Вспомни меня - Эми Маклеллан

Не такого развития разговора я ожидала, однако решаю подыграть ей, слегка загордившись от похвалы. Пока еще никто не обращал внимания на мою наблюдательность; все остальные – даже я сама – помнят только о том, на что я не способна.

Я тщательно изучаю снимки. Первое, что бросается в глаза, – это никакой не магазин, а мой банк. Женщина довольно полная, на ней бесформенное пальто и широкий шарф, волосы длинные и волнистые. На голове стильный берет, в руках большая сумка.

– Итак? – говорит Нур.

Я качаю головой. По этим зернистым черно-белым снимкам трудно что-то определить. Не хватает деталей, цвета, движения…

– Вот еще два.

Нур показывает пару других с той же самой женщиной уже снаружи, идущей прочь от банка. На первом снимке она спиной к камере, виден только крупный силуэт, направляющийся к машине возле входа. Однако на втором женщина повернулась боком, открывая дверцу. Ветер подхватил закрученные локоны, четко различимые на фоне проезжающего белого фургона.

Придвинув фотографию, я всматриваюсь в струящийся по спине каскад волос, словно у девушек с картин прерафаэлитов. Я пролистываю картотеку своей памяти, и в ней тут же всплывает имя. Однако получается полная бессмыслица, и я медлю.

– Сара?

На меня направлен ясный, серьезный взгляд.

– Я не уверена… – мямлю я. Роулинсон преувеличенно закатывает глаза. – Зачем вы мне вообще это показываете?

– Именно она сняла деньги с вашего банковского счета.

– Что?!

Я впиваюсь взглядом в снимок. Голова идет кругом. Значит, это все-таки не я втайне от самой себя опустошила свои сбережения?.. Глаза наполняются слезами облегчения, с души будто спадает камень.

– Вам о чем-нибудь говорит имя Занте Хёрд?

– Зан-те-хёрд? – повторяю я по слогам. Звучит вычурно. Первый раз слышу. – Нет. Кто она?

Я бросаю взгляд на снимок. Как незнакомая женщина могла украсть мои деньги? Каким образом можно такое провернуть?

– Сара, вы видели ее раньше? – не отстает Нур.

Взяв фото, я еще раз пристально его рассматриваю.

– Даже не знаю…

Я нисколько не вру. Ее волосы напоминают мне об одном человеке, но это не может быть она. Ее никогда не существовало, она просто плод воспаленного воображения.

– Возможно, прическа… – произношу я наконец. – Звучит глупо, однако такая была у доктора Лукас.

– Вы имеете в виду вашего психиатра из больницы «Хилвуд-хаус» в Западном Беркшире?

– Да, но только из-за волос, ни из-за чего больше. И я знаю, что несу чушь, вы ведь сказали, что она не видела меня семнадцать лет…

– Именно так, – мягко говорит Нур. – Однако это не доктор Лукас. Мы ездили к ней, и она выглядит совсем по-другому. У настоящей доктора Лукас каштановые волосы до плеч, и она гораздо выше.

– Да?.. – Известие доходит до меня постепенно, как вода сквозь иссохшую почву. Мозг впитывает крупицы информации, и земля вдруг уходит у меня из-под ног.

– Теперь далее. Думаю, вопрос будет для вас непростым… Не может ли эта женщина, – Нур стучит своим изящным пальчиком по черно-белому снимку, – быть вашим «доктором Лукас»?

– Что?

– Той, которая проводила частные сеансы у вас дома?

Кровь бросается мне в лицо. Я не отвожу глаз от снимка, не желая встречаться взглядами с двумя следователями. На губах Роулинсона наверняка играет ухмылка, а Нур смотрит на меня с жалостью. Не знаю даже, что хуже.

– Вы хотите сказать, что кто-то выдавал себя за доктора Лукас? – бормочу я.

Нур хмуро кивает:

– Возможно.

Я мотаю головой:

– Не может быть. С ней договаривалась Джоанна и сразу бы поняла подмену – она ведь знала настоящую доктора Лукас.

В глазах Нур читается сожаление.

– Сара, мы уже задержали ее – Занте Хёрд, я имею в виду. Она призналась, что Джоанна ее и наняла.

– Что?

Я не понимаю, о чем идет речь. Я никогда прежде не слышала этого имени, как она могла работать на мою сестру?

– Сара, Джоанна платила этой женщине, чтобы та выдавала себя за доктора Лукас.

Нур очень добра ко мне, даже ненадолго берет меня за руку, когда я совсем расклеиваюсь, – такими тонкими и изящными пальчиками, что мои ладони кажутся на их фоне кулачищами завзятого драчуна. Я все никак не могу поверить, что Джоанна оказалась способной на такое жульничество. Она всегда была образцом прямоты и честности, к тому же я считала, что на подобное у нее и духу не хватит.

Однако Нур настаивает, что сестра была в сговоре с этой шарлатанкой Занте Хёрд. Та с готовностью во всем призналась; более того, по ее словам, гордится стремительным улучшением моего состояния по сравнению с тем, чего добились так называемые доктора.

– Миссис Хёрд твердо верит в свою целительную силу, – сухо говорит Нур. – Она сообщила нам, что воздвигла вокруг вашего дома номер двадцать два купол из вселенского света, который защищает вас и врачует.

Да, я помню про купол. Раньше мне нравилось воображать, как он оберегает меня и лечит, но сейчас он видится мне клеткой, а мой дом – тюрьмой.

– Чокнутая баба, – бормочет себе под нос Роулинсон. Это первые разумные слова, которые я от него слышу. Правда, он тут же все портит, добавляя: – Все они паразиты, живут за счет таких же слабоумных.

Я по-прежнему не понимаю, зачем все это Джоанне. Столько усилий и риска, чтобы убедить меня, будто передо мной мой прежний психиатр…

Нур не спускает с меня внимательного взгляда.

– Мне очень жаль, Сара. Конечно, поверить нелегко…

– Я просто не представляю, как такое вообще могло произойти.

Нур кивает.

– Похоже, Джоанна встретила миссис Хёрд в спиритуалистской [4] церкви, где искала утешения после смерти мужа.

В спиритуалистской церкви? Как сестра могла попасть в лапы этих шарлатанов – при наших-то с ней испытаниях в ранние годы? Все начинается с разговоров про Господнюю любовь, а затем быстро переходит к изгнанию бесов, и твои дети, стоя на коленях в подвале, молят о спасении.

– Полагаю, между ними возникло что-то вроде дружбы. Джоанна обращалась к миссис Хёрд за наставлением и советом, а позже попросила изобразить доктора Лукас, чтобы помочь вам вылечиться. Та с радостью согласилась на этот обман, поскольку, цитирую, – Нур заглядывает в свои записи, – чувствует себя «обязанной использовать свои силы для исцеления недужных». К ее чести, она, кажется, действительно искренне беспокоится за вас, Сара.