раздался звонок мобильника.

– Да, да, Виктор! Ага, я жду… У кафе, сейчас посмотрю. «Восход Сухуми», ну и бредовое название, да, да, я Вас вижу! Вы меня тоже? – Ольга выключила телефон и задумалась.

«Виктор меня видит… Интересно, как это получается, кто-то меня видит, кто-то – нет… Или механизм другой… Может, в тот момент, когда я зажмурилась, испугавшись людей в кафе, и проговорила «невидимая», может, в этот самый момент ввела их как бы в гипноз?» – Ольга размышляла всю дорогу, пока ехала в школу, но ответа так и не нашла.

***

Машина остановилась у здания школы. Ольга посмотрела на часы. Было без четверти три.

«Что же мне делать с этим опросником? С папой так и не договорилась… Да и врать он учителям не станет… А встречу перенести не могу…»